1 °CЮРПРИЗ В КОНЦЕ ПУТИ
Прямо за городом начинался подъем. Люк шел медленно: во-первых, было очень жарко, во-вторых, он любовался открывавшимся видом, а главное, потому, что попал наконец в настоящие Альпы. Обрывы, поросшие деревьями, названий которых он не знал, растения, пробивавшиеся в расщелинах скал, бурлящие потоки, поляны, покрытые буйной растительностью, морены на склонах гор… За каждым поворотом дороги пейзаж резко менялся, и все это было для Люка новым и заманчивым.
Манюэль шел впереди и все время отвлекался: то срывал с ветки зеленое яблоко, то подбирал какой-то камешек и ежеминутно подбегал к Люку, чтобы показать ему свои находки. Это было словно какое-то опьянение, Манюэль ни минуты не мог идти спокойно.
— У меня от тебя голова кружится, — возмутился Люк. — Не вертись ты все время вокруг меня!
— Я боюсь, что ты вдруг исчезнешь, — ответил Манюэль жалобным тоном. — Я все не верю, что мы идем вместе, и мне все хочется до тебя дотрагиваться, чтобы в этом убедиться… Гляди-ка, водопад! Подойдем? Хороший душ был бы нам весьма кстати.
— Обойдемся. Берегись машин, дурень, а то обязательно угодишь под колеса. Уж больно ты распрыгался!
— Все в порядке, не волнуйся… Знаешь, я уже проголодался.
В ближайшем селении Люку пришлось выдержать целый бой, чтобы не позволить Манюэлю угостить его роскошным обедом в лучшей местной харчевне. Люк считал, что после утреннего пира они вполне могли обойтись бутербродами. Манюэль быстро справился с четырьмя бутербродами, а потом забежал в какой-то магазинчик, где продавали сувениры, и вышел оттуда, торжественно неся в руках маленькую кукушку.
— Это тебе, — сообщил он. — Красиво, правда?
— Очень, — сказал Люк. — Но ты просто разоряешься, старик.
— Плевать!.. Лишь бы тебе понравился мой подарок… Слушай, мы же забыли про автостоп. Давай попробуем остановить вон ту машину, а?
— Идея! — оживился Люк, который тоже уже еле волочил ноги.
— Ну-ка я погляжу, как ты это делаешь?
Манюэлю долго ждать не пришлось, первая же попытка увенчалась успехом. Любезная молодая женщина взялась довезти их до Альбертвиля, и они сели на заднее сиденье, поставив рюкзаки себе на колени. Манюэль был в восхищении.
— Колоссально! С первого раза! Ну, ты силен! Мы мигом проскочим эти двадцать четыре километра вместо того, чтобы пилить под солнцем, обливаясь потом.
Водительница обернулась.
— Я рада, что могу оказать вам эту маленькую услугу, друзья, — сказал она певучим голосом. — Я еду в Сент-Этьен, и если это в вашем направлении?..
Люк загляделся в окно и прослушал ее вопрос, а Манюэль воспользовался этим, чтобы прошептать:
— Большое спасибо, мадам, но нам надо в другую сторону.
Они сошли в Альбертвиле. Город не представлял большого интереса, и Люк, устав кружить по улицам, предложил посидеть в кафе на тенистой террасе, с которой открывался прекрасный вид на реку Арли. Выпив две бутылочки кока-колы — он уверял, что умирает от жажды, — Манюэль стал изучать меню, вывешенное на двери ресторана.
— Печеночный паштет, фаршированная форель, пирожное «Осенний лист», — продекламировал он с воодушевлением. — Ну и вкусно же мы поедим сегодня вечером!
— А на цены ты поглядел? — ответил Люк, подходя к нему. — На такой ужин я потрачу все свои сто франков. А они мне нужны, чтобы вернуться в Париж. Погуляй-ка немножко один, а я пока уточню маршрут.
