сознание. Подняв глаза, он увидел Лиланте. Ее зеленые волосы были спутаны, лицо в грязных потеках, глаза опухли от слез.
— Я хочу присоединиться к вам, — сказала она. — Я тоже хочу помогать повстанцам.
Мысли Дайда заметались, как потревоженные птицы. Сначала он хотел посоветовать ей не валять дурака, затем подумал, что должен вовлекать в движение новых людей, в особенности владеющих магией. Он видел горе Лиланте, хотя и не вполне понимал его причины.
— Пойдем, я познакомлю тебя со своей бабушкой, — предложил он. — Она скажет, что нам делать.
МАЙЯ КОЛДУНЬЯ
Майя сидела в своей комнате, глядя на закат и пытаясь унять легкую дрожь. Пришло время связаться с отцом, и предстоящий разговор пугал ее. Бесполезно напоминать себе, что она Банри Эйлианана, самая могущественная женщина в стране. Бесполезно говорить, что здесь, в Риссмадилле, она далеко от отца. Сама мысль о том, что она должна будет говорить с ним, наполняла ее ужасом.
Отца Майи стоило бояться. Он принадлежал к расе воинов, уважающих силу и презирающих слабость, к расе, жизнь которой определялась вековыми традициями. Несмотря на то что Майя уже давно не жила с отцом — ее отдали на воспитание Жрицам Йора, едва она научилась ходить, — одной мысли о нем было достаточно, чтобы внутри все смерзлось в ледяной ком. Сани знала это. Когда она доставала из сундука волшебное зеркало, в ее выцветших глазках мелькал злорадный огонек.
Зеркало с ручкой, изображавшей рыбий хвост, было очень старым, металл покрылся зелеными пятнами, хотя овальная поверхность до сих пор оставалась яркой и блестящей, без единой царапины. Когда Майя взяла его в руки и вгляделась в свое отражение, ее лицо замерцало таинственной нездешней красотой.
Используя зеркало, как учила ее Сани, Майя вглядывалась в свое отражение, мысленно взывая к отцу. Его многочисленные имена превращались в мелодичные трели. Она пела, пока ее отражение не растворилось в появившейся ряби. Сквозь пелену проступило его лицо, темное от ярости. Он бушевал, страшный рот был широко раскрыт, поблескивали желтые клыки.
— Почему ты не связалась со мною раньше? — Его песня больше походила на рев прибоя, чем на мелодичный голос Майи.
— Это было небезопасно.
— Небезопасно! Разве у тебя нет власти? Разве ты не Банри?
— Этот дворец кишит мятежными лордами и шпионящими слугами. Я не могу рисковать. Чем больше моя власть, тем подозрительнее они становятся.
— Ты слаба и глупа, как все женщины. Когда я получу то, что мне нужно? У тебя есть какие-нибудь новости?
— Указ о Волшебных Существах действует, и многие из них покорились нам. Большинство, конечно, никуда не годится, но некоторые… некоторые оказались полезными. Мы схватили многих мятежников и ведьм, которые жалеют волшебных существ и невольно выдают себя. Самая большая удача — обнаружен и уничтожен еще один оплот мятежников в Рурахе. Эти болваны вернулись в Башню, а я, разумеется, приглядывала за ней. Блессем и Эслинн находятся под нашим контролем, и хотя Рурах и Тирейч до сих пор не покорились, это не имеет никакого значения, ведь мы контролируем ситуацию.
— А что ты скажешь о наших старых врагах, драконах?
Майе очень хотелось отвести взгляд, но она не осмелилась.
— Драконы восстали.
Ее отец откинул голову назад и зарычал, обнажив клыки.
