– Не знаю, – отмахнулся зять. – Так она решила, я не могу спорить с умирающей женщиной. Поможете?
И снова Поликарповна, воспользовавшись своим положением, оказала услугу.
Через какое-то время у мужа Сони обнаружился ещe один друг, которому нужно было избежать службы в армии, потом ещe и ещe. И каждый раз Поликарповна шла на поводу у зятя с дочерью.
Что произошло потом, Марина не знала. Поликарповна лишь однажды обмолвилась:
– Из-за них я пошла на должностное преступление. Я никогда, слышишь, Марина, никогда не могла подумать, что решусь на подобное. Но они меня так просили… умоляли… – всхлипывала соседка.
Дочь с зятем переехали на другую квартиру, женщина осталась одна. Соня появлялась у матери очень редко, и каждый раз из квартиры доносились крики.
Глава 22
– Вот и всe, – закончила Марина, – больше ничего не знаю.
– А ваша соседка не говорила более конкретно, на какое преступление она пошла?
Марина покачала головой.
– Нет. Я думаю, она потом пожалела, что вообще рассказала мне всю эту историю. Больше мы никогда не затрагивали подобных тем.
– То есть про Соню вы не говорили?
– Только на бытовом уровне. Поликарповна могла сказать, что салат оливье – любимый салат Сони, или рассказать, как в детстве дочь обожала горячее какао.
– А в последнее время она не намекала, что дочь должна к ней приехать?
– Нет. Более того, она попросила меня полить завтра цветы в квартире, из чего можно заключить, что она не знала о визите Соньки.
– Когда, вы сказали, она уехала в Подольск?
– Вчера. Я как раз выходила выносить мусор около десяти утра, и мы столкнулись с ней у лифта.
– Марина, а вечером вы не слышали никаких звуков из еe квартиры?
– Какой там! Хоть у нас стены и картонные, но у меня вечерами квартира напоминает ипподром: муж включает телевизор на полную катушку, старшая дочь врубает музыку у себя в комнате, а Лиза орeт постоянно. Так что даже если за дверью взорвется бомба – ой, не дай бог! – мы ничего не услышим.
– Как же мне быть?
– Вы о чeм?
– Так о паспорте. Он же наверняка остался в квартире вашей соседки.
– Да, дела… Паспорт это, конечно, серьeзно, но… А давайте сделаем так. Я сама в квартиру Поликарповны не пойду – после того, что там увидела, мне страшно, – но могу дать вам ключи. Вы быстренько найдите Сонькину сумочку и возьмите свой паспорт.
– Идeт.
– Если вы, конечно, не боитесь…
– Нет, нет, нисколечко! – заверила Копейкина.
Да и чего можно бояться в пустой квартире? Соня в больнице, и даст бог, женщина выкарабкается, а уж тогда Катарина сможет наконец с ней поговорить и узнать, что к чему…
– Вот ключ. Только вы побыстрей, ладно?
– Не волнуйтесь.
Ката вышла на лестничную клетку и вставила ключ в замок.
В прихожей пахло лекарствами – очевидно, врач делал Софье уколы. Катарина огляделась в поисках Сониной сумки. Она должна, просто обязана еe найти! Хотя бы для того, чтобы узнать настоящий адрес женщины.
Сумочка лежала в кресле в большой комнате. Чeрная, кожаная, довольно-таки стильная – если не подделка, то стоит немалых денег. Ката принялась просматривать еe содержимое. Пудра, губная помада, тени для глаз и прочая женская атрибутика. Кроме косметики, на дне покоились пачка мятных леденцов, ручка, бумажные носовые платки и кошелeк, в котором, кроме нескольких ассигнаций достоинством сто рублей, ничего не наблюдалось. В наружном кармане обнаружились чистая записная книжка, проездной билет и – о чудо! – страховой медицинский полис. Ката взяла зелeную карточку и не поверила глазам. На ней золотистыми буквами было выбито «ПЕРФИЛЬЕВА С.А.».
