— Хм-хм-хм, — с легким смешком сказала она. — Следы Селестин, не меньше. В чем же заключается твой Талант, малыш?
Томас медленно протянул руку и коснулся пальцем пергаментной кожи никсы. Она поежилась и отпрянула.
— Это не обычный мальчик, — сказал она. — Его прикосновение заставляет мое сердце петь. Моя слабость прошла бесследно, а кровь быстрее побежала по жилам.
— Он исцеляет наложением рук, — сказал Йорг. — Он хотел излечить меня от слепоты.
Никса захихикав, скрылась во мраке.
— Так и вижу, как он гоняет тебя по комнате, а ты, задрав подол, отбиваешься тощими старыми ногами.
Йорг кивнул.
— Ты правильно видишь. Он был настроен решительно и мне едва удалось отбиться.
— Нелегко будет его спрятать.
— Именно поэтому я пришел к тебе, Кейт-Анна. Я прошу у тебя помощи.
— Много раз ты и твои собратья приходили ко мне просить о помощи. Каждый раз вы обещали спасение и освобождение; каждый раз говорили, что преследованию волшебных существ скоро придет конец. Я последняя из своего народа, Незрячий. Я стара. Я устала. Когда я вернусь в ночь, не останется ни одной никсы. Почему я должна помогать тебе? Твой народ многие века преследовал нас. Нас травили, на нас охотились, выставляли нас на свет, который для нас смертелен. Я больше не хочу никому помогать.
— Ужасно, если больше не останется ни одной никсы, — встревожено сказал Йорг. — Я надеюсь, что этого не случится. Я искал, Кейт-Анна, как и обещал тебе. Но горы пустынны, а никсы очень хитры и осторожны. Что я мог поделать, если они не хотели быть обнаруженными? Ты должна поверить мне. Разве я когда-нибудь предавал тебя? День уже близок. Никсы терпеливы. Ты сама не раз говорила мне об этом. Никсы умеют выжидать и планировать там, где другие рвутся напролом. Потерпи еще немного.
— Я терпелива, — ответила Кейт-Анна своим тихим хриплым голосом. — Мне просто надоела ваша назойливость. Почему вы не оставите меня в покое?
— Прошло больше семи лет с тех пор, как я был здесь, — сказал Йорг. — Заклинание, которое ты соткала для меня тогда, было очень сильным. Именно благодаря твоей доброте мы близки к свободе. Я не пришел бы к тебе, если бы мне мог помочь кто-то другой.
Никса беспокойно сновала по пещере, раскосые глаза мерцали. Она еще раз повернулась к мальчику и склонилась над ним, и Томас снова протянул к ней руку. На этот раз она позволила ему прикоснуться, и он возложил ладони на ее узкую голову, запустив пальцы в змеящиеся волосы. Когда его руки наконец упали, она издала тихий горловой звук.
— Я больше не чувствую усталости, — изумленно сказала она. — Он обладает огромной силой. Его прикосновение возрождает надежды. Я почти поверила в то, что никсы до сих пор бродят по ночам и летают наперегонки с ветром. Я почти поверила в то, что Селестины снова властвуют над лесами. — Она вздохнула. — Ладно. Ради него, а не ради тебя, Незрячий. И ради Селестин.
Она медленно уплыла во тьму, и Йорг радостно выдохнул. С никсами всегда было нелегко поладить, а с Кейт-Анной труднее, чем со всеми прочими
— Что она делает? — дрожащим голосом спросил Томас.
— Можешь подойти и посмотреть, если она позволит. Похоже, ты ей понравился, возможно, она не прогонит тебя.
— Кто она такая? — прошептал Томас. — Она не человек, да?
— Да, она никса, — ответил Йорг. — Ее народ жил на этой земле задолго до того, как Кьюинн Львиное Сердце привел сюда наших предков. Она — дух ночи. Говори с ней почтительно, ибо ее магия может спасти тебя.
Томасу понадобилось немало времени, чтобы набраться храбрости и отправиться вслед за никсой в глубь пещеры. Йорг сел у стены и задремал, его седая голова свесилась на грудь. Но Томас, хотя и провел на ногах весь день и половину ночи, был слишком возбужден, чтобы отдыхать, к тому же он до сих пор не привык к необходимости спать на земле. Никса вызывала у него жгучее любопытство. Ему уже доводилось видеть клюриконов и нисс — небольших симпатичных существ, водившихся в Рионнагане, склонных к мелкому воровству, но в остальном совершенно безвредных. Никса же была такой высокой и тонкой и обладала таким могуществом, что, несмотря на свой страх, мальчик был очарован ею.
