ответил Уогрейв. — А второй самолет?
— «Боинг-707» с твоими американскими друзьями приземлился десять минут назад. Сейчас он на удаленной стоянке под усиленной охраной. Твой рейс на Цюрих вылетит только в 16.40, поэтому мы можем выпить с твоими друзьями. Если это не нанесет вред безопасности. Мне бы хотелось познакомиться с той очаровательной девушкой…
Уогрейв улыбнулся. Он вышел из самолета один. Халлер и Эльза ждали его в общем зале. Шольтен подмигнул англичанину.
— Я видел, как она смотрела на тебя, когда ты спускался по трапу. Ты ей очень нравишься.
— Пойдем лучше выпьем с моими друзьями, — ответил Уогрейв.
Снежная буря продолжала бушевать над Европой. Зрители видели по телевизору Эльбу, скованную льдом от берега до берега, снегоуборочные машины, ведущие неравную борьбу с заносами в Австрии, жителей Швейцарии, катающихся на коньках на Женевском озере — в этом столетии такое случалось всего два раза. Перелет из Схипхола в Цюрих был сущим адом. Пролетая над Германией, самолет попал в зону сильной турбулен- ции. ДС-9 качало. Эльза перестала смотреть в окно, а Халлер отложил книгу. Сидящий на два ряда дальше Уогрейв посмотрел на часы. Сразу после приземления в Цюрихе ему срочно надо позвонить.
Когда он спустился по трапу, его встретил офицер полиции и предложил провести к полковнику Шпрингеру, который знал о прилете англичанина.
— Одну минутку, — сказал Уогрейв. — Я только позвоню невесте…
Уогрейв набрал номер телефона в Андерматте. Ему тут же ответили. Задав несколько вопросов, Уогрейв быстро продиктовал инструкции. Повесив трубку, он посмотрел на часы — разговор продолжался меньше трех минут. Затем в сопровождении полицейского направился к полковнику Шпрингеру.
Он рассказал швейцарскому полковнику то же, что и генералу Шольтену в Схипхоле. Затем добавил:
— Мои люди в Андерматте. Возможно, они что-нибудь нащупают. Пока об этом рано говорить.
— Я тебе очень благодарен…
— И еще. На всякий случай я сообщил им твой номер телефона, не уточняя, кому он принадлежит. Тот, кто позвонит, назовет себя Леросом и попросит мистера Геринга. Распорядитесь, чтобы его сразу же соединили с вами или с бригадиром Трабером. Сообщение Лероса — каким бы странным оно ни было — незамедлительно передайте мне. К тому времени я сообщу, как со мной связаться.
— Лерос спросит мистера Геринга, — повторил Шпрингер. — Я прикажу телефонисту, чтобы он сразу соединил меня с этим человеком. А что ты теперь собираешься делать?
— У меня билет на рейс 1925 до Милана. То, чего мы ждем, должно произойти в ближайшие сорок восемь часов. — Уогрейв посмотрел, как за окном падал снег. — «Боинг» из Штатов уже прилетел?
— Должен прилететь через два часа, сразу после твоего отлета в Милан. Мы позаботимся о твоих друзьях. — Помолчав, он спросил: — Этот агент, которого вы собираетесь вывести из Европы, крупная шишка?
— Самый важный со времен войны. — Уогрейв решил быть пооткровеннее со Шпрингером, чем с генералом Шольтеном. Швейцарец почувствует на себе последствия операции раньше, чем его голландский коллега. А если цюрихский аэродром не закроется, им даже не надо будет ехать в Голландию. — Я планирую перевезти его сюда в субботу ночью на «Атлантическом экспрессе» — послезавтра — так как, судя по метеосводкам, миланский аэропорт будет закрыт.
— Так скоро? Может, мне стоит оповестить своих людей?
— Неплохая мысль, — согласился англичанин. — В поезде мы установим собственный центр связи, чтобы постоянно находиться с вами в контакте. Полковник Милинари поможет нам. Кстати, было бы неплохо, если бы вы сделали для меня следующее… — И он изложил свой план Шпрингеру.
— Значит, это произойдет в Кьяссо. Я согласен. Только будь поосторожнее, — сказал швейцарский полковник, провожая Уогрейва до дверей.