Манюэль ушел, печально опустив голову, а Люк погрузился в свои размышления. Проще всего было бы держать курс на Лион, но это сильно затянуло бы путешествие и увело бы его от Монблана, изображаемого здесь на всех плакатах и открытках. Образ прекрасной горы преследовал его. А почему бы ему в конце концов не сделать небольшой крюк и не добраться до Шамони. Ведь Шамони отсюда километрах в шестидесяти, не больше, и там так много туристов, что ему не угрожает опасность встретить ребят из Фонтенбло, а Манюэля он доставит по пути в Межев. Это развязало бы ему руки… Бофор, Файе-Сен- Жерве… И в конце маршрута — Монблан…
Когда Манюэль вернулся, он застал своего друга в глубокой задумчивости, сам же он был в крайнем возбуждении и, не переставая, гримасничал и подпрыгивал.
— Старик, нам крупно повезло! — завопил он пронзительным голосом. — Представляешь, я увидел на углу фургон для перевозки мебели.
— Ну и что? — сухо спросил Люк.
— Я вспомнил, как ты действовал, когда договаривался с той дамой, что направлялась в Сент-Этьен, и спросил у одного из грузчиков — их там двое: один — толстяк, другой — худой, как щепка, — так вот, я спросил у толстого, куда они везут мебель. Ну, догадайся, куда они ее везут? Сдаешься? В Файе-Сен-Жерве! Представляешь? Это сразу за Межевом…
— В Файе-Сен-Жерве? — переспросил пораженный Люк.
— Ну да, в Файе-Сен-Жерве! Я был так этим потрясен, что решил взять быка за рога и сказал им: «Мы с товарищем едем как раз туда. Вы не согласились бы нас подвезти?» Худой наотрез отказался, а толстяк, наоборот, согласился. Симпатичный, правда? Лишь бы только худой не переиграл это дело и они не уехали бы без нас, — продолжал Манюэль, не помня себя от радости. — Пошли скорее.
Люк быстро все прикинул. Да, это действительно везение, за один прогон они преодолеют большой отрезок пути.
— Ладно, пошли, — сказал он. — Я уже заплатил официанту.
Худой, увидев их, промычал себе под нос какое-то ругательство, но толстяк принял их как родных. У него самого было четыре бездельника — младшему одиннадцать, а старшему шестнадцать, объяснил он, — и Люк напоминал ему старшего, которого звали Жан-Луи и который был страстный болельщик футбола.
— Вам придется ехать в темноте, тут уж ничего не поделаешь, — добавил он. — Но мы остановимся дорогой, чтобы выпить по кружечке пива, и тогда вы подышите свежим воздухом. Устраивайтесь-ка поудобнее. Глядите, вот два кресла словно вас поджидают.
Кресла, покрытые чехлами, были зажаты между шкафом и пианино, и мальчики едва успели усесться, как оказались в полной темноте. Люк поспешно зажег свой фонарик.
Машину качнуло, мотор загудел…
— Поехали! — воскликнул Манюэль. — Ой, как здорово ехать вместе с мебелью! Какие удобные кресла, будто сидишь в гостиной… Ну, скажи, если бы я не нашел этого фургона, ты бы меня здесь бросил? Когда я увидел, как внимательно ты изучаешь карту, я подумал, что ты как раз собираешься это сделать.
Что мог Люк ответить своему настырному попутчику? Он промолчал и, осветив фонариком стоящую в фургоне мебель, в конце концов погасил его, решив поспать, поскольку все равно нечем заняться. Но трудно заснуть вот так по команде, да еще в три часа пополудни, если к тому же рядом с тобой кто-то болтает не закрывая рта. Манюэль и в самом деле трещал без умолку, то и дело перебивая самого себя тревожным вопросом: «Ты все еще здесь?» — «Словно я могу куда-то улететь, — подумал Люк. — Эх, если бы я в самом деле мог улететь… Какие красоты я пропускаю, сидя здесь в темноте…»
Фургон резко затормозил, дверь открылась, и показалось добродушное лицо толстяка.
— Бофор. Вылезайте, ребята. Небольшая остановка. Пойдем в кафе.
Люк зажмурился, ослепленный светом. Горная речка, дома, луг на склоне горы, а вдалеке… вдалеке…
— Это Монблан? — спросил он.
— Его вершина, — ответил толстяк. — Но не будем изображать туристов. Пошли выпьем чего-
