– Вы узнаете кого-нибудь из этих людей? – спросил он Френча.
Тот, ни секунды не сомневаясь, показал на фото Дэнни Видала.
– Это он. Это тот парень, который сходил с самолета.
– А как насчет остальных?
Френч покачал головой.
– Нет, их я никогда не видел.
Он еще раз внимательно посмотрел на фотографию Дэнни.
– Насколько я понимаю, вы с ним разговаривали, – продолжал Адам. – Кто начал разговор?
Френч махнул рукой в сторону еще одного столика со стульями, стоявшего в другом конце зала.
– Я сидел вон там и пил кофе со своим приятелем Роем, одним из пилотов. Этот парень спросил меня, не звонили ли ему. Он сказал, что ждет нескольких деловых звонков.
– Ему действительно звонили?
– Нет. Никто не звонил.
– И, если я правильно понял, вы сказали Лакинбиллу, что слышали, как Дэнни Видал сам куда-то звонил?
– Да, он зашел в телефонную будку, но я не слышал разговора, поскольку он закрыл за собой дверь. Я только видел, как он набирает номер, а когда дверь открылась, услышал, как он вешает трубку. В зале было тихо и очень жарко. Когда здесь мало работы, мы выключаем кондиционеры – экономим энергию.
Френч пожал плечами.
– А сколько времени обслуживали самолет? – спросил Дэнни.
– Пожалуй, минут сорок пять.
– И что произошло потом?
– Я видел из этого вот окна, как механик возился с бензозаправкой. Второй пилот был в туалете, а мы с Роем допивали свой кофе. В этот момент тот парень вышел из будки и стал говорить, что у него появились неотложные дела в Хьюстоне.
– Он говорил, что должен остаться в Хьюстоне?
Френч выглядел немного смущенным.
– Вообще-то я стал давить на него в том смысле, что лучше отложить рейс. Дела наши идут не очень хорошо, и я надеялся содрать с него плату за ангар. И даже предложил вполне сносную цену.
– И что он ответил?
– Ничего, потому что как раз в этот момент в зале появился другой парень, кажется, его приятель. Они оба вышли на улицу и разговаривали минут пятнадцать или около того. У меня создалось такое ощущение, что тот, второй, появился, чтобы уладить эти его деловые проблемы. И еще мне показалось, что их встреча была назначена заранее.
Адам записал что-то в свой блокнот.
– Вы можете описать второго мужчину? – спросил он.
– У него не было обеих рук. Вместо них – пара металлических крюков. Высокий, худой, пожалуй, даже тощий, с черными волосами. Лет, наверное, тридцати, хотя трудно сказать точно.
– А потом?
– Видите вон тот микрофон на конторке? – Френч показал в сторону зала для пассажиров. – Я специально поднял его повыше, чтобы можно было слышать телефонный звонок через динамики, когда находишься здесь или даже на улице. Так вот, нам позвонили и сообщили, что другой небольшой самолет хочет совершить вынужденную посадку на наш аэродром и ему понадобятся бензозаправка и механик. И я занялся этим делом…
– А где были все остальные?
– Рой был уже возле самолета вместе с другим пилотом, а пассажир по-прежнему разговаривал с тем, вторым, на взлетной полосе.
– А сколько времени вы разговаривали по телефону?
– Около пяти минут. Потом я никак не мог найти посадочные бланки, так что в общей сложности я был занят минут пятнадцать-двадцать.
– А что за самолет совершил вынужденную посадку, вы не помните?
Френч на секунду задумался.
– Двухмоторная «Сессна».
– У вас сохранились посадочные формы?
– Они в картотеке главного аэропорта.
– А вы смогли бы узнать пилота?
– Я не видел его, только разговаривал с ним по радио.
– Вы не запомнили ничего особенного?
– Только то, что он плохо говорил по-английски.
Сердце так и екнуло в груди Адама.
– С испанским акцентом?
– Нет, не с испанским, скорее со славянским. У него был сильный иностранный акцент, но наверняка не испанский.
– А кто вышел из самолета?
– Никто не выходил.
– И вы не видели, что кто-то поднимался на борт?
– Я вообще мало что видел… – Френч снова смутился.
– Что произошло, когда вы снова оказались снаружи?
– Самолет Роя уже выруливал на взлетную полосу, потом он притормозил, ожидая разрешения на взлет от служб международного аэропорта.
Адам вдруг почувствовал себя таким усталым, словно не просто выслушал рассказ, а прожил все сорок пять минут этой самой остановки для дозаправки, шагая с кандалами на ногах.
– И вы больше не видели того пассажира ни в здании терминала, ни у стоянки?
Френч покачал головой.
– Нет, нигде. Но, чтобы быть честным до конца, скажу, что я и не пытался его увидеть, так как был уверен, что он улетел на том самолете. Ведь иначе самолет бы остался и мне заплатили за ангар.
Адам собрал фотографии, лежавшие на столе.
– Вы упомянули в телефонном разговоре, что у вас есть выдержки из официального отчета о происшествии. Как они у вас оказались?
– Вовсе неважно, как я их получил. Важно другое: все в этих бумагах – полная чушь, от первого до последнего слова.
– Что конкретно вы имеете в виду?
– Конечно, проще всего объявить случившееся результатом ошибки пилота, особенно после того, как тело его кремировано, свидетельства о смерти подписаны, а все вещественные доказательства испарились удивительно удобным для кого-то образом. – Прежде, чем продолжать, Френч внимательно посмотрел на Адама.
– Как я уже сказал вам по телефону, я не верю ни одному слову в этих бумагах.
Адам наклонился вперед, чтобы лучше видеть разложенную перед Френчем карту.
– Почему бы вам не объяснить мне все подробнее с помощью этой карты?
Френч кивнул и начал:
– Давайте я вам объясню, что я тут сделал. Я взял авиационную карту и провел линию поверхности земли на протяжении всех ста пятидесяти километров отсюда до Акапулько. Потом я изобразил в виде точек схему подлета к месту посадки – вон та линия, похожая на лесенку. Это называется северный воздушный коридор – ничего сложного, это просто схема посадки для пилотов, летящих по приборам.
– А почему вы думаете, что они летели по приборам?
– Ночью все превращается в приборы – собственные глаза тоже. – Френч снова вернулся к карте. – То есть пилот четко придерживался этого курса, он действовал по указаниям компьютера и летел прямо по этой лесенке. – Френч провел пальцем по линии, состоявшей из точек. – А вот эта лесенка, конечно же, проходит над вершинами гор, окружающих Акапулько. – Френч положил руку на лежавший на столе
