открывая взору пожелтевший портрет хорошенькой девушки, совсем еще ребенка. Медальон Вилия повесила на шею, вместе с ожерельем из Кэроллов, и он стал любимой игрушкой маленького Приза.
Вечерами, после ужина, когда он засыпал, Вилия, Клэй и листвень сидели у камина и обсуждали планы на будущее. Охотник раскуривал трубку и пускал ее по кругу, и даже Вуд подползал ближе, чтобы вдохнуть немного ароматного дыма.
Решено было, что Клэй и Васташа отправятся в путь как можно скорее, чтобы вернуться до осенних холодов. Дни стояли погожие и теплые, и даже редкий дождик был спокойным и мягким. Вуда охотник решил с собой не брать: пес оставался развлекать Вилию и охранять малыша.
Когда наступала ночь и огонь догорал, Васташа уходил из дома в лес и спал там. Вилия с Клэем, не изменившие своих привычек с поры лесных ночевок, вместе забирались в постель по разные стороны от Приза. Едва заслышав храп охотника, пес бесшумно, по-кошачьи, вспрыгивал на кровать и сворачивался в ногах.
– Ну, я пошел, – сказал Клэй. Он стоял на пороге с ружьем в руках и мешком за плечами. На крыльце в ярком утреннем солнце его дожидался Васташа. Вилия сидела в кресле у камина, с ребенком на руках, и глядела на почерневшие угли.
– Удачи, – сказала она, но глаз так и не подняла. Охотник вышел из дому, и вместе с древесным человеком они зашагали к северной оконечности озера. Вуд с лаем бросился за ними. Клэй остановился и указал на дом, приказывая псу вернуться.
– Ты остаешься, – сказал он. Вуд уселся на землю и недоуменно посмотрел на хозяина.
– Он что, не понимает? – спросил Клэй у Васташи.
– Нет, – ответил листвень.
– Вуд, уходи, – строго сказал охотник, и пес, понурившись, поплелся к дому.
– Идем, надо спешить, – позвал листвень.
Они прошли несколько шагов, когда охотник, вдруг пробормотав: «Постой, я сейчас», скинул мешок и ружье на землю, а сам бросился к дому, обогнав по дороге собаку.
Он уже был совсем близко, когда дверь распахнулась и на крыльцо выбежала Вилия. Клэй перешел на шаг и медленно приблизился. А потом прижал ее к груди, и так, обнявшись, они стояли долго и молча. Затем разом отвернулись и разошлись в разные стороны, так и не сказав друг другу ни слова.
Словно крошечные резные фигурки, путешествующие в огромной кукольной коробке, где карликовым деревьям калечат корни, а в ручьях каким-то чудом течет настоящая вода, Васташа и Клэй шагали сквозь сосновые и дубовые леса, сквозь кишащие демонами чащи, шли по болотам, пустыням и лугам, по полям хищных растений и руинам заброшенных городов, по крутым взгорьям и склонам холмов.
Лето было в самом разгаре, когда дни длинны, а ночь освежает прохладой после палящего солнца. Путники сидели у костра под звездами и курили трубку. Васташа был буквально в самом расцвете, и шея сзади у него проросла блестящим черным плодом на тонком черенке. Клэй, который больше не нуждался в листьях, чтобы понимать своего спутника, спросил о назначении этой сливы.
– Завтра мы будем у цели, – сказал листвень, – тогда я открою тебе всё.
– Ладно, – согласился Клэй.
– Тот кристалл, что дал тебе старик из племени Слова. Он с тобой? – спросил Васташа.
– Здесь, в кармане, – ответил Клэй.
– Он понадобится нам, – объяснил листвень.
– А когда мы покончим с этим заданием, ты обещаешь, что я попаду в Вено? – спросил охотник.
Листвень ничего не ответил, только посмотрел вверх, на луну.
– Да или нет? – настаивал Клэй.
