расскажет Дэниелу всю правду.
— Ты идешь с нами, — сказал Дэниел.
Охранник шагнул вперед:
— Этот человек приговорен к смерти. Вы не можете…
— Как командир, — возразил Дэниел, — я, конечно могу.
— Но генерал Бонапарт…
— Разве безопасность всей Италии не стоит этого? Только дурак станет обременять его такими незначительными в большом деле деталями.
Охранник отступил. Дэниел принялся объяснять план.
С растущим внутри нее возмущением Лорелея слушала. Бонапарт поручил Дэниелу невыполнимое задание. А потом, вместо того чтобы дать ему опытных солдат, разрешил взять с собой мальчишку, престарелого пьяницу и убийцу.
Почему? Почему Бонапарт посылает людей с сомнительной репутацией на это задание?
Ответить на этот вопрос было просто.
Этот рейд был самоубийством.
На следующий день Лорелея отправилась провожать Дэниела и его помощников по дороге к форту. Мрачное предчувствие не давало ей покоя, когда она слышала позвякивание снаряжения Дэниела и смотрела на раздувшийся от уложенного в него динамита рюкзак. Барри бежал впереди девушки, а чуть позади следовали сопровождавшие их маленькую группу охранники.
— Мы уже слишком далеко отошли, мадемуазель, — крикнул командир охраны.
Лорелея и Дэниел остановились. Дорога вилась вниз, в затянутую туманом долину реки, а потом поднималась вверх. Высоко на скалистом берегу виднелось очертание форта Бардо. Солнце ещё не взошло, и крепость зловеще высилась в темноте.
— Скоро начнется сражение, — сказал Дэниел, указывая на группу артиллеристов, которые катили свои пушки по направлению к форту.
Лорелея задрожала. Она обрадовалась, когда огромную пушку доставили через перевал Малый Сен- Бернар.
— Теперь, когда пушка здесь, почему бы Бонапарту не передумать и не отменить свой приказ?
— Ему нужна скорая победа, — сказал Дэниел, — из моральных соображений. — Он бросил ироничный взгляд на своих людей, у которых были угрюмые лица.
— Значит, ты будешь пытаться войти в форт в самый разгар артиллерийского обстрела?
— Нет. Мы и пальцем не пошевельнем до наступления ночи, — он показал на высокий склон горы. Вдоль ее гребня росли высокие ели. — Мы переждем бой вот там.
Лорелея прикоснулась к его руке и проговорила:
— Я боюсь.
— Ничем не могу тебе помочь, — он залез в карман и достал оттуда лист бумаги: — Это рекомендация барону Неккеру. Если я не вернусь, ты поедешь к нему.
Девушка сжала бумагу в кулак.
— Как ты можешь легко об этом говорить?
— Буду ли я кричать или вести себя спокойно, это ничего не изменит. Просто пообещай мне, что не вернешься назад в приют.
Она прижалась к нему.
— Мне ничего не останется делать, как пойти в женский монастырь, — мягкая замша его жакета ласкала ей щеку. — Я даже боюсь себе представить, что могу потерять тебя.
— Тогда давай не будем, — прошептал Дэниел. — Поцелуй и обними меня на прощанье, Лорелея.
Впервые он просил Лорелею обнять его. Она встала на цыпочки, подтянулась и припала к его губам. Со стороны мужчин послышались сдержанные комментарии, но она не обращала на них внимания. Девушка стремилась насладиться поцелуем, быть может, в последний раз.
— Я люблю тебя, Дэниел, — проговорила она.
— Береги себя, Лорелея. Я вернусь.
Тишина взорвалась воем летящих и рвущихся снарядов. Сидя в своей палатке на краю лагеря, Лорелея съежилась и уткнулась лицом в шею Барри.
Артиллерийский обстрел начался час назад, и весь ужас происходящего угнетал Лорелею.
Ее представления о войне ограничивались рассказами Эверарда, в которых не было ни слова о том, как тяжело ждать возвращения любимого человека и ничего не знать о его судьбе. Эверард никогда не говорил о тяготах походной жизни: о холоде и грязи, о мучительном продвижении по разбитым дорогам, об ужасных ранениях и смерти.
Девушка выскочила из палатки и начала в волнении расхаживать. Охрана консула наблюдала за каждым ее движением. Она была всего лишь заложницей, с горечью поняла Лорелея. Гарантией того, что Дэниел выполнит приказ Бонапарта. Или умрет, выполняя.
Топот копыт отвлек Лорелею от ее мыслей. Со стороны форта мимо нее к палатке первого консула проскакали два всадника со знаками посыльных и, ловко соскочив с лошадей, исчезли внутри.
Жадная до новостей, Лорелея бросилась к большой палатке. Вокруг адъютанта Бонапарта уже собрались люди.
— …очень мало продвинулись вперед, — говорил он своим нетерпеливым слушателям. — Форт все еще хорошо держится, а у нас есть раненые.
Она закусила губу. Работа Дэниела еще не началась.
— Что с ними? — спросила Лорелея. — Я имею в виду, с ранеными?
Адъютант пожал плечами:
— Там сержант и два помощника. Они сделали все, что было в их силах.
— Им нужна помощь?
— Им всегда нужна помощь, мадемуазель.
— Тогда я пойду к ним, — Лорелея направилась к дороге в форт, пес потрусил за ней.
— Мадемуазель! — рядовой Фоусси, приставленный к ней охранник, побежал следом. — Вам нельзя ходить в зону боевых действий, — задыхаясь от быстрого бега, проговорил он, закашлялся и сплюнул в грязь.
Она ускорила шаг, одновременно роясь в кармане.
— Я опытный врач. Моя помощь может пригодиться, — она подала ему лакричную конфетку: — Вот, возьмите. Это смягчит кашель.
— Если вы не подчинитесь, мне придется силой остановить вас.
— Я даже не подумаю подчиниться, рядовой. И Барри не понравится насилие надо мной.
— Барри?
Она указала на огромного пса:
— Он меня очень хорошо защищает.
Солдат потянулся рукой к псу. Барри тотчас же сделал угрожающий шаг вперед, шерсть на его спине стала дыбом, верхняя губа собралась складками, обнажая оскаленные клыки.
Фоусси схватился за оружие.
— Первый консул этого не позволит.
— Тогда первый консул — дурак, которого не волнует спасение жизней его людей.
— А вы, гражданка, — раздался за ее спиной знакомый голос, — все критикуете меня?
Она обернулась к идущему к ней Бонапарту: его треуголка была зажата под мышкой, а длинная шпага хлопала по бедру.
— Я слышала рапорт, — смело проговорила она. — С такими тяжелыми ранениями очень трудно справиться. Ваш хирург с радостью примет мою помощь.
— Хирург, майор Ларри, не какой-нибудь второсортный армейский костоправ, — заверил Бонапарт. — Он просто удача для раненого солдата.
— Но он там один-единственный, — обеспокоенно проговорила Лорелея, и решила попробовать воздействовать на практическую натуру Бонапарта: — От мертвого солдата вам нет никакой пользы, сэр. Возможно, с моей помощью больше раненых смогут вернуться на поле боя.