— Ладно, — сказал он наконец. — Каждый раз, когда мы поднимались на борьбу за то, что принадлежит нам по праву, драконы выступали против нас. Но я недоволен тобой, дочь. — Последнее слово он выплюнул, словно оскорбление. Для его народа дочери были пешками в политической игре, не имевшими ни прав, ни собственной воли. В голодные времена девочек безжалостно топили, чтобы осталось больше пищи для мальчиков. Если девочке удавалось дожить до брачного возраста, ее выдавали замуж за мужчину, которого выбирал ее отец или брат. Мужественность для ее народа была неразрывно сплетена с жестокостью, а право на власть, еду и женщин зависело от мужественности. Майе удалось избежать этой участи благодаря странному капризу судьбы — ее отдали Жрицам Йора, которые почувствовали в девочке силу и решили использовать ее в своих целях.
— Ты все испортила, — безжалостно продолжал отец. Она не позволила ни движению, ни взгляду выдать то, что творится в ее в душе, но не могла запретить бисеринкам пота выступить на лбу. — Ты должна была войти в доверие к драконам — вы,
Майя с усилием посмотрела ему в глаза и сказала ровным голосом:
— Отряд моих гвардейцев, выслеживающий ведьм в Белых горах, впал в панику, когда дракон подлетел слишком близко. У них были с собой отравленные копья. Я уверена, Его Высочество будет рад узнать, что драконье зелье действует именно так, как он предсказывал.
— Ну разумеется, действует, дура. Уж не думаешь ли ты, что Круг Семи восстал только потому, что убили какого-то дракона? Это мог быть несчастный случай. Такие вещи можно объяснить тем, что люди боятся драконов и от одного их вида впадают в панику. Драконы знают, что им нельзя подлетать слишком близко.
— Это была самка, и к тому же беременная.
Он фыркнул, всем своим видом выражая презрение.
— Полагаю, это заставило их холодную кровь вскипеть. Почему ты не послала в их долину парламентеров? Как только они впустили бы герольдов…
— Мы послали, — пролепетала Майя, — но они отказались их принять.
— Отказались принять ваших герольдов! Герольдов Банри Эйлианана? Значит, ты действительно их оскорбила. Ты недоговариваешь. А как насчет остальных колючек в нашем боку? Что слышно о Мегэн?
Майя невольно сглотнула.
— Есть причины полагать, что Архиколдунья Мегэн Ник-Кьюинн добралась до драконов раньше нас. Мы нашли ее убежище неподалеку от Драконьего Когтя и застали там нескольких ведьм, совершавших свой мерзкий обряд. Некоторых удалось убить, хотя они взывали к силам земли и огня. Мегэн ускользнула, однако мы поймали и казнили ее воспитанницу. Теперь мы идем по следу старухи и уверены, что вскоре она будет у нас в руках.
— О да, уверены. Шестнадцать лет ты была уверена, что уничтожила ее. Значит, она настроила против тебя драконов, и те взбунтовались. Во имя Йора! Я вынужден полагаться на презренную женщину! Ты выдернешь эту колючку из моего бока, или, клянусь Йором, я посмотрю, какого цвета твоя кровь!
— Да, Ваше Высочество. — Майя склонила голову, пытаясь сохранить на лице невозмутимое выражение.
— А что с Калекой? Я заметил, что ты ни разу о нем не упомянула. Надеюсь, хоть здесь ты меня не подвела?
— Мы обнаружили местонахождение главаря мятежников с помощью зеркала и были уверены, что в конце концов он приведет нас к Мегэн. Много раз он обманывал нас и уходил от слежки, но мы все плотнее стягивали сеть вокруг него.
— И? Когда мы разговаривали в последний раз, ты говорила то же самое. Я хочу знать, достаточно ли плотной оказалась твоя сеть. В прошлый раз я велел тебе не рисковать и не позволять ему приближаться к этим проклятым горам, где все долины на одно лицо. Я приказал тебе схватить его, когда он подойдет к Перевалу, и выпытать у него сведения о Архиколдунье. Ты не выполнила моих приказаний?
Майя снова покрылась потом.
— Выполнила, Ваше Высочество, только…
— Понятно. Какую еще глупость ты сотворила?
Майя торопливо заговорила:
— Наши планы сорвала воспитанница Мегэн. Она освободила его в первую же ночь после ареста и отвлекла наших людей, а он тем временем скрылся в горах. Но мы поймали ее и предали казни.
