Самолет пересек границу воздушного пространства Северной Ирландии севернее Кавана и понесся над голубыми водами залива Аппер-Лох-Эрн. Его узкая северная оконечность указывала путь на город Эннискиллен, а после него открывался вид на озеро Лоу-Лох-Эрн и обрамлявшие его зеленые долины. На северном берегу озера у Петтиго линия маршрута вновь изгибалась, поворачивая в сторону маленького аэропорта, расположенного на берегу залива Донегол.
В аэропорту Тома поджидала арендованная машина. Том сел в нее, добрался до местечка в Данкинили и повернул на север. Проезжая по живописной дороге среди холмистого ландшафта, он все время смотрел влево — туда, где полуостров, который он пересекал, вдавался в воды Атлантического океана. Он думал о тяжких испытаниях, выпавших в прошлом на долю ирландского народа и заставивших многих его представителей оставить этот райский уголок, чтобы перебраться в заморские земли и начать там новую жизнь. Том также не мог избавиться от овладевшего им чувства вины. Если бы не его собственная беда, он, похоже, так бы сюда и не выбрался, хотя обещал это Тессе и даже взял у нее чек на десять тысяч долларов для передачи родственникам. Тот чек, вдруг пришло ему в голову, все еще пылится среди других несрочных бумаг у него на столе. Он знал, что может привести в свое оправдание сотню различных причин, но чувство вины все равно не проходило.
Наконец он приехал в Данглоу — небольшой симпатичный городок на берегу залива. Он видел в доме отца старые фотографии этого поселения, запечатлевавшие его узкие, неухоженные улочки. Но в реальности городок выглядел куда лучше. Чтобы разузнать, куда ему двигаться дальше, Том направился в местную гостиницу под названием «Коттер инн».
У стойки бара толпились посетители мужского пола. Еще несколько мужчин сидели с кружками темного пива за столиками. Все они как по команде повернули головы ко входу и обозрели вновь пришедшего.
Том подошел к стоявшему за стойкой крупному мужчине, предположительно мистеру Коттеру, и спросил, где можно найти Шона Клейтона. В комнате сразу наступила тишина, а мистер Коттер, продолжая протирать кружку, которую держал в руках, медленно прошел вдоль стойки к Тому и приблизил к его лицу красную, с оспинами на щеках, полную физиономию.
— А позволительно ли узнать, кто им интересуется? — осведомился он громким голосом, чтобы все, кто находился в баре, могли его слышать.
— Томас Клейтон.
— Стало быть, вы его родственник? У вас американский акцент. Вы американец, да? — продолжил он этот своеобразный допрос.
— И то и другое. Я внук Патрика Клейтона.
— Сын Майка? — Некий мужчина поднялся из-за своего столика. Все повернулись к нему. Он был в темных брюках и плотной клетчатой рубашке под расстегнутым анораком и обладал такими же, как у Тома, темными вьющимися волосами, изумрудно-зелеными глазами и крепким сложением, но выглядел лет на тридцать старше. Улыбнувшись, он протянул Тому руку. — Налей кружечку пива моему кузену, Джералд, — сказал он хозяину заведения, после чего обратился к Тому: — Я Фейлим, сын Шона. — Он произнес всего четыре слова, но они дали выход сдержанным мужским эмоциям.
Том сжал твердую ладонь кузена, после чего они обнялись. Удивительное дело: этот человек из страны, о которой Том почти не вспоминал, оказался вдруг его кровным родственником. И Том ощутил это родство всем своим существом, как если бы они знали друг друга целую вечность.
Неожиданно Том, к большому своему удивлению, осознал, что у него до сих пор не было настоящих друзей. Кэролайн? Но это его жена. Тесса? Его сестра. Стюарт… Кем он ему приходится, лучше не вспоминать. Нет, в самом деле, ему уже сорок, а друзей нет. Пока он все это обдумывал, присутствовавшие в баре мужчины разразились приветственными криками: «Добро пожаловать на родину, Том Клейтон!»
— Я сожалею о кончине твоего отца, Томас, — сказал Фейлим. — Мы все тут опечалились, когда узнали об этом.
— Ты знал моего отца? — удивился Том.
— Однажды он был здесь, — печально кивнул Фейлим.
