Этот портрет успокаивал Анну, как сама мама когда-то успокаивала ее. Она сложила руки на груди и сделала глубокий вдох.
— Наибольшее значение для меня имеют мой сын, моя семья и моя страна, а также мои обязанности по отношению к ним.
— Если вы согласитесь с планом, который предложил ваш отец, вы как раз и выполните главную обязанность по отношению к ним — обеспечение их безопасности. — Рив направился в дальний конец кабинета, чтобы взглянуть на карту Инбурга.
Анна едва удержалась от замечания, что не особенно нуждается в указаниях посторонних людей. Подойдя к письменному столу, она села в папино кресло.
— Я уже говорила вам: никто не поверит, что мы недавно встретились, влюбились друг в друга с первого взгляда и теперь обручены, в то время как вы владеете охранной фирмой.
— Можно сказать, что мы давно встретились. — Рив подошел к ней ближе, рассматривая коллекцию семейных фотографий. Анна почувствовала тревогу.
Он совсем не был похож на мужчин, которых она знала, даже на телохранителей, которые ее окружали.
Ее бывший муж, Фредерик, был невысок ростом, плотно сбит и очень любил поговорить. Она по уши влюбилась в него с первого взгляда. Ставрос Андарко, с которым она встречалась после развода с Фредериком, был сильным, мускулистым человеком. Он почти не изменился с тех пор, когда много лет назад работал матросом — до покупки своего первого корабля. Она не сходила по нему с ума, но у него была собственная яхта и особняк на Крите, где можно было превосходно отдохнуть. А ей это порой было просто необходимо.
Этот человек выглядит спокойным, размышляла она, при этом с быстротой молнии бросился на помощь Джину Луису. Он привык нести ответственность — без сомнения, армейская привычка. К тому же привык, чтобы его слушались. В нем была какая-то твердость, которой она прежде не замечала ни у одного мужчины. Но она не могла до конца понять его, и это ее страшило. Она не знала, как вести себя с ним.
Зачем он ходит из угла в угол? — подумала она. Вдруг он остановился и начал осматривать портьеры на окнах. Думает о безопасности? Нет, руки в карманах, словно вышел прогуляться по парку.
Вдруг она поняла, что он специально держится поодаль от нее, чтобы она немного расслабилась. Это входит в его тактику ведения переговоров. Только Анна не была уверена, какое чувство ей следует испытывать по этому поводу: благодарность или раздражение. Впрочем, одно чувство уже овладело ею — беспокойство, точно такое же, как сегодня утром, когда она встретила Рива в городе. Потратив много времени и сил на то, чтобы научиться достигать душевного и умственного равновесия в любой ситуации, она очень гордилась, что ей это почти всегда удавалось. Но с тех пор, как она встретила Рива Стрэтона, это умение, кажется, совсем покинуло ее.
Она медленно вдохнула, надеясь вернуть потерянное спокойствие.
— Ну, и где же мы с вами встретились? — спросила она, чувствуя, что пауза слишком затянулась.
Он пожал плечами и, наконец, занял свое место рядом с ней.
— Это могло произойти где угодно, ведь вы много путешествовали в этом году.
Когда он сел, она почувствовала себя гораздо лучше, так как могла смотреть ему в глаза.
— Впрочем, — произнес Рив, пристально глядя на нее, — это могло произойти и не в этом году. Надо сравнить наши ежедневники за последние несколько лет. Может так случиться, что мы были в одном месте в одно и то же время. Мне тоже приходилось много ездить по делам фирмы. Можно представить дело так, что мы знаем друг друга давно, но только сейчас решили пожениться.
— Но в таком случае могут подумать, что это внезапное решение — не более, чем моя очередная прихоть.
— Вы полагаете?
Анна вздохнула.
— Да. Вы должны понять, Рив, какое это потрясение для меня — узнать об этих угрозах. Кроме того, отец выбрал не самое подходящее время сказать мне об этом — бал по поводу свадьбы моей сестры.
— Но ведь последнее письмо пришло сегодня вечером. Ваш отец решил, что больше ждать нельзя.
Анна плотно сжала губы. Ее все еще раздражало, что отец обсудил такую важную вещь с незнакомым человеком прежде, чем рассказать ей. Она боялась, что он никогда не будет считать ее достаточно взрослой. Однако это была проблема совсем другого рода. Анна подняла глаза и встретилась с напряженным взглядом Рива. Она была совсем не в восторге от плана отца, но, видимо, придется принять его.
— А как получить одобрение Национальной Ассамблеи?
Рив кивнул.
— Да, я помню об этом. Смахивает на средневековый обычай, верно?
Эти слова ее несколько задели, но, в общем, это была правда.
— Перемены происходят в Инбурге медленно. У нашей страны сложная и драматическая история. Нас захватывали французы, немцы, даже англичане.
— Наверное, поэтому многие жители Инбурга владеют несколькими языками.
Анна удивилась, что он знает об этом.
— Именно поэтому Национальная Ассамблея очень осторожно относится к переменам, — продолжала она. — Их было слишком много в нашей истории. Они потратили пять лет на создание новой конституции и еще два года на то, чтобы ее одобрить. Прежде чем жениться или выходить замуж, члены монаршей семьи должны получить согласие Ассамблеи, а это не так-то просто. Но ведь наше обручение — не настоящее. Поэтому, нам совсем не обязательно ждать одобрения Ассамблеи, чтобы начать действовать. Мы можем сказать, что только собираемся обручиться. Ведь эта история не зайдет далеко, так как вы гораздо раньше найдете того, кто пишет эти ужасные письма, правда?
— Мы сделаем все, что в наших силах, — лаконично ответил Рив. Он остановился, как бы давая понять, что сказал все необходимое и ожидает ее решения.
По крайней мере, он оставил последнее слово за мной, подумала она, хотя боюсь, что у меня нет выбора.
— Ладно, отныне вы мой жених. Теперь нам нужно придумать убедительную историю нашей встречи. Она должна быть безупречной, чтобы Алексис ни о чем не догадалась, ведь время свадьбы должно быть чудесным для нее… — Анна вспомнила о своей собственной свадьбе семь лет назад, то было чудесное время, пожалуй, только для них с Фредериком, для продавцов цветов и владельцев ресторанов.
— Как пожелаете, — ответил Рив.
Ну и денек предстоит, подумала она и резко встала.
— Нам лучше вернуться на бал.
Он поднялся одним плавным движением, будто его тело было вылеплено из пластилина, а не из костей и суставов. Наверно, научился этому в армии, подумала она. Легко было представить его в поношенной военной форме во главе отряда, пробирающегося через джунгли и лесные дебри.
Эта мысль заставила ее вернуться к его одежде.
— Нужно еще кое-что сделать перед тем, как мы начнем разыгрывать парочку влюбленных.
— Что?
Она осмотрела его от прически и до кончиков туфель и, решительно кивнув, сказала:
— Вам нужно сменить имидж.
Глава третья
— Единственное место для этого — Париж, — добавила Анна, приподняв край платья и направившись к лестнице.
— Единственное место для чего? — спросил Рив, догнав ее.
Она положила руку на перила, оглянулась и, обворожительно улыбнувшись, ответила:
