Интересно, сколько он должен ждать до того, как начать беспокоиться всерьез?
Нахмурившись, Шон набрал номер мобильного телефона Дерека. Дерек всегда отвечал на звонки и проверял все сообщения. Когда включилась голосовая почта, Шон сказал: «Привет, братишка, это я. Сижу тут с твоими детьми, в доме Кристел, и ее до сих пор нет. Что у вас случилось? Позвони мне». Потом он набрал номер Кристел, подождал, пока включится голосовая почта, и оставил ей такое же сообщение. Шон вдруг пожалел, что не узнал ее лучше. Ему хотелось понять, что это за женщина, которая способна на время забыть о своих детях.
«И что теперь?» — подумал Шон и попытался дозвониться до Моры, сам не зная зачем. Его подружка почти не знала Дерека и не была знакома с Кристел и детьми. Важные для него люди не знали друг друга. Связь Шона с семьей была слабой, но он не осознавал этого до сегодняшнего вечера.
— Доктор Райли, — резко ответила Мора. Она училась на четвертом курсе медицинского колледжа и работала в госпитале Легаси в Портленде.
— Привет, док, это я.
— Шон! — улыбка смягчила ее тон. — Что случилось?
— Сам не знаю. Сижу с детьми Дерека. Наверное, Произошла какая–то путаница, и они оба куда–то подевались.
— Так позвони им и…
— Не могу дозвониться ни одному из них.
— Ну, тогда не знаю… Слушай, у меня тут запарка. И я остаюсь в городе на семинар, я тебе говорила? Может, я перезвоню попозже?
— Конечно. Не бери в голову. Пока! — Шон и сам не знал, чего ожидал от Моры. Она никогда не видела этих детей. Конечно, это не ее проблема.
В кухне кричала и чем–то стучала Эшли. Камерон усилил звук радио.
Шон нажал на кнопку определителя номера и посмотрел на дисплей. Первый звонок был от абонента «Неизвестно», второй от «Кумбс, Джейн». Следующей шла «Робинсон, Лили».
Учительница, подумал Шон. Ее имя показалось ему смутно знакомым. Может, они встречались когда–то, хотя он в этом сильно сомневался. Раньше Шон старался не связываться с учительницами, но, может, сейчас его мнение о них изменится?
— Давай же, мисс Робинсон, выручи меня, — прошептал он, набирая номер.
Лили удовлетворенно вздохнула, усаживаясь в свое любимое мягкое кресло. На столике рядом с ней стояла большая тарелка с попкорном и бокал красного вина. На втором столике, кофейном, перед креслом, была разложена карта Италии. На ней желтым фломастером была обведена синусоида дороги, идущей по полуострову Сорренто. Названия городов, которые Лили подчеркнула красным, напоминали об истории и легендах: Позитано, Амальфи, Равелло, Вьетри–Суль–Маре.
«Еще два месяца», — подумала Лили. Потом наступит лето, и она отправится в путешествие, о котором мечтала целых полгода. Будет предоставлена сама себе, в счастливом, долгожданном одиночестве.
Коллеги по школе считали странной ее любовь к одиноким путешествиям, однако Лили именно за то их и любила, что сама выбирала маршрут, и ей не приходилось ни перед кем отчитываться. Ежегодное летнее путешествие имело для нее огромное значение. Так было всегда. Путешествуя, она восстанавливала внутреннее равновесие, чувствовала себя другим человеком. Иногда Лили спрашивала себя, почему ей хочется стать другим человеком, однако старалась не думать об этом.
Ей нравилось осматривать новые места, знакомиться с новыми людьми. Кристел всегда спрашивала ее, что же плохого в старых. Ничего, конечно, но они заставляют ощущать изматывающее напряжение чувств. Лили отлично справлялась со многим, однако поддерживать глубокие, а иногда и болезненные узы по–настоящему близких отношений ей было не под силу. Она не создана для них. Лили прекрасно понимала детей, умела вдохновлять и обучать их, однако не была способна отдаться близости, которая могла бы продлиться всю жизнь. Давным–давно Лили осознала, что не все люди созданы для этой головокружительной, опасной авантюры — любить человека и переносить боль, которую он рано или поздно причинит тебе.
