— Ты тогда посмотри за молоком.
— Конечно.
В спальне Эйлин с остервенением вытерла волосы. О, как бы ей хотелось, чтобы Джоэль не появлялся в доме. Он все еще обладал властью над ней, а Эйлин этого не хотела. Зачем она согласилась на его смехотворное предложение? Частично из чувства долга — ведь, несмотря ни на что, Джоэль был отцом Гей, а частично из любопытства — кто может устоять против желания снова увидеть бывшего любовника? Но большей частью из чувства мести — чтобы Джоэль мог увидеть спокойную, счастливую мать и дитя и понять, что он здесь не нужен. Он однажды отверг их, а на этот раз она отвергает его.
Беда заключалась в том, что она учла в своих расчетах все за исключением своих собственных чувств, а они как раз и вышли из-под ее контроля. И она не была больше единственной все решающей силой в данной ситуации. Со всей неизбежностью она, Джоэль и Гей — все вместе оказались вовлечены в сложный треугольник взаимоотношений.
Она переоделась в черный свитер и зачесала мокрые волосы со лба назад, решив обойтись без косметики, чтобы показать Джоэлю свое полное равнодушие к его присутствию. Глядя на свое отражение в зеркале — черный свитер, зачесанные назад волосы она вспомнила первый свой вечер с Джоэлем, когда он назвал ее светящимся ангелом и поцеловал в саду. Она силой отогнала от себя воспоминание и торопливо возвратилась на кухню.
К досаде Эйлин, ее деланное равнодушие как нельзя более подходило к равнодушию Джоэля. Сначала он пытался разговаривать с ней, описывал, как добирался до коттеджа, и бранил погоду, но Эйлин отвечала настолько односложно, что он вскоре оставил всякие усилия и сосредоточился на дочери. И все же Эйлин замечала, как украдкой Джоэль поглядывает на нее. Когда она поднимала глаза, то встречалась с его пристальным взглядом и понимала, что рано или поздно Гей придется уложить спать, и тогда разговор между ними окажется неизбежным.
Словно нарочно, нарушая спланированный сценарий, Гей с первых минут отнеслась к Джоэлю с обожанием и совершенно игнорировала свою мать. Хотела ли Эйлин переменить ей одежду, намазать маслом хлеб во время чая или вытереть ей нос, Гей отвечала с безумным упорством:
— Это сделает Джо.
И Джо делал.
Он отвел ее на ферму за молоком, и, естественно, на этот раз коровки не были в кроватках; напротив, Гей наблюдала за тем, как их подоили, и даже погладила теленка.
Джоэль пел Гей песни, рассказывал сказки, рисовал ей картинки и скакал с нею на плечах, как лошадка, по комнате. Эйлин кипела от ревности и чувства несправедливости.
В шесть часов она принесла пижаму Гей, чтобы согреть ее у камина, и стала наполнять ванну.
— Пора мыться, — сказала она.
— Не хочу, — автоматически ответила Гей.
— Пойдем, милая, — сказала Эйлин спокойным и твердым тоном.
Гей хитро посмотрела на отца — они сидели вместе на полу и строили башни из кубиков, которые Гей крушила с воплями удовлетворения — и сказала голосом, нетерпящим возражений:
— Это сделает Джо.
— Джо устал, — резко сказала Эйлин.
— Это сделает Джо! — закричала Гей.
— Конечно, сделаю, — ответил Джоэль, вставая.
Эйлин стояла, как перед судом Соломона, готовая разорвать своего ребенка пополам. Это было совершенно абсурдно. Конечно, любой ребенок предпочтет нового человека надоевшей маме. Все маленькие девочки флиртуют со своими отцами. Но чувствовала ли Гей, что Джоэль ее отец?
Эйлин вручила ему большое полотенце и произнесла с нарочитым спокойствием:
— О'кей. Она в твоем распоряжении.
Эйлин прилегла с книжкой на софе, делая вид, что читает, но краем глаза наблюдая за тем, что будет происходить. Она питала грешную надежду, что Гей сейчас устроит сцену и ляжет на пол, лягаясь и плача.
Но Гей не устроила сцену, не стала звать бабулю или убегать от Джоэля, когда он посадил ее к себе на колени для того, чтобы раздеть. Вместо этого она погладила его по лицу и проворковала:
— Джо — хороший.
Вероломная маленькая дрянь, — мстительно подумала Эйлин.
Она слышала, как из ванной доносятся звуки веселья, и наконец, оба вернулись оттуда в прекрасном расположении духа. Эйлин сцепила зубы. Она не стала рисковать, предлагая Гей вытереть ее, спеть ей песенку о трех маленьких котятах и уложить ее спать.
— Поцелуй мамочку и пожелай ей спокойной ночи, — сказал Джоэль, подталкивая к ней благоухающее розовое создание.
— Доброй ночи, милая, увидимся утром, — небрежно сказала Эйлин. Чтобы расслабиться, она встала и начала мыть посуду после чая с преувеличенным шумом, думая с горечью: «Что он знает о кормлениях через каждые четыре часа и о пеленках, об утомительных прогулках, когда толкаешь перед собой коляску, о сценах, которые постоянно устраивает ребенок? Для него все одна забава. Что он знает о поездках на работу в переполненном автобусе, о невозможности вести веселую светскую жизнь? Что он знает о моей борьбе и болезненных решениях? Он все еще безответственный студент.»
Джоэль, уложив Гей, вернулся в комнату с самодовольным видом. Он встал у камина, улыбаясь широкой улыбкой.
— Мне понравилась малышка.
— Хм! — презрительно фыркнула Эйлин.
— Хотя это несколько утомительно.
— Что ты этим хочешь сказать?
Джоэль взглянул на ее застывшее лицо и сделал еще одну попытку завязать разговор.
— Симпатичное местечко ты выбрала. Кому принадлежит этот дом?
— Друзьям моих родителей, — кратко ответила Эйлин, думая о долгой прогулке в Гордон, возне с огнем, и о том, где высушить мокрую одежду Гей.
— О Боже, — воскликнула она. — Я забыла принести с улицы постиранное белье.
— Я помогу, — предложил Джоэль.
— Я сама. Ты не знаешь, где оно висит.
Эйлин поспешила в темный сад, поскользнулась на ступеньках и стала снимать мокрые вещи с веревок. Простыня ударила ее по лицу. Эйлин вздрогнула и, выругавшись, открепила ее, сняла пижаму Гей и побежала обратно в дом.
— Ты похожа на фурию, — засмеялся Джоэль.
— Я и чувствую себя такой. Эти вещи кажутся более мокрыми, чем когда я развешивала их.
— Гей все еще мочится в кроватку?
— Прошлой ночью — да.
Она не стала объяснять, что дома такие случаи крайне редки.
— Дай мне белье. Я развешу его своими сильными руками хирурга.
Эйлин сдалась и начала отогревать мокрые руки у огня.
— Где мне развесить их?
— В бельевой, самой первой комнате. Остальное белье, наверное, уже высохло.
Вернувшись, Джоэль сел на стул у камина, задумчиво посмотрел на Эйлин и сказал:
— Давай поговорим.
— О чем?
— О кораблях и башмаках, и сургуче — о тебе.
— Что обо мне?
— О том, что мне хотелось бы знать.
Начался злополучный разговор. Теперь Эйлин могла расквитаться с ним и говорить холодным и деловым тоном, как она планировала. И она кратко рассказала Джоэлю, что окончила курсы секретарей и теперь работает в офисе, а ее мать заботится о Гей, но теперь она (Эйлин) решила взять воспитание
