– Беляна!
– Надь, ты извини, но я, пожалуй, пойду.
– Сегодня мой день рождения.
– И что? – Фешева с вызовом посмотрела на подругу. – Подарок ты получила, за столом мы посидели. Или предлагаешь поселиться у тебя?
Надя не нашлась что ответить. Поведение Беляны ее здорово насторожило. Но в дверях Фешева сообщила о своей беременности, и Надька едва не лишилась чувств.
– Та беременна?
– На втором месяце.
– А он знает?
– К сожалению, да.
Рожкина обняла подругу:
– Белянка! Теперь мне все ясно. Он тебя бросил, поэтому ты и замкнулась в себе. А я голову ломаю, с чего вдруг такие перемены? Ну ничего, свято место пусто не бывает. Может, оно и к лучшему. Я тебя не оставлю, вырастим ребеночка, человека из него сделаем. Не вздумай искать кандидатуру на роль крестной мамы. Если не возьмешь меня, станешь кровным врагом.
– О чем ты говоришь? – взвилась Фешева. – Думаешь, я переживаю? Нисколько. Напротив, я рада, что рядом нет мужика. Они мне ни к чему. И ребенку моему отец не нужен.
Белянка убежала.
С тех пор она стала избегать Надежду. Если та звонила по телефону, Фешева ссылалась на сильную головную боль и быстро вешала трубку. А когда Надя звонила в дверь, кричала, что у нее не прибрано и вообще она не ждет гостей.
Рожкина терялась в догадках. Не хотелось ей терять подругу, и в то же время было горько от осознания того, что Белянка так пренебрежительно к ней относится.
Когда на свет появился Сашка, Надежда прибежала к Фешевой с охапкой красных роз.
– Белянка, поздравляю с прибавлением! Ну, показывай новорожденного. Как вы себя чувствуете? Мальчик родился здоровенький? Ты сама-то в норму пришла?
– За поздравления спасибо, – Фешева сморщила носик, – а цветы убери. У меня на розы аллергия.
Пока Рожкина умилялась младенцу, Беляна молча сидела на кровати.
– Он прелесть! Чудо! Такой бутуз. Белян, я завидую тебе белой завистью.
– Зависть – самое отвратное чувство. И не важно, белая она, черная или зеленая.
– Ну прости, если мои слова тебя задели. Я ж не хотела тебя обидеть.
– Мне пора кормить сына. Тебе лучше уйти.
– Но…
– Еще раз спасибо за поздравления.
Надя насупилась:
– Белянка, давай поговорим начистоту. Я тебе неприятна? Не желаешь больше со мной общаться? Так ты только скажи, сразу же перестану надоедать.
– Мы с тобой разные, – после минутной паузы выдохнула Фешева. – Ты слишком много суетишься, меня это напрягает.
– Раньше не напрягало.
– А теперь вот начало.
Рожкина понимающе закивала:
– Ясненько. Значит, дружбе конец.
– Перерыв не помешает.
Надежда ушла. Поклявшись никогда больше не набирать номер Белянки, она смогла вытерпеть всего лишь неделю. Как-то не по-человечески они расстались. Осталась некая недосказанность, неприятный осадок.
Ночью Надя ворочалась на кровати и судорожно вспоминала, когда впервые заметила в поведении подружки перемены.
На следующий день, встретив молодую мамашу на улице, Надя заявила:
– Это все твоя новая работа! Она изменила твое сознание, потому ты и не говорила мне, где и кем трудишься.
Боязливо оглядевшись по сторонам, Беляна покатила коляску по тротуару.
– Оставь в покое мою работу. Я уволилась оттуда, когда была на пятом месяце.
– Я хочу докопаться до истины. Что с тобой произошло? Я хочу знать!
– Кто дал тебе право вмешиваться в мою жизнь?
– Я переживаю за тебя.
– Премного благодарна.
Сашка закапризничал. Надя нагнулась над коляской и ахнула:
– Белянка, да он весь горит!
– Не твое дело.
– Ты спятила?! У ребенка высокая температура, посмотри, как воспалились глазки.
– Тебе заняться больше нечем?
– Ты вызывала врача?
– Отвали. Нарожай своих детей и хлопочи над ними как квочка. А Сашка поправится без помощи врачей. Они ничего не понимают. Я не собираюсь травить сына антибиотиками.
– Беляна!..
– В конце концов, оставь меня в покое. Ты мне противна, я не желаю иметь с тобой никаких дел. Понимаешь, никаких! Хватит бегать за мной хвостом. Найди себе новую подругу.
Фешева быстро покатила коляску к дому.
Дома Рожкина непонимающе уставилась на свое отражение в зеркале:
– Что я сделала не так? Откуда столько злобы в мой адрес?
Прошло пять месяцев. За это время Надежда ни разу не сталкивалась с Беляной, а если честно, то после того разговора не очень-то и хотелось ее видеть.
И вот месяц назад в квартире Рожкиной раздался телефонный звонок.
– Надюшка, приветик, это я.
– Кто «я»? – не поняла Надежда.
– Беляна.
– И зачем я вам понадобилась, госпожа Беляна?
– Надюшка, ты что, сердишься?
– А сама как думаешь?
– Не злись на меня, Надечка. Прости дуру. Понять не могу, что на меня тогда нашло, это было какое-то наваждение.
– Теперь оно прошло, и я за тебя рада.
– Ты дома одна?
– Да, – буркнула Рожкина.
– Можно, мы с Сашкой к тебе придем?
Долго сердиться Надежда не умела.
– Приходите.
Беляна нарисовалась на пороге пятнадцать минут спустя. Расцеловав подругу в обе щеки, она зачастила:
– Ой, Надюшка, мне так не хватало твоей дружбы. Я до зубовного скрежета соскучилась по нашим чаепитиям. Помнишь, как мы часами просиживали у тебя на кухне…
– Ты хоть в комнату пройди, – перебила Надя.
Уложив Сашку на диван, Белянка разревелась.
– Я мерзкая дрянь! Нет мне прощенья! Надюха, я заслуживаю самого худшего.
– Прекрати лить слезы. Что опять стряслось?
– Я прозрела! Наконец поняла, какую глупость совершила, наговорив тебе ужасных слов. Давай снова