– Ты попадешь в Рай, – сказал Васташа. Засыпая, листвень закрыл глаза, втянул в себя руки, поник головой – и из зеленого человека снова превратился в куст. Клэй старался думать о том, что он скажет Арле Битон, когда вновь встретится с ней, но мысли все время возвращались к дому у озера. Ему не хватало Вуда, и хотя Васташа был отличным товарищем и приятным собеседником, охотнику казалось, что там, на лугу у озера, он оставил часть самого себя.
Клэй сунул руку в карман – проверить, на месте ли кристалл. Пальцы нащупали его твердую гладь, однако в кармане оказалось и кое-что еще – две маленькие вещицы, которых он туда не клал. Охотник собрал их в горсть и вытащил наружу: на ладони лежали Кэроллы – не все, а только женщина и мальчонка.
– Вилия… – улыбнулся Клэй и сжал куколки в ладони.
В полдень они подошли к нависавшей над горизонтом горе, которая в последнюю неделю пути с каждым днем становилась все огромнее. Вслед за Васташей Клэй миновал рощицу, окружавшую подножие каменного гиганта, и вышел к заросшей тропе, что, петляя, уходила вверх по южному склону. Охотник был поражен: сколько же труда ушло на то, чтобы высечь дорогу в толще горы!
– Чья это работа? – спросил он древесного человека, когда остановился перевести дух.
– Тех, что пришли из внутреннего моря. Всё это они проделали за один день: гору выпотрошили изнутри, а вершину, которую отсюда не видно, сняли, чтобы солнце могло освещать искусственный мир. Их машины не единожды делали невозможное легким.
– Что это за машины? – заинтересовался Клэй.
– Механизмы, но не такие примитивные, как у вас, у людей, – отвечал листвень. – Народу О подвластны такие силы, которые меняют саму природу мироздания.
– Что это было для них? Убежище? – спросил охотник о пустотелой горе.
– Да, – подтвердил его догадку листвень, – но не для них. – И раньше чем Клэй успел продолжить свои расспросы, Васташа двинулся дальше по обрывистой тропе.
Охотник покачал головой, подумав: «Мудрит почище Брисдена». Подобрав мешок, он оглянулся назад и только теперь заметил, как высоко они забрались. Далеко внизу расстилалась широкая равнина, по которой они шли три последних дня. Вздохнув полной грудью, Клэй зашагал вслед за проводником.
Получасом позже и сотней футов выше они вышли к тому, что сначала показалось Клэю горной пещерой. Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что края у грота слишком ровные, а свод изгибается чересчур правильной аркой, чтобы иметь природное происхождение. Васташа остановился у зияющего отверстия.
– Вот мы и пришли, – сказал он. – Можешь отдохнуть, а я пока расскажу тебе обо всем.
Клэй скинул мешок и уселся. Листвень опустился напротив, и, передавая друг другу флягу, путники сделали несколько жадных глотков.
– Эта пещера – вход в заповедный сад, – начал Васташа. – Я говорил тебе, его создали те, что вышли из моря…
– У них что, нет своего названия? – перебил Клэй.
– Есть, но оно такое длинное и сложное, что я никогда не мог его запомнить, – терпеливо объяснил Васташа. – Если хочешь, я буду называть их «О», или «подводный народ», или «те, что вышли из океана».
– Договорились, – улыбнулся охотник.
– Так вот, – продолжал листвень, – в скале разбит роскошный сад, который создали специально для последней оставшейся в живых Великой Змеи. Когда-то эти гиганты обитали по всему Запределью, от края до края. Нельзя было пройти и мили, чтобы не повстречаться с одним из них. Это были грозные создания: с розовой чешуей и рогами, они по-змеиному скользили по земле…
– Я видел их скелеты, – вставил Клэй. – Я называл их Сиримоны – как созвездие.
– Прекрасно, – сухо сказал Васташа, недовольный тем, что его снова перебили. – Так вот, эти, как ты их называешь, Сиримоны были не просто торговцы смертью, не просто самый ужасный кошмар местных племен – в них была заложена способность воплощать и отражать сознание Запределья. Все вместе они образовывали что-то вроде паутины, по нитям которой текли его мысли. Именно через них Запределье
