— Надо помечать те коридоры, в которых мы уже побывали, — сказал Паршивый. — У кого-нибудь есть мел?
Мела, разумеется, ни у кого не оказалось, так же как и ножа, которым можно было бы вырезать метки, и вообще ничего, чем можно было бы отметить путь, который они проделали. Томас лег на влажный камень, положив голову на колени Паршивому, и закрыл глаза. Он тяжело дышал, а его лицо побледнело от усталости.
Почти все коридоры освещались факелами, распространявшими резкий запах гари. Пока они спорили, ближайший факел догорел, и они оказались в полной темноте. Шайка воров испуганно примолкла. Томас, зевая, сел на полу.
Воры зашептались:
— Что делать? Где мы? Мы пропали!
К удивлению Томаса, он почувствовал, как его руки коснулся чей-то палец.
— Кейт-Анна? — прошептал он.
— А как же остальные? — спросил он. При этих словах все замолкли, и хотя он не видел их, но чувствовал, что все глаза устремлены на него.
— Пожалуйста, Кейт-Анна, я не могу их бросить.
Никса вздохнула, и Томас почувствовал, как она склонилась над ним.
Ладно, но только потому, что стражники уже близко и у них есть фонари, а я не люблю свет. Возьми их с собой, если хочешь.
Томас взял никсу за руку и почувствовал, что она вздрогнула. Его рука до сих пор была голой, а перчатка лежала в кармане рядом с котенком, который уже давно проснулся и начал жалобно мяукать.
— Возьми меня за руку, Паршивый, — велел Томас. — Она не переносит света, поэтому придется идти в темноте.
— Кто? О чем ты?
— Один друг. Она поможет нам выбраться. Доверьтесь ей, она любит стражников не больше, чем любой из вас.
Взявшись за руки, длинная цепочка заключенных побрела по бесконечным темным туннелям. Снова и снова воры падали духом, и цепочка останавливалась, когда возникал спор, но никса каждый раз говорила ему своим шелестящим голосом:
— Брось их. Они умрут в этих туннелях, и никто о них не вспомнит.
И каждый раз спорщики поспешно хватались за чью-нибудь руку и шли дальше.
Прошел не один час, прежде чем никса наконец остановилась и сказала Томасу:
— Сейчас мы под рыночной площадью. Если они поднимутся по сточным трубам, то выберутся на поверхность.
Томас передал ее слова Паршивому, который сказал Калли, стоявшему за ним, а тот следующему в цепочке. Большинство воров, послушавшись никсу, начало карабкаться по одной из огромных труб, Перед уходом они долго благодарили Томаса, кланялись ему и целовали край его пледа.
— Это вовсе не я, это Кейт-Анна вывела нас, — сказал он устало, но воры были слишком напуганы, чтобы разглядеть никсу в этой мгле.
Паршивый, старик с дочерью, Калли, черноволосый великан и горстка других остались.
— Не прогоняй нас, милорд, — сказал старик. — Твоя магия удивительна. Мы останемся с тобой и будем делать все, что ты велишь.
Томас был всего лишь маленьким мальчиком, к тому же он очень устал и проголодался. Он вцепился в руку Кейт-Анны, не зная, что ответить. За него ответил Паршивый:
— Можете околачиваться тут, если хотите, но не ждите, что он снова прикоснется к вам. Он выбился из сил!
Никса наклонилась к самому уху Томаса и, прошептала:
— Йорг ждет тебя в моей пещере. Как только он рассказал мне, что произошло, я отправилась искать тебя. Хорошо, что ты снял перчатки, иначе я не смогла бы выследить тебя. Никто не знает эти туннели лучше меня.
Старый провидец не стал бранить Томаса — он крепко обнял воспитанника, накормил кашей с молоком и уложил спать. Пока мальчик спал вместе со свернувшимся в клубочек котенком, Йорг решил поговорить с оставшимися ворами, они были потрясены его словами. Он говорил о том, что скоро придет крылатый Ри, что Лодестар будет спасен, и для всей страны наступят мирные и изобильные времена.
