Камерон снова сидел в Интернете, скорее всего, на порносайтах, хотя Шон и просил его не делать этого. Шон спустился вниз, чтобы выбросить осколки разбитой лампы и убрать на кухне.
Коробки для пиццы разрабатывал, скорее всего, человек, которому ни разу не приходилось выносить мусор. Они категорически не влезали в мусорное ведро. Положив коробку на пол, Шон наступил на нее, потом дважды сложил пополам и сунул в ведро, помогая себе ногой. Ту же процедуру он повторил со второй коробкой и с третьей.
Когда Лили вошла в кухню, Шон дожевывал пиццу, стоя одной ногой в мусорном ведре. Она посмотрела на него так, словно он был одним из ее учеников, без неодобрения, но с выражением такого неиссякаемого терпения, которое побудило бы каждого вести себя еще хуже.
Наверное, это особый учительский дар, думал Шон. Одним взглядом она способна заставить взрослого человека чувствовать себя провинившимся школьником.
Кое–как проглотив остатки пиццы, Шон вытащил ногу из ведра, чуть не потерял равновесие и схватился за стул, чтобы не упасть.
— Привет, — сказал он как можно непринужденнее, — дети легли?
— Девочки — да. Чарли только что уснула. Камерон делает домашнее задание.
— Думаю, нужно еще раз позвонить в полицию, — сказал Шон.
— Верно. — Лили нервно крутила на пальце серебряное колечко с бирюзой.
«Если бы не эти очки с толстыми стеклами, она была бы очень даже ничего. — Шон протянул руку к телефону. — Для учительницы».
Он нажал кнопку повторного набора номера, услышал уже знакомое автоматическое сообщение и нажал цифру «3».
— Офицер Бред Хенли слушает.
— Могу ли я поговорить с офицером… — Шон взглянул на свою ладонь: не найдя бумаги, чтобы записать имя, он нацарапал его шариковой ручкой на ладони. Лили нахмурилась, глядя на него. — Нордквистом, — продолжил Шон.
— Он будет завтра, — прозвучал утомленный голос Хенли.
Отлично, они успели смениться.
— Я уже звонил раньше, — сказал Шон. — Мое имя Шон Магуайер.
— Угу. Чем могу помочь?
— Я по поводу моего брата, Дерека Холлоуэя, и его бывшей жены, Кристел.
— Да–да, в журнале есть запись. И чем же помочь вам, мистер Магуайер?
«Да найди же их! — хотелось ему крикнуть в телефон. — Найди, притащи их домой, и тогда я вернусь к своей жизни. К своей чертовой жизни. Которая, если турнир на следующей неделе пройдет хорошо, снова станет вполне сносной».
— Мы все еще не знаем, где они. От них нет известий. — Шон взглянул на Лили. Она, тревожно сдвинув брови, смотрела на него. Он добавил: — Мой брат пропал, и его бывшая жена тоже. Вы должны найти их.
Опять пауза. Шон слышал щелчки клавиатуры.
— У кого–нибудь из них есть какие–либо заболевания или инвалидность, которая?..
— Я уже отвечал на все эти вопросы. — Шон пытался подавить нарастающий гнев. — Они оба совершенно здоровы, умственно и физически. Именно поэтому очень странно, что их до сих пор нет.
— Сэр, в настоящий момент ситуация не считается экстренной, поэтому мы не можем начать поиски.
— Почему?
— Потому что пока никто не считается пропавшим, — ответил полицейский. — Я могу только распространить информацию по диспетчерской сети.
— Что это за сеть?
— Наша городская диспетчерская сеть.
— Речь идет о троих детях, — напомнил ему Шон. — Вы записали это?
— Им что–то угрожает? — спросил полицейский.
— Нет. Абсолютно ничего.
— Тогда я не могу… — на линии снова повисла пауза. — Так ваш брат Дерек Холлоуэй, игрок в гольф?
«Известность имеет некоторые преимущества», — подумал Шон.
— Да, это он.
— Что ж, мы не можем начать поиски немедленно, однако я пришлю кого–нибудь к вам, — сказал Хенли. — Какой адрес?
Шон посмотрел на Лили.
— Адрес? — одними губами спросил он.
Она протянула ему конверт, верхний в стопке писем, лежащей на столе. Хорошая мысль. По крайней мере один из них не утратил способности соображать. Шон продиктовал адрес полицейскому.
— Сейчас кто–нибудь подъедет, — сказал Шон, повесив трубку.
— Когда?
— Он сказал, прямо сейчас. Наверное, это означает немедленно.
— А если нет?
У Шона дрогнул подбородок.
— Прямо сейчас означает прямо сейчас. В эту самую минуту.
— Нечего бросаться на меня.
— Я не бросаюсь.
— Нет, бросаетесь.
— Слушайте, мне не нужна воспитательница.
— Я не воспитываю вас. — Лили громко вдохнула. — Я не люблю, когда на меня набрасываются ни с того, ни с сего.
— Я не… — Шон заставил себя замолчать. Надо было быть полным идиотом, чтобы ссориться сейчас с этой женщиной. — Ладно. Извините. Я не хотел вас обидеть.
Лили повернулась к раковине и начала споласкивать тарелки.
— Я тревожусь не меньше, чем вы, мистер Магуайер.
— Шон. Называйте меня Шон.
Она открыла посудомоечную машину и выдвинула поддон.
— Почему это?
— Потому что я совершенно точно не собираюсь называть вас мисс Робинсон, Лили.
Быстро отвернувшись от него, она стала загружать посуду в машину. Шон проверил сообщения на своем мобильном телефоне, однако не обнаружил ничего нового. Лили расставила тарелки и рассортировала приборы: вилки в одну подставку, ложки — в другую. С лопаткой произошла небольшая заминка, однако потом она пристроила ее в верхнем отделении. Лили загрузила стаканы, поставив их донышками вверх, соответственно их высоте. Наконец она взяла в руки коробку с моющим средством и стала читать инструкцию.
— Помочь вам? — спросил он, откладывая телефон.
— Нет. Просто я никогда раньше не пользовалась таким средством. Тут написано «суперконцентрат», поэтому, наверное, его нужно меньше, чем обычно. Ага, вот тут — две унции для обычного цикла. — Лили открыла лоток и посмотрела внутрь. — Так, две унции. Это примерно две чайных ложки…
Шон не мог этого больше выносить. Он выхватил коробку с порошком у нее из рук, насыпал его в лоток, потом задвинул лоток на место. Захлопнув дверцу машины, он крутил ручку управления до тех пор, пока не услышал звук текущей воды. Выпрямившись, Шон поймал ее взгляд — она смотрела так, словно он переступил через какую–то невидимую черту. Возможно, так оно и было.
На столе он заметил пустую кофейную чашку. На ее краю виднелся след от губной помады. Не