Когда Йорг заснул, магический огонек погас, но руки Томаса излучали слабый серебристый свет. Он вытянул их перед собой, и на стенах пещеры заиграли слабые блики. Томас никогда раньше не видел сияния, исходившего от его рук, и это зрелище заставило его вздрогнуть. Но любопытство оказалось сильнее, и он, спотыкаясь, пошел вперед, пытаясь заставить тьму отступить.
Иесайя поскакал вперед вместе с ним, беспокойно вертя головой и кося на мальчика блестящим глазом. Никса сидела в дальнем конце пещеры, там, где тьма была гуще всего. Чем ближе подходил к ней Томас, тем ярче светились его руки. Она плела что-то из своих волос.
— Сожми руки в кулак, мой мальчик, — сказала она. — В этой ткани не нужен свет.
Он послушно стиснул пальцы, и свет померк, хотя костяшки все еще слегка мерцали, будто сквозь его руки просвечивало пламя свечи. Постояв немного, он сел рядом с ней. Мальчик почти ничего не видел. Никса проворно двигала длинными пальцами, ее глаза пугающе мерцали.
— Я плету для тебя перчатки, — прошептала Кейт-Анна. — Однажды я соткала плащ иллюзий — это заняло семь дней и семь ночей. Я превратилась в пустую оболочку. Вряд ли я могла бы сейчас сделать что- то подобное и не уйти во тьму. Но у тебя маленькие руки. Я сплету нити так плотно, чтобы ни один луч твоего света не просочился наружу. А после этого ты прикоснешься ко мне, и я снова почувствую, что могу летать верхом на ночном ветре, как летала когда-то, но больше никогда не взлечу.
— Почему? — резко прозвучал из темноты голос Томаса.
— Я не хочу летать одна, — грустно сказала Кейт-Анна. — Когда-то ночь была наполнена шепотом никс. А теперь она пуста.
Всю ночь Томас просидел рядом со старой никсой, которая плела для него перчатки из своих волос. Она рассказывала ему о пещерах, в которых жило множество никс, наполнявших их шелестом крыльев и шепотом голосов, о временах, когда крылья летящих никс закрывали обе луны. Она рассказала ему о том, как пришли солдаты и пробили стены пещер, впустив внутрь солнечный свет. Ее народ пытался спастись, укрыться в каком-нибудь темном уголке или забиться. Большинство никс рассыпалось в черную пыль, которую развеял ветер.
— Мы не приспособлены к дневному свету, — сказала она. — Мы — дети ночи, и все мы возвращаемся в ночь.
Слушая ее истории, Томас незаметно задремал, а проснувшись, обнаружил, что она исчезла, оставив в его руках пару крошечных черных перчаток, связанных из волос. Когда он надел их, оказалось, что они точно подходят по размеру. На миг его руки замерзли и онемели. Когда он подошел к Йоргу, чтобы разбудить его и похвастаться новыми перчатками, старый провидец не смог разглядеть его.
— Она сделала замечательную вещь, — сказал наконец Йорг, после того как Томас несколько раз снял и надел перчатки. — Плащ, который она соткала для меня, был больше, но не был таким плотным. Эти перчатки скрывают тебя даже от меня. Они защитят тебя от Искателей. Вероятно, у них есть еще какие- нибудь свойства, которые мы откроем в свое время, ибо творения никс поистине удивительны.
Томас ужасно проголодался, так как ничего не ел со вчерашнего дня. Он прервал старого провидца, пожаловавшись на голод, и Йорг засмеялся, велев ему подниматься по лестнице, ведущей в туннели под Лукерсиреем.
— У меня есть друг, который накормит нас, — надтреснуто сказал старик. — Но не снимай перчатки и держись ко мне поближе, потому что я не хочу тебя потерять.
Путники добрались до дома торговца свечами. После долгого стука дверь открылась, пропустив их, в огромную теплую кухню, где Томаса накормили до отвала. Йорг принялся выкладывать свои новости жене торговца, полной женщине с руками толщиной с окорок и голосом, напоминающим охотничий рог. Они настолько увлеклись разговором, что совершенно забыли про мальчика, и он провел несколько приятных часов в кладовке, играя с котятами. У одного из котят гноился глаз, несмотря на то что Томас тщательно