Холодок пробежался по телу. Перфильева… Это совпадение или действительно Соня имеет какое-то отношение к Марии? Руки слегка задрожали, Ката быстро положила полис на место и вышла из квартиры. Уже у подъезда она вспомнила, что забыла отдать Марине ключ. Пришлось возвращаться.
– Ну как, успешно? Нашли паспорт? – спросила та, открыв дверь и стоя на пороге.
– Да, всe в порядке. Он, как вы и предполагали, лежал в сумочке.
– Ну и слава богу. А то знаете, какая это волокита – делать новый документ! Мой муж в прошлом году посеял паспорт, так столько натерпелись, пока ему новый выдали…
– Извините, Марина, мне нужно идти.
– Да, конечно. – Женщина пожала плечами и зашла в квартиру. «Лизка, ну чего ты там ещe разбила, дрянь такая?» – донеслось до ушей Копейкиной.
Катарина запрыгнула в машину и завела мотор. Путь лежал к свахе-самаритянке. И плевать, что опять она приедет без звонка! Дело жизни и смерти!
– Интересно, если она действительно приходится родственницей Сони, то…
Катарина не успела завершить свои размышления вслух, тупой удар, от которого она чуть не стукнулась носом о руль, их прервал.
– Чeрт!
Копейкина не заметила светофора и, не сбавляя скорости, впечаталась в зад белой «Таврии».
– Ну что за невезуха. – Она вышла из «Фиата».
– Я так и знал! – Из протараненной машины вылез дедуля, на вид лет семидесяти. – Опять баба за рулeм. Что ты будешь делать? Когда же вы наконец займeтесь вашими бабскими делами?
– Простите, мне так неловко…
– Ах, твою мать! Неловко ей… А мне ловко? Небось, губищи красила и на дорогу не смотрела. Едрeна вошь, ты гляди, как всадила! – Старичок качал головой. – Теперь сколь же за ремонт-то сдерут?
– Мы с вами можем немедленно всe уладить, – взяла в руки сумочку Ката.
– Э нет, даже не думай. Сейчас вызову патруль и агента, моя машина застрахована, пускай они всe посмотрят и оценят.
– У меня нет времени!
– А я-то здесь при чeм? Надо было на дорогу глядеть, а не ворон считать, голуба. Поэтому даже не рыпайся, пока менты не приедут, я тебя не отпущу. – И дед достал из кармана мобильный телефон.
Катарине ничего не оставалось делать, как сесть в салон и ждать. Она, вздыхая, наблюдая, как дедуля, интенсивно размахивая руками, кричал что-то в трубку, потом стал кивать головой. Наконец он убрал телефон в карман и подошeл к «Фиату».
– Сказали, скоро будут.
– Я рада, – выдавила Ката.
– Тебе ещe повезло, что в меня въехала, – бубнил старичок.
– Это почему же?
– Как почему? А вот ты представь: протарань ты, допустим, какую-нибудь иномарку дорогую… Да тебе бы голову оторвали! И не посмотрели бы, что баба! А я так… ничего, тихо, спокойно. Хорошо, меня сын уговорил застраховать тачку.
Копейкина молчала.
– Молчишь? И правильно. А чего тебе говорить-то, сама прекрасно понимаешь, полностью виновата. Коли руки не из того места растут, зачем за руль садиться? Вот я смотрю на тебя и поражаюсь, до чего ты на мою невестку, стерву, похожа. Прям страшно делается. Она у меня тоже автомобилистка, мать еe так, бомбовоз толстожопый. Ей бы в поле землю пахать, а она на машине по магазинам разъезжает. Так вот, она один раз тоже впечаталась, правда, в дерево. И чего ты думаешь? Машина всмятку, а у Нюрки ни одной царапины. Здорова, зараза, как бык. А сколько жрeт – полк солдат столько не ест. Она давеча купила моднючее, клюзивное платье от этого… Верстача, надела его… Батюшки-светы, ну чистый броненосец в