– Стивен, прошу тебя, – произнесла она, прижимаясь к нему, желая испытать восхитительную боль внутри себя. – О Стивен... Только пусть это будет не как в ту ночь, в поле, когда ты сделал так, что я парила на верху блаженства, а ты не получил удовольствия.
Он снова засмеялся, смех его тоже возбуждал Юлиану. Ведь он так редко смеялся.
– Ну уж нет. Сегодня ночью ты обречена, моя милая.
Поцелуй его стал более глубоким: Юлиана почувствовала теплоту его языка, зовущего и нежного, который снова и снова проникал в нее. Юлиана откинула назад голову, руки ее гладили грудь Стивена через тонкую ткань рубашки. Она глубоко втянула воздух, вдыхая его особенный запах, пьянящий, словно невыдержанное вино.
Она уже забыла, как нежны его руки, как изобретательны. Он спустил с плеч платье, проникнув пальцами под лиф, одним рывком расстегнул его. За считанные секунды все ее юбки упали на пол, и она осталась стоять перед ним в одной сорочке.
Стивен оторвался от ее губ и провел пальцем по ее влажному рту. Затем взял девушку за руки и подвел ближе к постели.
– Боже праведный, – прошептал он, когда лунный свет осветил Юлиану, – ты колдунья.
Юлиана наклонила голову набок, чувствуя тяжесть распущенных волос, окутавших тело.
– Почему ты так говоришь?
Он прижал одну руку к ее груди, а другой обнял за шею, притянув к себе.
– Из-за того, что ты делаешь со мной, моя цыганская невеста. – Я могу назвать это только колдовством.
– Называй, как хочешь, – прошептала Юлиана и прижалась к нему ближе, испытывая головокружение от его прикосновения к своей груди.
– Ах, Юлиана. Тебе известно, как трудно мне было все это время не приближаться к тебе? Знать, что ты моя жена, и не иметь возможности обладать тобою?
– Да, – ее пальцы отыскали шнуровку на его штанах. – У меня смутное об этом представление.
Он застонал от прикосновения пальцев Юлианы, раздевающих его.
– Ты ведь знаешь, что эта ночь все изменит между нами?
Она не задумалась над словами Стивена.
– Это было бы хорошо, – ответила Юлиана, прижимаясь губами к ямочке у основания его шеи, опьяненная запахом его кожи.
– Почему ты так говоришь?
– Потому что я влюблена в тебя, Стивен де Лассе.
Он приподнял ее и закружил, издав звук, в котором смешались радость и мука. Юлиана отбросила голову и смотрела на игру кружащихся света и тени.
Когда Стивен опустил ее, она прислонилась к деревянному столбику кровати. Юлиана ждала, затаив дыхание, вся ее кожа горела от желания.
Стивен таинственно улыбнулся и наклонился к ней. Он поцеловал мочку уха, шею. Язык его быстро двигался, касаясь ее чувствительной кожи, затем его зубы начали пощипывать, покусывать ее, как будто она была роскошным яством, а он изголодавшимся мужчиной.
Их ждала огромная постель. Тихий смех клокотал у него в горле, голова его опустилась еще ниже, он схватил зубами бретельку ее сорочки и опустил с плеча Юлианы. Сорочка поползла вниз, обнажая прекрасное тело дюйм за дюймом, а Юлиана стояла как заколдованная, испытывая сладостную муку.
– Ах, Юлиана, – голос Стивена задрожал, произнося ее имя. – Ах, любовь моя, ты не представляешь, что я чувствую, глядя на тебя, на всю тебя: – Он убрал в сторону прядь волос, опустил голову, чтобы поцеловать ее грудь. – Любимая, ты стоишь передо мной такая чистая и невинная.
– И ты для меня такой же, мой любимый. Ты сейчас совсем другой человек.
– Ты вновь подарила мне надежду. – Он поднял ее на руки и положил на мягкое бархатное покрывало.
Живя среди цыган, Юлиана узнала, что занятие любовью – это неистовое тайное действо, совершаемое в темноте, сопровождаемое неровным дыханием, редкими сдавленными криками и скрипом рессор кибитки.
Но здесь, со Стивеном, в этой огромной постели все было иначе. Хотя огонь горел в его глазах, Стивен сдерживал себя. Он опустился рядом с Юлианой, целовал ее губы, шею, грудь, затем отстранялся от нее, рассматривая, словно художник, изучающий свое творение.
Стивен почти ничего не говорил. Редкие, произносимые шепотом фразы были бессвязны, но их значение было понятно Юлиане. Из самой глубины ее существа он вызывал страсть, нежность и убеждение, что ее место здесь, в его объятиях. У нее было ощущение того, что она достигла конца своего долголетнего странствия.
А затем он отпустил Юлиану. Тело ее купалось в свете камина и луны. Она издала тихий стон, поднялась на колени и спряталась в тени.
Стивен тихо засмеялся и взял ее за подбородок.
– Терпение, любовь моя, – ухватившись рукой за столбик кровати, он снял сапоги и штаны и остался в одной рубашке. Задержавшись на мгновение, он наклонился над Юлианой, взглядом лаская ее тело.
Стивен желал ее. Она прочитала это по его глазам настолько ясно, будто он выразил свое желание вслух. Его еле сдерживаемая страсть заставила Юлиану задрожать.
