Йорг снял с себя всю одежду и тщательно вымылся; теперь его наготу прикрывала только длинная белая борода, из-под которой виднелись тощие старческие ноги. Острием клинка он начертил на земле магический круг и бросил в костер душистый порошок — над огнем заклубился пахучий дым.
У Изабо закружилась голова, дым ел глаза и горло, но она не издала ни звука, глядя на взметнувшиеся языки пламени.
Йорг сидел на корточках, медленно покачиваясь и бормоча что-то себе под нос. Пламя играло в прозрачном камне, венчавшем его посох, и в стоявшей перед ним чаше с водой. Несколько раз он вскакивал на ноги, топал ногой рядом с костром, после чего снова садился на корточки, раскачиваясь и приговаривая:
— Во имя Эйя, нашей матери и нашего отца, ты, Пряха, Ткачиха и Та, Что Режет Полотно, ты, кто бросает семя, питает все живое и собирает урожай, почувствуй во мне течения морей и крови; почувствуй во мне бесконечную тьму и яркий свет; почувствуй во мне восхождение лун и планет, пути звезд и солнца; развей пелену, открой мои глаза во имя четырех стихий: ветра, камня, пламени и дождя; развей пелену, открой мои глаза во имя ясных небес и бурь, радуг и града, цветов и опадающих листьев, пламени и пепла.
Ночь склонялась над ними, клубился дурманящий дым, и Изабо почувствовала страх. Невидящие белые глаза Йорга закатились, костлявое тело била дрожь. Запрокинув голову, он затянул:
— Я вижу красные облака — солнце садится, красные облака несутся по небу. Опасно… поднимается ураган, вижу разноцветную змею полосатую, как радуга. Она нападает, из ее зубов каплет яд. Вонзи в нее меч! Руби ее! Ах, Эйя! Она превратилась во множество кусочков, каждый из них нападает. Ветер разносит пепел.
Изабо очень испугалась, раньше ей не приходилось видеть людей, погрузившихся в транс.
— Что ты хочешь сказать? — прошептала она. Но Йорг не слышал ее.
— Собираются грозовые облака. Луну пожирают, луну пожирают! — Старик с криком упал на спину. Изабо опустилась на колени рядом с ним, растирая его холодные руки и умоляя его очнуться. Но глаза Йорга оставались закрытыми. Он пробормотал:
— Повелитель моря приближается.
— Скажи мне, ты видишь мое будущее? — спросила Изабо, опасаясь, что старик выйдет из транса прежде, чем она успеет что-нибудь узнать. Его веки медленно поднялись. Он уставился в ночное небо незрячими глазами, из которых струились слезы.
Усевшись, наконец, прямо, он еле слышно прошептал:
— Дай мне твой кинжал.
Она подала ему кинжал. Старик принялся раскачиваться взад-вперед, продолжая что-то бормотать. В небо поднялся клуб ароматного дыма. Йорг пробежал пальцами по серебряному клинку. Его голос стал почти беззвучным.
— Вижу, как ты смотришься в зеркало, — твое отражение тянется к тебе и сжимает твою руку. Я вижу тебя со множеством лиц и во множестве масок, — ты будешь единственной, кто сможет скрываться в толпе. У тебя не будет дома, и ты не будешь знать отдыха, но все горы и долины станут твоим домом; ты никогда не станешь матерью, но тебе суждено будет вырастить дитя, которое будет править страной. — Его голос смолк, морщинистое лицо стало серым от усталости. — Твоя судьба воистину странна и загадочна, девочка. Она пугает меня — мне уже приходилось видеть дитя, попирающее ногами океаны и сушу; зеркала, разбивающиеся на кусочки; луны, которые съедают друг друга.
— Что это может значить? — удивилась Изабо, чувствуя, как ее охватывает нетерпение. Странная и загадочная судьба, сказал он. Дитя, которое будет править страной.
Старик покачал головой и закутался в свой ветхий плед.
— Не знаю, девочка. Я вижу лишь то, что вижу, и все будущее — загадка. Давай-ка поедим и ляжем спать, завтра будет нелегкий день.
Весь следующий день Изабо не отходила от старого провидца в надежде, что он скажет ей что-нибудь про ее будущее. Но он не сказал больше ничего интересного и рассердился, когда она попыталась его расспросить. Но зато заговорил с ней о Единой Силе.
