признаться сам себе, все до конца, до дна и даже еще глубже. Такого не проделывал еще ни один психоаналитик. Я хочу проверить, до какого предела можно дойти. Раз у меня нет своих желаний и чувств, я почерпну их у других. Возможно, до сих пор они не удерживались во мне, потому что я недостаточно глубоко проникал в чужую психику. Теперь же я задумал произвести полное отождествление. Знать, что чувства существуют, и не испытывать их — это ужасно.
— Но у вас же есть желание, — возразил Анжель. — Вы хотите иметь чувства, а где что-то есть, там не совсем пусто.
— Меня ничто не побуждает предпочесть что-нибудь одно чему-нибудь другому. Вот я и хочу позаимствовать у других людей эти побуждения.
Они подошли к дальней стене парка. Однообразие каменной кладки нарушала высокая позолоченная решетка, расположенная симметрично по отношению к воротам, через которые Жакмор вошел.
— Повторяю, друг мой, — настаивал Анжель. — Иметь желание, иметь желания — это уже весомое чувство. И оно побуждает вас к определенным действиям — вот вам доказательство.
Психиатр погладил рыжую бороду и рассмеялся.
— Но в то же время это доказательство нехватки желания, — сказал он.
— Нет, нет и нет. Полное отсутствие желаний и побуждений было бы возможно, только если бы вы формировались в социальном вакууме. Вне всяких влияний и переживаний. Если бы у вас не было прошлого.
— Но так оно и есть, — сказал Жакмор. — Я родился в прошлом году. Таким, каким вы видите меня сейчас. Можете проверить по паспорту. — И он протянул Анжелю паспорт.
— Все правильно, — сказал Анжель, изучив документ и вернув владельцу. — Это ошибка.
— Вы сами себе противоречите! — возмутился Жакмор.
— Ничуть! — возразил Анжель. — Правильно, что так написано. А написано неправильно, по ошибке.
— Но когда я родился, ко мне была приложена справка: «Психиатр. Порожний. Подлежит заполнению». Понимаете, справка! Отпечатанная по всей форме! Это вещь неоспоримая!
— Ну и что?
— Да то, что желание заполниться исходит не от меня. Так было предопределено. Оно не является актом свободной воли.
— Ничего подобного, — спорил Анжель. — Раз есть желание, значит, есть свободная воля.
— Ну, а если бы не было совсем никакого? Даже этого?
— Тогда вы были бы не живым человеком, а трупом.
— О, черт! — выругался Жакмор. — Я отказываюсь с вами спорить. Вы меня просто пугаете.
Они вышли из ворот и зашагали по дороге в деревню. Под ногами стелилась белая пыль. По обочинам росла трубчатая, пористая, похожая на мягкие сосульки трава.
— Все совсем наоборот, — возобновил разговор Жакмор. — Свобода — это отсутствие желаний. Абсолютно свободный человек ничего не желает. Отсутствие желаний и дает мне право считать себя свободным.
— Ничего подобного, — повторил Анжель. — Вы имеете желание иметь желания, значит, хоть одно желание имеете, и, следовательно, ваше рассуждение никуда не годится.
— Тьфу ты! — распалялся Жакмор. — Да ведь желание — это то, что делает человека рабом своей — своей собственной! — прихоти.
— Ничего подобного. Следовать своим желаниям — это и есть свобода. Хотя, с другой стороны…
— С одной стороны, с другой стороны… Вы просто морочите мне голову. Я займусь психоанализом и наберусь настоящих желаний, стремлений, свободной воли — чего угодно, и плевать мне на вашу казуистику.
— Постойте, — задумчиво сказал Анжель. — Давайте сделаем опыт: постарайтесь на минутку отбросить все желания. То есть в вашем случае желание получить чужие желания. Согласны? Только честно!
— Идет.
Они остановились посреди дороги. Психиатр закрыл глаза, расслабился. Анжель напряженно следил за ним.
Вдруг лицо Жакмора словно подернулось мутной дымкой. Все не прикрытые одеждой части тела: шея, кисти рук — начали медленно размываться, становясь все прозрачнее.
— Посмотрите на свои пальцы, — прошептал Анжель.
Жакмор открыл сильно полинявшие глаза и увидел сквозь правую ладонь черный камень на дороге. Он поспешил сосредоточиться, и тело его снова обрело непроницаемость и плотность.
— Вот видите, — сказал Анжель. — Стоит вам расслабить волю, и вы перестаете существовать!
— Так я вам и поверил! — ухмыльнулся Жакмор. — Фокус ловкий, что и говорить, но фокус не доказательство, и я остаюсь при своем убеждении… Скажите лучше, как это у вас получается…
— Что ж, — сказал Анжель, — я рад, что вы отвергаете очевидное и твердо верите в самовнушение. Это в порядке вещей. Психоаналитик должен обладать даром самовнушения.
Дойдя до деревенской околицы, оба, не сговариваясь, повернули назад.
— Ваша супруга ждет вас, — сказал Жакмор.
— С чего это вы взяли?
— У меня такое предчувствие. Я идеалист.
Вскоре они переступили порог дома и пошли вверх по лестнице. Резные дубовые перила услужливо прогибались под мощной рукой Жакмора. Анжель первым вошел в спальню Клемантины.
Переступил порог и нерешительно остановился. Жакмор приотстал.
— Можно войти? — спросил Анжель.
— Входи, — ответила Клемантина.
Она смотрела на мужа с полнейшим равнодушием. Он же не осмеливался сесть на кровать, боясь потревожить ее.
— Я тебе больше не верю, — сказала Клемантина. — Женщина перестает верить мужчинам, после того как один из них сделает ей ребенка. Всем вообще и этому одному — в первую очередь.
— Бедная! Ты так мучилась!
Клемантина досадливо отмахнулась: не надо ей жалости.
— Завтра я поднимусь, — сказала она. — Они у меня к десяти месяцам пойдут. А к году научатся читать.
— Вот теперь я тебя узнаю! Ты явно выздоравливаешь.
— Это не болезнь. Все кончилось и больше не повторится. В воскресенье надо окрестить детей. Их будут звать Жоэль, Ноэль и Ситроен. Я так решила.
— Ноэль и Жоэль — не очень хорошо звучит, — заметил Анжель. — Тогда уж почему бы не Азраэль, Натаниэль или даже Ариэль. Или вообще Прюнэль.
— Будет так, как я сказала, — отчеканила Клемантина. — Двойняшки — Жоэль и Ноэль, а третий — Ситроен. — И вполголоса, сама себе, прибавила: — Этого надо приструнить с самого начала. Намучаюсь я с ним, но он того стоит. А пока что, — продолжала она, снова повысив голос, — им нужны кроватки. Завтра же.
— Если у вас есть какие-нибудь поручения, я к вашим услугам, — предложил Жакмор. — Не стесняйтесь.
— Это мысль, — сказала Клемантина. — По крайней мере, не будете сидеть без дела.
— У меня вообще нет такой привычки.
— А здесь может появиться. Ладно, идите вдвоем. Идите и закажите столяру три кроватки. Две поменьше и одну побольше. Да скажите ему, чтобы постарался. А мне пришлите Беллу.
— Хорошо, голубка, — сказал Анжель.
Он нагнулся поцеловать ее и пошел к двери. Жакмор пропустил его и вышел следом.
— А где Белла? — спросил он.
— Внизу… — ответил Анжель. — Стирает белье. Давайте позавтракаем. А потом вместе пойдем в
