Фулара, его распахнутые от удивления глаза.
— Это он! — заорал Фулар. Дэниел вскочил и бросился к двери.
— Стой! — крикнул Исамбар.
Дэниел взбежал по ступенькам первого находившегося на пути лестничного пролета и через дверной проем выскочил на площадку. Вслепую он бежал по черному коридору туда, где виднелся клочок серого цвета.
За его спиной слышались крики и топот бегущих ног. Дэниел выбежал к незастекленному окну и легко перепрыгнул на соседнюю полуобвалившуюся стену. Уже совсем близко мелькали горящие факелы. Он бросил взгляд на окно. Через него уже пролезал вооруженный пикой Исамбар.
С ножом в руке, Дэниел приготовился уничтожить своего преследователя. Охранник, который рассказывал о своих дочерях, был молод. Долговязый и испуганный, он нацелил свою пику прямо в Дэниела.
Дэниел в мыслях унесся в свое далекое прошлое, вспоминая других охранников, других швейцарцев, других сражающихся.
Он отвел руку с ножом назад, готовясь сразить Исамбара. Но что-то заставило его остановиться. «Не убивай его, Дэниел». Голос Лорелеи словно донесся до него, разбудил в душе сострадание к совершенно чужому для него человеку. Он удивился тому, как Лорелея его изменила, заставила чувствовать, заботиться о других. Помогла ему поверить в самого себя и в то, что в темной пустоте его души живет что-то хорошее.
За спиной Дэниела раздались шаги.
Его рука дрогнула. Он выругался. «Хватит», — подумал он. Опустив нож, Дэниел повернулся, чтобы бежать.
Тюремные охранники стеной сомкнулись перед ним.
ГЛАВА 19
Рюкзак Дэниела валялся распотрошенный у ног Лорелеи. В изголовье отца Джулиана горели две тонкие свечи. Бледная, все еще не находя в себе сил поверить в очевидное, девушка держала в дрожащих руках лежавшие в рюкзаке вещи Дэниела.
— О Боже, помоги мне, — прошептала она. — Скажи мне, что это ошибка.
С сожалением глядя на Лорелею, отец Эмиль проговорил:
— Хотел бы я, чтобы это было так. Но ты держишь в собственных руках доказательства предательства своего мужа, — он покачал головой. — Я с самого начала не доверял этому человеку. Но ты очень любила его, поэтому я не стал вмешиваться.
Девушка взглянула на два почти пустых пузырька.
— Мышьяк и каломель, — проговорила она. — Но как это все несерьезно. Таким количеством можно убить разве только кота.
Отец Эмиль осторожно забрал пузырьки и спрятал их в складках своей рясы.
— Но его намерения совершенно ясны. Я лучше избавлюсь от этого яда, — он потянулся за своей шляпой.
— Мы должны кому-нибудь сообщить об этом, — уныло сказала Лорелея. — Может быть, месье Фуше?
— В этом нет необходимости, — возразил отец Эмиль. — Настоятель уже наказан. А нам нельзя ждать, пока Северина привлекут к ответственности. Но он не уйдет от возмездия за свои преступления, точно так же, как отец Джулиан.
Лорелея взяла письмо, которое они обнаружили вшитым в подкладку рюкзака. Ее взгляд блуждал по наспех написанному Жозефиной Бонапарт тексту. Это был приказ, в котором Дэниелу предписывалось найти и устранить некую Лорелею де Клерк. За это ему полагалось щедрое вознаграждение на сумму двести тысяч франков, которые ему выплатят после ее смерти.
Лорелея ощутила мучительную боль в груди. Все было ради денег. Каждое нежное слово, каждое прикосновение, каждый поцелуй — все это было обманом.
Она сквозь слезы посмотрела на отца Эмиля:
— Я думала, что мадам Бонапарт мне друг. Но она послала Дэниела, чтобы убить меня.
— У них обоих нет ни души, ни сердца. Если б я не был служителем бога, я бы вызвал этого негодяя на дуэль.
— Но мне все еще не дает покоя один вопрос. У Дэниела было предостаточно возможностей осуществить свой план. Почему он этого не сделал?
— Без сомнения, он решил, что выиграет гораздо больше, женившись на тебе. Интересно, что он задумал?
Лорелее было известно, что Дэниел знал о сокровищах, которые хранились в приюте.
— Теперь это не имеет значения, — ответила она, утирая слёзы. Она не будет плакать из-за него.
Отец Эмиль посмотрел на тело отца Джулиана:
— А этот лицемер знал о плане Дэниела. Он прятал рюкзак.
— Он, должно быть, нашел его в день обвала. Я помню, что видела на снегу свежие следы раскопок, но и представить себе не могла…
Лорелея замолчала и зябко поежилась. Отец Эмиль обнял ее за плечи. Она вдохнула исходящий от него запах воска и церковного ладана, хорошо знакомый ей с детства.
— В Париже ты не в безопасности, — сказал он. — Северин или какой-нибудь другой убийца, может быть, уже направляется сюда, пока мы тут с тобой разговариваем. Ты должна уходить немедленно. Прямо сейчас.
— А отец Ансельм?
— Он тоже знал обо всем, но и пальцем не пошевелил, чтобы защитить тебя. Кроме того, он слишком стар и немощен, чтобы поспевать за нами.
Боль в ее сердце усилилась. Человек, который был ее учителем, наставником, отцом, предал ее своим молчанием. Кому она теперь может верить?
— Я должна собрать вещи и забрать Барри.
— Лорелея, у нас нет времени. Если мадам Бонапарт желает видеть тебя мертвой, ты не должна терять ни минуты и поскорее покинуть этот город.
— Но куда же я пойду? У меня нет денег, нет…
Вдруг она вспомнила последние слова отца Джулиана: «Драгоценные камни… принадлежали Марии- Антуанетте».
— Я должна вернуться в приют Святого Бернара, — быстро приняла решение Лорелея. — Я должна там кое-что… — Она прикусила язык.
«Никому не говори…». Отец Джулиан взял с нее клятву хранить все в тайне. Она должна была исполнить обещание, данное умирающему человеку, даже если он и предал ее.
— Я отведу тебя домой — с готовностью согласился отец Эмиль, не обратив внимания на ее легкую заминку, и избавляя тем самым Лорелею от необходимости исправлять допущенную оплошность. — Я буду охранять тебя, — он повернулся, чтобы еще раз взглянуть на застывшее тело отца Джулиана. — Отец Ансельм позаботится о похоронах.
Отец Джулиан всегда хотел, чтобы его похоронили на его любимом горном перевале. Но сокровища короля Людовика любил еще больше. И теперь он будет погребен на монастырском кладбище в Париже. С разрывающимся от боли сердцем Лорелея простилась с покойным, перекрестилась и пошла за отцом Эмилем прочь из монастыря.
— Она ушла? — Дэниел смотрел сквозь решетку своей камеры на скрытую под плащом с капюшоном фигуру. — Она ушла с доктором Ларри?
Жозефина Бонапарт насмешливо смотрела на него из-под ниспадавшего до самых глаз капюшона. Она