— Единая Сила есть во всем, — сказал колдун. — В деревьях и в траве, в нашей крови и нашем духе, в воздухе, которым мы дышим, и в воде, которую пьем, в звездах и лунах, в красной комете, которая озаряет ночное небо. Но это не значит, что Единая Сила неистощима. Поэтому мы учимся использовать ее осторожно. Когда мы вызываем Силу, мы берем ее отовсюду: изнутри и из внешнего мира. Чем сильнее волшебство, тем больше расходуется Силы.
— Почему некоторые ведьмы могут вызвать много Силы, а другие совсем чуть-чуть? — спросила Изабо. Этот вопрос она много раз задавала Мегэн, но ее опекунша отвечала только: «Силой обладает тот, кто силен». Слепой провидец сказал не намного больше.
— А почему одни люди могут перебросить камень через реку, а другие нет?
— Ты хочешь сказать, у всех людей разная Сила?
— А разве не это я только что сказал?
— Стало быть, ты полагаешь, что ведьма может вызвать такое количество Силы, с которым может справиться?
— Ты так думаешь?
— Я не так уж много о ней знаю, — призналась Изабо, запоздало удивившись, что она знает так мало, хотя ее воспитывала сама Хранительница Ключа.
— Очень хорошо, — заметил старик. — Это первый шаг.
Рассердившись, Изабо побежала вперед. Как только они спустились в предгорья, им пришлось распрощаться, Йорг собирался идти на запад, а путь Изабо лежал на юг.
— С тобой ничего не случится? — с беспокойством спросила она. Старик, взяв ее руку в свои, прижал ее ко лбу, потом к губам.
— Нет, девочка. Не забывай, я обхожусь без глаз дольше, чем ты живешь на свете. К тому же, Иесайя показывает мне дорогу и предупреждает об опасностях. Ворон умен и наблюдателен. Тебе следует подумать о своем собственном благополучии. Будь осторожна. Твой путь нелегок, а задача, которую ты должна выполнить, очень важна. Храни талисман как зеницу ока. Страшно подумать, что произойдет, если он попадет в руки к Банри.
— Он настолько важен? — Изабо немного посерьезнела.
— Да, настолько. Может быть, сейчас это важнейшая вещь во всей стране. Мегэн возложила на тебя огромную ответственность, Изабо Ученица Ведьмы. Не обмани ее доверие.
— Но что это такое? — спросила Изабо, потрогав через рубаху черный мешочек. — Почему он так важен?
— Это ключ, который разомкнет цепи, связывающие нас, — загадочно ответил Йорг. — Держись, Изабо, Желаю тебе удачи.
— Да будет мое сердце добрым, ум ясным, а дух отважным.
Слепой провидец поцеловал ее в лоб.
— Не бойся, настанет время, когда пелена развеется, и ты увидишь, — сказал он и пошел по дороге, постукивая перед собой посохом. Ворон, хрипло каркнув на прощание, полетел вперед.
Изабо дотронулась до головы, в которой раздавался странный звон, потом зашагала по тропинке, не в силах унять дрожь.
Однако ее путешествие оказалось медленным и трудным. Спустившись с гор, она оказалась в густом лесу, росшем в предгорьях. Порой тропинка исчезала в чаще и ей приходилось часами пробиваться через подлесок, прежде чем удавалось выйти к какому-нибудь ручью. Однажды пришлось несколько часов брести вдоль глубокого оврага, прежде чем удалось перебраться через него. Как-то ей показалось, что она видела в пруду русалку, но маленькая рука и пряди прозрачных волос мгновенно скрылись под водой. В другой раз она наткнулась на огромного медведя, ловившего рыбу в ручье. Она осторожно обошла зверя — вряд ли разумно сталкиваться с хищником, отощавшим за долгую зиму.
Ночью до нее донесся вой волков, поющих на луну, и она до утра продрожала под одеялами, жалея, что рядом нет Мегэн, которая могла бы ее защитить. Днем она порой ощущала непонятное беспокойство, — казалось, от чьего-то взгляда слегка шевелятся волосы на затылке. Изабо ускоряла шаг, пытаясь в попытке