Это не означало, что у нее не было романов. Возможно, и этим летом на ее долю выпадет какое–нибудь романтическое приключение. Флирт, не отягощенный взаимными обязательствами. Наверное, в Италии найти такое приключение легче легкого. В конце лета она вернется в Комфорт обновленной и будет готова принять новую группу учеников.
Такой цикл, смена учебного года и каникул, создавал ритм жизни, наиболее приемлемый для Лили. Взглянув на ее семью, каждый подтвердил бы, что она сделала правильный выбор. После того как с ними случилась трагедия, таинственная, но вместе с тем известная всем, ее родители занимались только тем, что портили друг другу жизнь, и так продолжалось по сей день.
Лили хорошо усвоила этот урок и выбрала свой образ жизни. Ее младшая сестра, Вайолет, предпочла диаметрально противоположный путь: она рано вышла замуж, имела двоих детей. Ее муж зарабатывал слишком мало, но они снимали большой дом в Тигарде, хотя, в общем–то, не могли себе этого позволить.
В отличие от сестры, у Лили была любимая работа, собственный дом, небольшой, но комфортный, и свобода: она делала то, что ей нравится. Лили прилагала все усилия к тому, чтобы ее жизнь и дальше оставалась такой же спокойной и безопасной.
«Но ты совсем одна», — произнес внутренний голос.
Она не обратила на него внимания, — кстати, он очень походил на голос Кристел, — сделала глоток вина и стала читать статью про магазин керамики в Равелло, где заказывали посуду Хиллари Клинтон и Дастин Хоффман. Через некоторое время Лили отложила карту и взглянула на часы. Обычно по пятницам она ходила в кино в Эхо–Ридж Павильон, однако дождь зарядил снова, и ей не хотелось покидать дом.
Решив посмотреть видео, Лили начала просматривать свою коллекцию DVD. Вот еще одно преимущество одинокой жизни: будь она с мужчиной, ей вряд ли пришлось бы выбирать между «Стальными магнолиями» и «Слиянием двух лун». Как она знала, ни один мужчина добровольно не досидел до конца фильма «Разум и чувства».
Лили решила ограничиться двумя фильмами: «Под солнцем Тосканы» (он еще раз напомнил бы ей о предстоящем путешествии в Италию) и «Дархемский бык» — о сексуально раскрепощенном школьном учителе, с Кевином Костнером в главной роли. Она вспомнила его страстную речь о поцелуях, длящихся три недели, и больше не колебалась.
Едва на экране появились первые титры, раздался звонок. «До чего не вовремя», — пробормотала Лили, однако остановила диск и пошла к телефону. Скорее всего, звонила Кристел, чтобы поговорить о Чарли.
От одной этой мысли у Лили стало тяжело на сердце. Обычно она не смешивала свои школьные дела и личную жизнь, но в этом случае они пересеклись. Ведь речь шла о ее лучшей подруге и дочери этой подруги.
Казалось, Чарли забавляет то, что она встречает свою учительницу и вне школы. Как правило, обращаясь к Лили официально, мисс Робинсон, девочка загадочно улыбалась, однако никогда не показывала, что знакома с личной жизнью учительницы. В школе Чарли вообще старалась не привлекать к себе внимания. Именно поэтому ее внезапно открывшееся воровство так встревожило Лили.
— Алло?
— Алло! Это мисс Робинсон? — мужской голос на другом конце провода был глубоким и сильным, но совершенно незнакомым.
— Я ничего не стану покупать, — резко ответила Лили, уже собираясь повесить трубку.
— Нет–нет, подождите. Я насчет Кристел Холлоуэй.