Оставшись один, Шпрингер позвонил по защищенному от прослушивания телефону своему начальнику, бригадиру Траберу. Вкратце пересказав ему о том, что сообщил Уогрейв, он добавил:
— У нас появилась возможность, которую мы так ждали. Коммунистические саботажные группы, что Советы держат в Европе на случай непредвиденных обстоятельств, начнут действовать. Мы сможем покончить с ними. Может, сначала проконсультироваться с Берном?
Сам того не зная, Шпрингер действовал точно так, как и генерал Шольтен в Голландии. Помолчав, Трабер ответил:
— Не думаю, что стоит ставить об этом в известность Берн. Говоришь, в субботу? Значит, все это произойдет в выходные, когда министры будут отдыхать. Мы сами займемся этим, Леон.
Бунт начальников европейских контрразведок против своих нерешительных правительств начался.
— Наверное, нам следовало поехать на поезде, — улыбаясь, сказала Эльза.
Ее бокал с двойным виски подпрыгнул на откидном столике, когда самолет провалился в очередную воздушную яму. Виски вылилось на пиджак Халлера, сидевшего рядом с ней. Вытащив платок, она принялась вытирать его рукав.
— Ого, мистер Халлер, от вас несет, как из бочки. А я всегда полагала, что вы непьющий.
— Может, следующий бокал ты выпьешь сразу? — проворчал Халлер.
Гарри Уогрейв, как всегда, сидел на два ряда дальше, чтобы в случае опасности прийти на помощь. Самолет продолжало бросать из стороны в сторону, и Уогрейв был рад, что принял решение не лететь из Бухареста в Цюрих через Альпы. Ожидавший его в Милане двухмоторный ХС-125 был прекрасным самолетом, но вряд ли на нем можно преодолеть Альпы в такую погоду.
Как и Эльза, Уогрейв второй раз пересек Атлантику за последние двадцать четыре часа и чувствовал неимоверную усталость. На осунувшемся лице резко выделялись скулы. Англичанин поблагодарил Бога, что в Милане он может выспаться перед рискованным полетом в Бухарест. Как и Эльза, он не сомкнул глаз от Монреаля до Схипхола.
Его мозг напряженно работал, пытаясь найти ответы на все вопросы, которые могут возникнуть в ближайшие дни. На этом первом этапе ему надо действовать осторожно — таким людям, как Шпрингер и Молинари, надо рассказать достаточно, не открывая секрета, что они собираются вывезти в Штаты члена советского Политбюро. Когда самолет пошел на снижение, англичанин посмотрел на Джулиана и Эльзу, которые о чем-то разговаривали.
— Если миланский аэропорт не закроется, мы сможем сразу вылететь в Цюрих, — пробормотал Халлер.
— Сразу отпадает столько проблем, — согласилась с ним Эльза. — Скрести пальцы и надейся…
В этот момент самолет неожиданно провалился в воздушную яму, и Эльзу замутило. За окном ничего не было видно, и Эльза подумала, что летчику придется садиться вслепую. Когда зажглось табло, она наклонилась, чтобы непослушными пальцами застегнуть привязной ремень Халлеру.
— Кому-то не мешало бы сбросить вес, — пошутила она.
Застегнув свой ремень, она погасила сигарету в пепельнице. Ее движения были четкими, пальцы не дрожали. На самом деле Эльза страшно боялась летать. Она скрывала этот страх от всех — даже от Гарри Уогрейва, который полагал, что знает Эльзу лучше всех.
Самолет компании «Свнсэйр» приземлился в миланском аэропорту в 20.05. Все еще был четверг, шестое января. Оставалось тридцать шесть часов до того момента, как Уогрейв должен будет вылететь на «Хокер- Сидлей-125» в Бухарест за Анжело. В аэропорту их встретили люди полковника Молннари, и Уогрейв поразился, с какой четкостью они действовали. Безо всяких таможенных проверок их посадили в большой фургон без окон. Невзрачный снаружи фургон был великолепно оборудован внутри.
Сидя в удобных кожаных креслах, они расстегнули пальто — в фургоне было тепло. Впереди за небольшим столиком сидел полковник Молинари и что-то быстро говорил по-итальянски в радиотелефон. Халлер ничего не понимал, но Эльза и Уогрейв, знавшие итальянский, слышали, что он сообщает об их прибытии.
— Ничего себе машина, — заметил Халлер, когда Молинари повернулся к ним.
— Это командный фургон, — ответил Молинари на безупречном английском. — В основном мы