Тут дверь распахнулась и в бар вошел, о чем Том сразу же догадался, Шон. Он выглядел на четверть века моложе мужчин своего возраста и, хотя не обладал высоким ростом — не более пяти футов семи дюймов, — имел благодаря широким мощным плечам весьма представительную фигуру. А его светло- зеленые глаза напоминали окна, открытые во внутренний мир, исполненный силы и страстей.
— Ну, здравствуй, Томас Клейтон! — произнес он низким голосом, так чтобы все могли его слышать. — Наконец-то ты сподобился повидать нас! — Он говорил дружелюбно, с явственно проступавшим рокочущим северо-западным ирландским акцентом. Слова органично влились в звучавший в помещении приветственный хор. Джералд Коттер потянулся за бутылкой «Джеймисона» и налил ему двойную порцию. Шон взглянул на почти опустевшую кружку в руках Тома и со значением посмотрел на бармена. — Ему то же самое. Угости же парня приличным напитком! Надеюсь, ты пьешь виски, Томас?
Клейтон ухмыльнулся: «Уж что-что, а виски я пью» — и кивнул. После первой порции последовало еще несколько. Потом Шон начал представлять Тому присутствующих. Но, помимо этого, говорил мало и все больше слушал рассказы родственника, с улыбкой поглядывая на него. Через некоторое время он взял Тома за локоть и повлек к двери.
— Моему племяннику пора отдыхать, — объявил Шон своим приятелям. Те закивали, демонстрируя полное понимание. — Возможно, через пару часов я снова присоединюсь к вам, — добавил он и хитро всем подмигнул.
Когда они вышли из гостиницы, Шон спросил, есть ли у Тома машина. Когда американец ткнул пальцем в наемный автомобиль, Шон предложил ему прокатиться. Они выехали из Данглоу и поехали по дороге, змеившейся среди холмов, в направлении Бетонпорта. Там они по узкой тропинке между скалами проехали на берег. Том почувствовал запах океана прежде, чем увидел его. На берегу Шон вышел из машины и упругим размашистым шагом направился к кромке прибоя. Том шел за ним следом. Глядя, как уверенно, по- молодому, ступает по песку этот старик, Том рассмеялся, вспомнив слова Суини о Шоне: «…если только он еще жив».
Они дошли до вдававшегося в океанский простор мыса — небольшого треугольного участка суши со скальными нагромождениями, — где Шон предложил Тому присесть. Некоторое время они хранили молчание, слушая, как завывает в скалах ветер, и наблюдая, как разбиваются о берег волны Атлантики. Той самой Атлантики, воды которой Том созерцал, лежа среди песчаных дюн на пляже Лонг-Айленда.
Другой мир, другая жизнь.
— Вон там, — Шон указал взмахом руки в южном направлении, — находится гора Крохи-Хед, а за ней — залив Гвибарра. — Он поднялся на ноги, как если бы хотел лучше их рассмотреть, потом повернулся лицом к северу. — А это, — Шон ткнул заскорузлым пальцем в направлении небольшого куска суши в миле от берега, — остров Голал. А вон тот, похожий на зубчатый утес, — остров Блади-Форленд.
— А этот? — Том кивнул на остров значительно больших размеров, находившийся прямо перед ними.
— Этот, — Шон раздвинул зубы в веселой, почти детской улыбке, — зовется Аран-Айленд. В стародавние времена мы загружали там суда ящиками с виски.
Том ухмыльнулся.
— Итак, что все-таки привело тебя к нам? — спросил Шон, не глядя на Тома, и вновь опустился на обломок скалы.
— У меня проблемы, дядя Шон. — Том удивился, как легко вырвалось у него это «дядя Шон». — Серьезные проблемы…
— Когда я был совсем юным парнишкой, — Шон, заговорив о другом, словно проигнорировал апелляцию своего внучатого племянника к его родственным чувствам, — то имел обыкновение приходить сюда и смотреть в океанский простор. Почти каждый день приходил. И все смотрел, смотрел… Мне казалось, что если я очень постараюсь, то в один прекрасный день увижу отсюда Америку.
— Так плохо вам здесь жилось?
— Да уж… Не слишком хорошо. — На мгновение его глаза затуманились от нахлынувших воспоминаний. — Иногда я становился вон на ту скалу и выкрикивал имя Пата. Просил его приехать и забрать меня с собой.
