И, протянув руку, Кори поправила волосы на виске Дэнни. Он по-прежнему был очень серьезен.
– Кори, не надо…
– После того, как ты в последний раз произнес эту фразу – «для моего же блага», ты исчез на десять лет.
– Но ты была так молода, – пробормотал Дэнни, качая головой. – Тебе тогда едва исполнилось двадцать…
– Это было в том ужасном кафе в Кордове, возле университета, – продолжала Кори, не слушая мужа.
Прежде чем снова заговорить, Дэнни глубоко затянулся.
– Что ж, я был не так уж неправ, – сказал он.
– Будет когда-нибудь конец этому бесконечному количеству «не таких плохих» слов?!
Дэнни с нежностью посмотрел на жену.
– Что ж, возможно…
– Ты жалеешь, что я не последовала тогда этому твоему «совету»? – спросила Кори.
– Жалею только потому, что заставил тебя страдать.
– Я люблю тебя, Дэнни, – невесело произнесла Кори.
– Я тоже люблю тебя, – отозвался Дэнни, переходя на свой родной испанский язык.
Но Кори не ободрило его признание. Возможно потому, что его «я люблю тебя» прозвучало с такой интонацией, с которой потом говорят «прощай».
– Мы справимся со всем, – спокойно сказала Кориандр. – Мы пройдем и через это, как прошли через все остальное. – Кори легонько провела пальцем по губам мужа. – Не уезжай на этот уик-энд. Я уговорю кого- нибудь подменить меня в больнице. – Дэнни продолжал молчать, Кори стала настойчивее. – Ну давай же, дорогой! Мы поедем на Кони-Айленд, пообедаем «У Натана»…
– Ты ведь все равно не сможешь договориться о подмене: сегодня праздник, да и до дежурства осталось всего несколько часов. – Протянув руку к пепельнице, Дэнни медленно затушил сигарету. – Кроме того, я обязательно должен встретиться с одним человеком, который поможет мне выпутаться. Хотя, конечно, все зависит от того, с какой стороны рассматривать эту вероятность…
– Что ты имеешь в виду?
– Ты как врач должна понимать, что такое вероятность, – сказал Дэнни. – Слова «вероятность успешного исхода операции – пятьдесят процентов» на самом деле ведь ничего не значат. Если пациент выжил, значит, нам достались все сто процентов удачи, если умер – ни одного.
– И какова же вероятность успешного исхода в твоем деле?
– Кто знает? Я лезу вон из кожи, но как только мне удается убрать со своего пути одно препятствие, тут же возникают два других, еще более серьезных…
– А кто этот человек, который может тебе помочь?
– Если дело выгорит, я все тебе расскажу.
– Скорей всего, если… Если дело выгорит, я прочту обо всем на страничке финансовых новостей в «Таймс».
– На этот раз я сам тебе все расскажу, даже если ничего не получится.
– Ну и когда же? – Кори очень не любила подобные допросы, но сейчас не могла сдержаться.
– Когда вернусь…
– Обещаешь?
– Клянусь!
Кори хотела что-то сказать, но осеклась, увидев, что Дэнни как-то странно, в упор, смотрит на нее.
– Почему ты так на меня смотришь? – с трудом произнесла Кори.
Дэнни наклонился и нежно поцеловал жену.
– Ты сейчас красивее, чем была тогда, когда мы познакомились, – прошептал он.
Кори поморщилась.
– Наверное, бесконечные тревоги делают женщину интересней, – сказала она.
– Люби меня всегда, что бы ни случилось, – снова сказал Дэнни по-испански. Кори на этот раз послышалось в его голосе что-то предостерегающее, почти угроза.
«Люби меня, что бы ни случилось…»
Кори положила свою руку на руку мужа. В глазах ее стояли слезы.
– Конечно, я буду любить тебя всегда, и ничего плохого с нами никогда не случится, – сказала она торжественно, но не удержалась и спросила, как бы стремясь получить некую гарантию: – Ведь с нами действительно ничего не может случиться, правда?
Дэнни удалось уйти от ответа на этот вопрос, не сказав ни «да» ни «нет».
– Человека везде подстерегают опасности, – сказал он.
– Какие, например? – Иногда Кори казалось, что она совсем не знает этого человека, который соблазнил ее, когда ей было двадцать, бросил в двадцать один и женился на ней через десять лет. Сейчас, спустя еще три года, у Кори появилось смутное предчувствие, что Дэнни собирается все повторить.
– Когда вернусь, – устало произнес Дэнни, – я все тебе расскажу.
Сердце Кориандр продолжало тревожно биться.
– Можно последний вопрос? – спросила она.
Дэнни кивнул.
– А что если просто уйти, несмотря на убытки?
– Пострадает очень много людей.
– А разве твой бизнес не застрахован?
– Но это уже второй вопрос. – Кори снова поразило угрюмое выражение лица мужа. – Я несу обязательства и перед людьми, предоставившими мне кредит на приобретение банка, и перед своими вкладчиками…
Кори ценила Дэнни за его порядочность. Наверное, именно за это она и полюбила его.
– Но послушай, дорогой, ведь даже если что-нибудь случится: ведь это только банк, а не вся твоя жизнь.
– Как ты не понимаешь, Кориандр, для меня это одно и то же. Я и есть мой банк – каждый дебет, кредит, убыток, перевод, депозит и все остальное, за что я отвечаю.
– Но ведь это касается только твоего бизнеса, а не самого тебя, – настаивала Кори.
– Пойми, что это не просто бизнес, любимая. Речь идет о человеческих жизнях.
– Речь идет только об их деньгах, а вовсе не о жизнях, – не унималась Кориандр.
– Возможно, я оказался чересчур тщеславным, – сказал Дэнни, обращаясь как бы к самому себе.
– Возможно, нам вообще не следовало приезжать в Нью-Йорк, – тихо произнесла Кори. Она до сих пор почему-то чувствовала себя виноватой, вспоминая те несколько лет беспокойной жизни, которую они провели в Аргентине. – Скорее всего, мне следовало настоять на том, чтобы мы вернулись в Буэнос-Айрес. – В голосе Кори зазвучали жалобные нотки. – С тобой я поехала бы куда угодно.
На красивом лице Дэнни появилась тень самого настоящего, неподдельного горя.
– С Аргентиной было связано слишком много тяжелых воспоминаний, – сказал он. – Кроме того, я надеялся, что для твоей карьеры будет лучше, если мы переберемся в Нью-Йорк. – Глаза Дэнни неожиданно наполнились слезами. – Я во что бы то ни стало хотел сделать тебя счастливой.
Она до сих пор готова была следовать за мужем куда угодно, а он готов был на все, чтобы только сделать ее счастливой, и все же обоих не покидало чувство, что исход их отношений предрешен. Несколько лет назад, в университете Кордовы, когда Дэнни был профессором экономики, а Кори – студенткой, она пыталась уговорить его не оставлять преподавательскую деятельность и не переключаться на бизнес. Дэнни доказывал, что на свете нет никого более достойного жалости, чем бывший подпольщик, и нет ничего более печального, чем идеалисты, которые не могут найти себе достойного применения в жизни. Тот, кто, отрастив бороду и закинув за спину рюкзак, бродит по лесам, а затем участвует в экологических митингах, неизменно оказывается в числе неудачников. Победителем становится тот, кто, распрощавшись с революционной деятельностью, переключился на борьбу за доступ к капиталам в советах директоров крупных фирм и банков.
Но Кори ни на секунду не верила тогда, что Дэнни говорит правду. Она не могла поверить в то, что его
