– Хочу услышать от каждого из вас: что он знает про старость?
Марк прыснул:
– Пап, ты чего? Откуда нам, красивым, молодым, знать, что такое старость?
– Ну, братец, – протянула Яна, – лично мне кажется, старость – это ужасно.
– Не слушай их, отец! – Клим, обожавший отца больше жизни, насупился. – У каждого возраста есть как свои преимущества, так и недостатки.
– Интересная гипотеза. – Ева переглянулась с сестрой. – Может, поделишься, какой кайф имеется в старости?
– Не переживай, скоро ты об этом узнаешь. Недолго осталось.
– Придурок!
– Дети, дети, – Альберт закашлял. – Не ссорьтесь. Ну хотя бы ради меня.
– Извини, отец. Просто меня бесит, когда взрослые люди несут несусветную чушь.
– Тебя в последнее время все бесит. Наверное, сказываются проблемы в личной жизни, – подначивал брата Марк. – Признайся, у вас с Эльвиркой не все гладко?
– Марк, имей уважение к Климу. – Старик провел морщинистой рукой по подбородку. – Я сам вам отвечу на поставленный вопрос. Старость очень угнетает, особенно тех, кто по причине слабого здоровья вынужден валяться в кровати. Возьмите, к примеру, меня. Я же стал вроде мебели. Лежу, как чурбан, даже не в состоянии самостоятельно дойти до туалета.
– Отец…
– Клим, не перебивай. Я устал жить! Поверьте, это не пустые слова. Устал мешать вам, да что там… я сам себе осточертел до коликов. Проклятущая боль доводит меня до ручки, и мне… мне нужна ваша помощь.
– Сделаем все, что пожелаешь, – с придыханием выпалил Клим.
– Надеюсь, сынок, я очень на это надеюсь.
– Папуль, как тебе помочь? – Яна погладила отца по голове.
– Даруйте мне скорейшую смерть!
Германовы опешили.
– Отец, шутка неудачная!
– Я не шучу, Клим, я действительно прошу вас дать мне умереть. Вы обязаны выполнить мою просьбу.
– Это даже не обсуждается! – Клим нервно заходил взад-вперед по комнате. – Как тебе в голову пришла столь бредовая мысль? Отец, одумайся, о чем ты просишь?!
– Таблетки, – Альберт кивнул на упаковку пилюль. – Если принять сразу несколько штук, я засну навечно и наконец обрету покой.
– Ты не в себе!
– Есть еще второй вариант, правда, он менее комфортный. Вы увольняете сиделку, а я прекращаю принимать таблетки. Смерть не замедлит прийти….
Яна прижалась к Еве:
– Папуль, ты взволнован. Давай мы сейчас закроем эту тему и…
– И не будем открывать ее никогда! – отрезал Клим.
– Отказываетесь выполнить последнее поручение отца?
– Твое поручение граничит с сумасшествием! И хватит, честное слово, ты перегнул палку.
Альберт Осипович закрыл глаза.
– Жаль, что мы не пришли к общему знаменателю. Жаль…
– Папочка, поспи. – Ева чмокнула отца в лоб.
– И пусть тебе приснятся сладкие сны, – молвил Марк.
– Может, хватит ерничать? – дернул брата за рукав Клим.
– Следи за собой, умник!
Видя, что между сыновьями завязывается очередная перепалка, Альберт попросил детей удалиться.
– Позовите Викторию, а сами можете отправляться по своим делам.
Клим заперся в кабинете. Слова отца глубоко засели в его голове. Как он мог просить собственных детей, чтобы те даровали ему смерть?
– Скорее бы забыть этот кошмар!
Через час в дверь постучали.
– Ну кто там? Я же просил меня не беспокоить.
В кабинет прошествовали Ева, Яна и Марк.
– Извини, что мешаем тебе заколачивать бабки, – начал Марк, – но у нас экстренный разговор.
– Тогда начинайте.
Троица никак не решалась заговорить. Наконец Ева произнесла:
– Клим, ты только, пожалуйста, не кричи, пока не дослушаешь нас до конца. Понимаешь… мы сейчас были у меня в спальне и…
– Разговаривали об отце, – встрял Марк. – Нам показалось, что его просьба на самом деле не такая уж и безумная.
Клим не поверил своим ушам.
– У тебя осталась хотя бы капля мозгов?! Или ты их все растерял в ночных клубах?
– Клим. – Ева положила руку Марку на плечо. – Если папа утверждает, что ему жизнь не в радость, может, стоит задуматься над сказанным? Вдруг ему и правда чертовски плохо? Ты же понимаешь, он не поправится. Прогнозы врачей неутешительны, чуда не произойдет.
– Ева, я не желаю вас слушать!
– Он страдает.
– Возможно, – взорвался Клим. – Но он живет! Живет, поймите вы это своими тупыми головами! Наш отец жив, он дышит, видит, слышит, разговаривает. И никто из нас не вправе решать, когда ему отправляться на тот свет.
– Он сам так решил.
– Плевать! Его мнение меня не волнует. А то, о чем толкуете вы, называется преднамеренным убийством.
– Не горячись, брат.
– Да пошел ты! Я вас предупреждаю: если вы совершите необдуманный поступок, вам придется ох как несладко.
– Мы хотели посоветоваться.
– Не о чем здесь советоваться! Повторяю для особо одаренных – отец будет жить столько, сколько ему отмерено свыше.
Яна покинула кабинет первой.
Ева с Марком уходить не торопились.
– Клим, ты подумай на досуге, не кипятись.
– Вон! Пошли вон!
В гостиной Марк скорчил гримасу:
– Я предупреждал, что это бессмысленно.
– Не знаю, Марк, не знаю, как быть. Мне жалко отца, я не могу смотреть на его страдания, и в то же время я согласна с Климом, – сказала Ева.
Марик посмотрел на часы:
– Все, мне пора. Мы сегодня зависаем у Костяна.
– После всего случившегося ты так спокойно едешь веселиться?
– А что, собственно, случилось?
Ева горько усмехнулась:
– Иногда мне кажется, что у тебя нет сердца.
Марк дотронулся до груди.
– Есть! Можешь послушать, как оно бьется, – рассмеявшись, парень удалился.
