большего, чтобы можно было давать его любому, или даже только тому, кто сильно нравится.
Если вы недостаточно зрелы, чтобы иметь детей, — ни физически, ни, что более актуально, духовно, то вы недостаточно зрелы для того, чтобы вести половую жизнь! Если вы не хотите иметь детей, то принимайте и последствия этого!
Важно быть в состоянии отвечать за свое собственное тело и своих собственных детей. Не запрещать детям делать различные вещи, но обучать детей по-разумному, по-язычески. И также бороться за то, чтобы ребенок вырос в здоровой и бодрой культуре вместо этой иудеохристианской культуры шлюх!
У наших родителей слишком сильно промыты мозги, чтобы осознать мизантропию этой (анти)культуры. И именно мы должны решить эту проблему! Несите ответственность за собственных детей — то, что наши родители никогда не делали для нас. И отвечайте за самих себя, этого не сможет сделать никто другой!
Если у нас есть самоуважение, то вообще не может быть никакой опасности подхватить СПИД. Этот вирус уже есть в Норвегии, потому что кто-то имел половые контакты с людьми другой расы, — или иммигрантами, или норвежцами, которые заразились во время поездки за границу. Если мы будем жить как язычники, а не как шлюхи и кобели, то заразившиеся умрут сами! Без распространения вирус вымрет.
Иметь половые контакты с кем-то из другого пола сегодня ничего не значит. У нас вообще нет причин чувствовать себя удачливыми, прекрасными или особенно привлекательными, мы только одни из многих людей, которые также имели половые контакты с этим же человеком. Этот человек хочет иметь по возможности больше партнеров, так что ты делаешь это ради того, чтобы в его списке был еще один. Нет смысла иметь половые контакты с одним и тем же два раза, но если нет никого другого поблизости, то это — единственная альтернатива. Подобное мышление, которое я здесь затрагиваю, просто ужасно. В любом случае мне кажется, что оно ужасно. На самом ли деле мой народ опустился так низко? Как такое могло случиться? Ответ прост: иудеохристианская (анти)культура!
Единственное, чему иудеохристианское общество заставляет нас поклоняться — это материальное благосостояние и физическое удовольствие! Все сфокусировано на сексе, в то время как религия на самом деле не любит эту сфокусированность. Проблема в том, что им нечему поклоняться, кроме как именно материальным удовольствиям — или в форме денег, или секса. Чтобы удовлетворять людей, им нужно продолжать следовать этому больному материализму, но ведь только этого недостаточно.
Нам нужно больше, чем материальное удовлетворение и благосостояние, а также иудеохристианское значение жизни — попасть на небеса после смерти, где материальный экстаз будет продолжаться вечно! Они, кажется, довольны своим крайне эгоистичным материализмом, но как же быть с теми, кто больше думает головой?
Становится все больше и больше тех, кто больше не желает быть частью этой материалистичной оргии, и многие из них сбиваются с пути на другие формы материализма.
Некоторые примеры других форм «религиозного» материализма — это так называемый паганизм (неверное истолкование кельтской религии, например «религия» Викка), оккультизм («Ordo Templi Orientalis», «The Golden Dawn» и так далее), сатанизм («The Church Of Satan» («Церковь Сатаны»), «The Left Hand Path» («Путь левой руки») и так далее), гуманизм, «Det Norske Hedningsamfunn» («Норвежское языческое общество» — форма «язычества», построенная на иудеохристианской точке зрения на язычество), и, конечно же, другие совершенно еврейские религии — такие, как ислам и иудаизм.
Истинный паганизм не материалистичен, но он кельтский, и из уважения к кельтам мы не должны смешивать нашу религию с их религией. Их религию можно изучать, но это максимум. «Религия» же Викка — это феминистичная и извращенная версия паганизма. Например, Викка отмечает новолуния и полнолуния, в то время как затмения луны игнорируются. Свастика — это также и архетипичный кельтский символ, который помимо прочего символизирует четыре фазы луны. В Диану также верили как в «четырехликую богиню». Так как Викка отмечает только три из них, то это говорит о том, как мало по-настоящему она относится к кельтской религии. Это все равно что перепрыгивать через каждое четвертое число и в то же время утверждать, что ты считаешь до ста. Ты не только перепрыгиваешь через каждое четвертое число, ты делаешь все правила математики недействительными. Чего тогда стоит математика? Чтобы быть в состоянии использовать математику, нужно следовать математическим правилам. Если ты этого не делаешь, то это уже не математика. Просто и ясно.
