высокие белые здания, тянувшиеся вдоль пляжа. Полицейский участок аэропорта находился на первом этаже здания, которое называлось «Кокос кондоминиумз» и находилось на пути к Калета-бич. Мануэль прошел в здание через автоматические двери из тонированного стекла и оказался в огромном, отделанном полированным черным мрамором холле. Тут же висела табличка, сообщавшая, что полицейский участок находится в задней части фойе, за еще одной стеклянной дверью. Пройдя через эту дверь и через проход в кованой металлической решетке, отделявшей участок от внешнего мира, Мануэль подошел к ближайшему письменному столу и рассказал дежурному полицейскому, что он видел ночью. Мануэля проводили по длинному узкому коридору в другую комнату, где он еще раз описал капитану все, что видел. Мануэль очень удивился, заметив, что все, с кем он разговаривает, слушают его со скучающим видом и без особого интереса. Больше того, никто даже не знал о взрыве.
Затем Мануэль оказался в небольшой комнате, где стоял резной письменный стол темного дерева, за которым виднелся коричневый, обитый кожей стул с подлокотниками. Несколько стульев поменьше, также обитых кожей, стояли по другую сторону стола. На стене висели три плаката. Один с видом Панчо-Вилла, другой – с портретом президента Карлоса Салинаса, а на третьем был изображен Иисус Христос. На стуле с подлокотниками сидел капитан, а на одном из стульев – какой-то человек лет сорока в мятом костюме из серого шелка. Вообще-то он казался моложе, если приглядеться повнимательнее к черным волосам, обрамлявшим миловидное, почти ангелоподобное лицо с тонкими, хрупкими чертами. Мужчина же, сидевший на соседнем стуле, был еще моложе: худощавый, высокого роста, с резкими чертами лица. У него были прямые черные волосы, зачесанные назад. Мануэль сделал над собой усилие, чтобы перестать разглядывать этого человека – вместо обеих рук у него были металлические протезы.
– Итак, два дня назад вы видели Иисуса, а сегодня вы видели, как в воздухе взорвался самолет, – начал капитан. Большая часть его лица была скрыта за очками с зеркальными стеклами, за которыми абсолютно не было видно глаз.
Конечно, Мануэлю не следовало упоминать о том, что он видел Иисуса. Он просто хотел, чтобы полицейские поняли, насколько хорошо он знает эту дорогу, как часто по ней ездит. И чтобы они знали, что ему доводилось видеть и кое-что поинтереснее взорвавшегося в воздухе самолета.
– Сегодня ночью – это было совсем другое дело, сеньор капитан, – убежденно произнес Мануэль. – Сегодня я действительно видел взрыв!
– Тогда почему вы ждали всю ночь, прежде чем сообщить нам об этом? – спросил мужчина с ангелоподобным лицом. Он говорил по-испански с акцентом, несколько мягче, чем обычно говорят мексиканцы. Но, несмотря на это, тон его казался высокомерным.
– Я боялся, что опоздаю на работу, если сверну с дороги, сеньор. Сегодня я первый раз вышел на новую работу.
– И вы никому не рассказали об этом на работе? – спросил человек с металлическими крюками вместо рук. Он говорил с точно таким же мягким акцентом, что и его товарищ, но голос его звучал более ласково и ничуть не высокомерно.
– Я боялся, что они решат, будто я все это выдумал.
– А как было на самом деле? – улыбнувшись, спросил капитан. – Может, вы немного перебрали текилы?
Мануэль почувствовал себя оскорбленным.
– Клянусь вам, сеньор капитан, я вообще не пил вчера вечером! Я просто ехал на работу и вдруг увидел, как взорвался самолет. Бах! – Мануэль ударил сжатой в кулак правой рукой по ладони левой. – Я видел это собственными глазами.
Капитан откинулся на спинку стула.
– Сегодня ночью к нам не поступало никаких сообщений о взрывах или других несчастных случаях, – просто сказал он.
В этот момент дверь кабинета открылась, и вошел еще один мужчина – приземистый, коренастый и абсолютно лысый. Он быстро окинул взглядом комнату, подошел к человеку с ангелоподобным лицом, что-то быстро прошептал ему на ухо и сел прямо напротив Мануэля.
