– Я тебя довезу. В метро с собакой не пустят, у нее даже поводка нет.
Павел принял предложение на ура.
Ехали молча, а когда Копейкина остановилась у второго подъезда высотки, Павел спросил:
– Почему Люсьена сама не захотела приехать?
– У нее болит голова.
– Неправда.
– Нет, серьезно, она поскандалила с бабкой, и у нее разболелся затылок.
– Не умеете вы врать, я ж по глазам вижу, что лжете.
Катка отвернулась.
– Это из-за меня? – продолжал допытываться Павел. – Она все еще злится? Но я же попросил прощения, и вообще.
– Если честно, я не в курсе, – призналась Катарина. – Но могу предположить, что твоя подруга осталась дома совсем по другой причине. У нее, видишь ли, некоторые проблемы с лицом…
– Прыщи?
– Ну да.
– Люсьенка никогда не повзрослеет. Сколько можно вдалбливать – прыщи бывают у всех подростков.
Ката внимательно посмотрела на гладкое лицо Паши.
– Но у тебя их нет.
– Правильно, так я и не подросток. Давно из этого возраста вырос.
– А сколько тебе лет?
– Двадцать пять.
– О-о!.. Выглядишь лет на семь моложе. Я думала, вы с Люсьенкой ровесники.
Выходить из машины Паша не торопился. Он долго смотрел в лобовое стекло, после чего изрек:
– Вы скажите Люсьене, что я раскаиваюсь в содеянном. Был немного подшофе, пусть не сердится.
– Что у вас произошло?
– Да ладно притворяться, наверняка вы уже в курсе.
– Без понятия.
– Мы в ту пятницу вечером встречались, ну, и я дал волю рукам, а она мне по морде заехала. А чего, спрашивается, сразу по морде. Подумаешь, руку под блузку запустил.
– Люсьенка молодец! – выпалила Катка. – Окажись я на ее месте, поступила бы так же.
– Мы уже полгода встречаемся, – выдвинул железный аргумент Пашка.
Катарина хотела ответить, как вдруг ее осенило. Насколько она помнит, в пятницу Люсьена весь вечер провела дома. Так о какой встрече толкует сейчас Павел?
– Слушай, а вы во сколько с ней встречались?
– В полночь.
Ответ парня прогремел как раскат грома.
– В полночь?! Ты ничего не путаешь?
– Как же, спутаю я! В пятницу у Толяна день рождения был, я у него и перебрал. А когда с Люсьенкой встретились, меня уже развезло.
– Подожди-подожди, давай сначала. Скажи, почему вы встретились так поздно?
– Поздно? По-вашему, двенадцать ночи – это поздно?
– А по-твоему, рано?
– Самое то.
– Для чего?
– Для встреч, – невозмутимо заявил Павел. – Мы с Люсьенкой хотели прокатиться в клуб. Частенько там зависаем. Он в десять вечера только открывается. Как правило, поколбасимся там часиков до четырех, а потом она домой мчится. Ее родаки не в курсах, что Люська со мной снова дружбу водит.
– Что значит – снова?
– Мать запретила ей со мной встречаться, после того как засекла Люсьенку с сигаретой. Думает, что я научил дочурку дымить как паровоз. А Люська еще до встречи со мной травилась.
– Да ну?
– Ага. Она конспираторша еще та. Ей бы на сцене играть – актриса.
– Вы опять ездили в клуб?
– Не-а. Я ж говорю, поцапались. Она мне в челюсть заехала, из машины вытолкнула и рванула домой. Блин, а потом у нее тачка сломалась. Вот она мне простить и не может, что домой только в четыре утра заявилась.
Ката заерзала:
– Откуда такие подробности про тачку?
– Люсьенка мне на следующий день позвонила и такого наговорила. Уши вяли. Тогда я и узнал, что она на дороге несколько часов куковала.
Чувствуя, как по спине струйками стекает пот, Катка, попрощавшись с Павлом, надавила на газ.
Когда она влетела в спальню Люсьены, та возлежала на кровати, держа в руках маленькое увеличительное зеркальце.
– Вся рожа в прыщах, – завела она старую пластинку.
– Люсьена…
– Пашка мне отзвонился. Спасибо тебе, Катка. Теперь я твоя должница.
– Это весьма кстати.
– Ты о чем? – Люсьена отложила зеркальце.
– Не хочешь рассказать о своих ночных приключениях?
Гжельская вскрикнула:
– Катка! Ты чего? Какие приключения?
– Я узнала от Павла, что вы неплохо проводите время, оттягиваясь до утра в ночных клубах.
– Трепло!
– Почему ты вся трясешься?
– От холода, – огрызнулась Люсьена.
– Что произошло в ту ночь? – вопрос Катки прозвучал несколько воинственно.
– Он ко мне приставал, а я была не расположена к ласкам. Саданула его и порулила домой. По дороге ни с того ни с сего машина встала. Я – в панику. Что делать? Кругом никого. Страшно – жуть! И домой позвонить нельзя. Мать с отцом, если узнают, что я без спроса смылась, шею намылят.
– И как разрешилась ситуация?
– Я бабке набрала, а она хрен к телефону подошла. Вернее, он был отключен. Наверное, дрыхла без задних ног. И дед, как назло, не отвечал. Проторчала на дороге полтора часа. А в три рядом «Нива» притормозила. Из нее мужик здоровенный вылез. Ну все, думаю, конец мне пришел. Пашке себя лапать не разрешила, а уж этот точно разрешения спрашивать не станет.
– Он к тебе приставал?
Люсьена заулыбалась:
– Хороший дядька оказался. Посочувствовал мне, открыл капот, пошуровал там – тачка завелась с полоборота.
Катка качала головой:
– Надеюсь, эта история тебя чему-нибудь научила?
– А чему она может научить, все ведь хорошо закончилось. А учатся только на негативном опыте.
– Много ты понимаешь!
– Теперь мы квиты, и я могу заняться лицом.
– Не буду мешать. – Ката вышла в коридор.
Вот вам и Люсьенка – домашняя девочка, не способная на отчаянные поступки. Курит втихомолку, ночами тайком сбегает на свидания, попадает в истории, а ведь на вид настоящая пай-девочка.
– Правду говорят: в тихом омуте…
ГЛАВА 8