— Но ведь Лодестар уничтожен в День Предательства! — воскликнула дочь старого вора.
— Нет. Мегэн Ник-Кьюинн спасла его и скрыла до тех пор, пока он не понадобится. Лодестар должен защитить народ Эйлианана. Магия снова будет служить людям и пользоваться всеобщим уважением.
К полудню, когда Томас проснулся, воры уже разбрелись по городу. В пещере остался только Паршивый, на коленях которого сидел Джед, жующий кусочек сушеного мяса.
— Твой старик позволил мне остаться, — радостно сообщил он. — Я иду с вами!
Остаток дня они отдыхали и готовились покинуть город. Паршивый вернул Томасу башмаки и обмотал ступни тряпьем, чтобы защитить их от дорожных камней. Йорг отнес котенка к матери и вернулся с кожаной сумкой, полной припасов. Это заставило глаза Паршивого радостно расшириться. Йорг был встревожен — улицы кишели стражниками, разыскивающими бежавших воров и «белокурого мальчишку, обвиняемого в применении гнусного колдовства». Гильдию Искателей подняли по тревоге, сказал старый провидец. Когда он хмурился, его лицо напоминало смятую бумагу.
Йорг собирался выскользнуть из города тем же путем, которым они и пришли, смешавшись с толпой, переходящей мост в последние минуты перед закатом. Но теперь этот план стал неосуществимым — солдаты прочесывали весь город и стерегли ворота, на улицах собирались толпы взволнованных людей, и старик ломал голову, пытаясь придумать какой-нибудь выход. Реки Бан-Баррах и Малех были слишком бурными, чтобы пытаться переплыть их, а единственный оставшийся выход лежал мимо дворца.
Видя озабоченное лицо старика, Паршивый весело спросил, что его гложет. Йорг поведал ему о своих заботах, но веснушчатый мальчишка улыбнулся и сказал:
— Ха, не стоит беспокоиться. Мы пройдем по Дороге Воров.
Паршивый объяснил Йоргу, что ворам необходим тайный путь, по которому они могли бы ходить, не попадаясь на глаза страже, и что, будучи сыном Адэра Дерзкого, он, естественно, знает эту дорогу.
— Мы поможем тебе, хозяин, — сказал он.
Йорг не слишком доверял Паршивому, но делать было нечего. Опираясь на свой суковатый посох и крепко держа мальчика за руку, он пошел следом за маленьким нищим по городским трущобам и был очень обеспокоен восторженными возгласами, которыми разразилась толпа. Позади них собирались люди, благословлявшие Томаса и пытавшиеся дотронуться до него. Мальчик крепко прижимался к Йоргу, а Паршивый раздувался от гордости, кивая тем, кого знал, и выкрикивая непристойные шуточки.
Вскоре их окружила банда маленьких оборванцев, которая бурно приветствовала Паршивого и потребовала от него свежих новостей. Джей, самый способный из помощников Паршивого, прижал к щеке скрипку, и незаметный уход, который планировал Йорг, превратился в шествие, сопровождаемое музыкой, криками, и смехом. Пышнотелые матроны и тощие шлюшки вместе плясали на грязных мостовых; продавцы фруктов, побросав свои большие плоские корзины, начали отплясывать джигу, стуча по камням деревянными башмаками, хромой нищий бешено запрыгал на своей здоровой ноге, с таким воодушевлением размахивая костылем, что в конце концов сбил берет с пухлого лавочника; дети распевали только что придуманные куплеты о крылатых воинах и исцеляющих руках.
Процессия вилась по узким грязным улочкам, и факелы в их руках шипели под мелким дождем. Смирившись с неизбежным, Йорг съежился, поплотнее запахнул потрепанный плед и побрел дальше. Он был вынужден поверить шайке Паршивого, который обещал предупредить, если появятся солдаты, и спрятать в толпе. К тому же его старое сердце радовалось, когда он слышал, как Лукерсирей славит ведьм и колдунов. Город всегда гордился своими традициями, так как был доменом клана Мак-Кьюиннов, самого