– Может, ваше воображение возбудил предстоящий визит папы Иоанна Павла? – спросил этот человек. Все рассмеялись.
– Нет, сеньор, – твердо сказал Мануэль, опустив голову.
Несколько секунд все сидели молча. Капитан, обдумывая ситуацию, поправлял очки и перекладывал с места на место какие-то бумаги, лежащие перед ним на столе. Наконец он едва заметно пожал плечами и поднял голову.
– Я хочу поблагодарить вас за то, что вы пришли к нам, но боюсь, что мы ничего не можем предпринять по поводу воображаемого взрыва воображаемого самолета. – Капитан встал. – Видения тоже не в нашей компетенции. – Он обошел вокруг стола. – Вы можете идти.
Мануэль медленно встал, с шумом отодвинув стул, на котором сидел.
– А если произошло чудо и кто-то все-таки выжил? – осторожно начал он.
– На свете не бывает чудес, – сказал капитан. – В этом-то все дело. На свете просто-напросто не бывает чудес.
Он поглядел на остальных, сидящих за столом.
– И не было никакой авиакатастрофы, – добавил лысый мужчина.
Мануэлю очень хотелось спросить этих людей, как они могут заявлять об этом с такой уверенностью, если не были там и ничего не видели своими глазами, но он решил, что лучше промолчать.
– То, что вы видели, было скорее всего падающей звездой или отблеском молнии, – с улыбкой предположил человек, похожий на ангела.
Мануэль снова ничего не сказал. Он молча продолжал изучать носки своих ботинок.
– Может, вам просто хотелось произвести впечатление на своего нового босса, чтобы он перевел вас на дневную работу? – сказал лысый, сверкая черными глазами на практически безбровом лице.
Капитан открыл дверь кабинета.
– Если вы поторопитесь, то, возможно, успеете в Церро эль Бурро к утренней мессе.
– Если вы все-таки что-то узнаете… – сказал Мануэль, обернувшись в дверях.
– Если мы что-то узнаем, то обязательно вызовем вас, не беспокойтесь, – заверил его капитан.
Затем все встали, и лысый мужчина вежливо произнес:
– Спасибо, что пришли.
– Будьте осторожны за рулем, – посоветовал кто-то из его товарищей.
– И по-моему, вам стоит на время покончить с видениями, – с улыбкой посоветовал капитан.
Четвертого июля, в семь утра, Джо Пасински, оператор службы слежения за полетами вестчестерского отделения компании «Гвенда», заканчивал ночную смену, когда раздался телефонный звонок. Подняв трубку, Джо выслушал сообщение службы международного аэропорта Акапулько о том, что самолет компании «Гвенда» потерпел аварию в горах, окружающих город. Предварительное расследование показало, что никто из находившихся на борту самолета не выжил. Пасински тут же перезвонил Фрицу Лакинбиллу, владельцу «Гвенды», который приказал ничего не предпринимать до своего приезда и сказал, что немедленно выезжает. Уже спустя двадцать минут, Фритц Лакинбилл действительно сидел на своем рабочем месте.
Все утро Пасински и Лакинбилл не отходили от телефона и факса. Информация была весьма лаконичной. Вашингтон не мог начать расследование до тех пор, пока не будет получено специального приглашения от правительства Мексики. Наконец, только в одиннадцать утра, почти через двенадцать часов после катастрофы, мексиканцы прислали официальное разрешение осмотреть место происшествия и забрать все, что осталось от самолета, команды и пассажиров. Не успев испытать облегчение от того, что Лакинбилл сможет наконец сам приступить к расследованию, он тут же забеспокоился: удастся ли обнаружить «черный ящик». Ведь только получив содержащуюся в нем информацию, можно будет делать какие-либо выводы о том, как же на самом деле произошла катастрофа. Как известно, в «черном ящике» фиксируются все изменения курса самолета вплоть до момента взрыва, а также все разговоры пилотов с наземными диспетчерскими службами. Лакинбилл был серьезно обеспокоен тем, что мексиканцы ни словом не упомянули о «черном ящике», а когда он спросил об этом сам, объявили, что он до сих пор не обнаружен. В полдень Лакинбилл вылетел в Мехико.