Единственные, кто может когда-нибудь стать друидами, облатами, бардами, кельтскими жрецами или жрицами — это сами кельты! Это кельтская религия, и чтобы быть кельтом, нужно иметь родителей-кельтов — точно так же, как чтобы быть германцем, нужно иметь родителей-германцев. Религии существуют только для тех, кто рожден в народе и расе этой религии, и если религия не имеет источника в собственной расе и в ценностях архетипа собственного народа, то это искусственная религия, ложная религия! Универсальная религия или универсальный взгляд на жизнь — это невозможная, мизантропичная и еврейская идея! (На самом деле еврейское — это синоним мизантропичного)
Единственная альтернатива материализму для германцев — это наша собственная языческая вера.
Вместо того, чтобы смотреть на эту жизнь как на мою единственную жизнь (включая тех, кто верит, что они будут жить дальше в добром небесном царстве после смерти), я смотрю на жизнь как только на часть моего существования! Я — часть сверхиндивидуальной сферы, сферы народа, которую мы зовем Одином. Мы все суть одно, и всё в вечности. Мы, германский народ, составляем вместе «физическую форму Одина»! Мы — это Один, его плоть и кровь, его дух и душа, ибо мы его потомки. Отдельный человек умирает, но народ может жить вечно!
Сегодня прославляется «индивидуализм». Результат — предательство, ибо если мы предаем других, то это ничего не значит для нас, так как только мы, индивидуум, что-то значим для себя. Языческий сверхиндивидуализм работает по-другому. Если мы предаем Одина и наш народ, то мы предаем самих себя, ибо мы — его часть, часть народа. Посредством этого мы не будем предавать других, потому что тогда мы предадим себя. Чем меньше сообщество, тем сильнее единство. У нас есть германский народ, северный (скандинавский) народ, норвежский народ, и у нас есть наши земляки, у нас есть род и, наконец, сильнейшее единство, — это семья!
Когда мы дети, то это проявляется сильнее, и это естественно, потому что у ребенка мозги еще не промыты иудеохристианской (анти)культурой! Существуют уличные войны, где дети с одной улицы охотятся за детьми с другой. У детей с одной улицы существует единство только потому, что они живут на той же улице; у них есть то общее, за что надо бороться и что защищать (я могу упомянуть смеха ради, что я вырос на Одинсвей — улице Одина). Например, не сплетничают о тех, кто с той же улицы. Именно это нужно развивать у детей, нужно давать им чувствовать себя частью деревни (единственный в Норвегии город — это Осло, Берген же — это самая большая норвежская деревня), в которой они растут, страны, в которой они живут, и народа, в котором они были рождены.
В Бергене у нас еще много этого языческого чувства единства, но у меня создается впечатление, что его намного меньше в других норвежских деревнях и селениях. Когда мы встречаем кого-то из того же места, мы чувствуем, что мы его знаем, нам легче ему доверять и мы легче составляем ему компанию в перепалке или драке. Мы из одного места, у нас есть что-то общее.
Когда мы находимся за границей и встречаем других норвежцев, то именно национализм вызывает чувства, возникающие при этом. Если мы встречаем шведов, мы неожиданно становимся скандинавами, и если мы встречаем германцев в Африке или другой части света, то мы становимся германцами (я понимаю, что, к сожалению, понятие «европейцы» здесь подходит больше, но ради германцев я подавляю это чувство европейского единства). У нас есть что-то общее.
По мере того, как сообщество становится менее личным и охватывает больше людей, чувство единства уменьшается, но оно все равно остается. Самое сильное единство — это семья и род. Здорово и положительно то, что мы учимся выделять тех, кому мы должны помогать и доверять. Те, кто нам ближе всего, должны быть наиболее достойными защиты. Наиболее достойны защиты в уменьшающейся степени: семья, род, земляки, норвежцы, скандинавы или северяне, германцы, белая раса, и после этого остальные расы! Конечно, это различно для всех наций, для шведов шведы более достойны защиты, чем народы других национальностей, и так далее.
Мы не должны быть только космополитами, или только европейцами, или только норвежцами, важно быть всеми одновременно; но еще важнее выделять тех, кто тебе ближе всех! Это — языческий взгляд!
