Изабо, а та, полуослепленная, смотрела на Лиланте из-за его обнаженной спины. На миг древяница застыла с пылающим лицом, потом, развернувшись, побежала прочь.
Изабо, вскрикнув, кое-как привела себя в порядок и бросилась за ней, крича:
– Лиланте! Лиланте!
Дайд выругался и попытался натянуть рубаху.
Древяница пронеслась по коридору и сбежала по лестнице, еле успевая избегать столкновения с многочисленными парочками, которые болтали на площадках или целовались по углам. Отчаянно пытаясь застегнуть лиф платья, Изабо поспешила за ней.
Дайд поймал ее на вершине лестницы.
– Пойдем обратно в постель, леаннан, – прошептал он, обвивая рукой ее талию. – Теперь уже ничего не поделаешь…
– Неужели ты не видел ее лицо? Она выглядела совершенно убитой.
– Это просто потрясение. Она не ожидала обнаружить нас в таком виде. Ничего страшного, леаннан. Она немного смущена, но это пройдет. Пойдем. – Он потянул ее в спальню, другой рукой обняв ее за шею.
Изабо заколебалась, глядя на лестницу. Свечи уже догорели почти до конца, но все же давали достаточно света, чтобы понять, что Лиланте и след простыл. Вздохнув, она позволила Дайду увести себя обратно в спальню.
Внезапно Изабо пронзила острая боль, и она вскрикнула, схватившись за живот.
– Что с тобой? Что случилось? – закричал Дайд и подхватил ее, когда она пошатнулась и лицо ее внезапно побелело.
Она согнулась пополам, обхватив руками живот.
– Это Изолт, – простонала она. – Наверное, дети…
Дверь в другом конце коридора распахнулась, и оттуда вырвался Лахлан, прижимая к себе простыню. Его черные волосы были всклокочены, глаза налились кровью, от него пахло перегаром.
– Изабо! – закричал он. – Быстрее! Изолт! Мне кажется, она рожает!
Новая волна боли прокатилась по ее телу, и она снова застонала.
– Позовите… Мегэн, – проговорила она непослушными губами. – Быстрее!
Дайд неохотно отпустил ее и поспешил позвать стражу. Боль отпустила, и Изабо вслед за своим обезумевшим от волнения зятем вошла в королевскую спальню. Изолт сидела на огромной постели с побелевшим лицом и расширенными глазами. При виде сестры она вскрикнула от облегчения и протянула руку. Изабо подбежала к ней, крепко сжав ее пальцы.
– Ты тоже почувствовала? – прошептала Изолт, и Изабо кивнула.
– Малыши готовятся появиться на свет, – сказала она. – Я послала за Мегэн, она скоро придет. Если я буду чувствовать то же, что и ты, думаю, толку от меня будет немного.
– Мне вполне достаточно, если ты просто будешь рядом, – ответила Изолт.
Изабо кивнула и поцеловала сведенные страхом пальцы сестры. Она знала, чего должно было стоить гордой Изолт это признание.
– Я знаю, милая, – прошептала она в ответ. – Но все будет хорошо, и скоро у тебя будут двое прелестных малышей. – Она принялась подкладывать в огонь поленья и позвонила в колокольчик, вызывая служанку сестры.
На Изабо снова накатила невыносимая боль и она застонала, схватившись за живот. Подняв глаза, она увидела согнувшуюся пополам Изолт, чья поза была точной копией ее собственной.
– Уже скоро, – с усилием сказала она. – Не бойся, Изолт, это будет совсем недолго.
В спальню вбежала запыхавшаяся служанка, протирая глаза и ахая. Ее лицо под украшенным рюшами чепцом, который она в спешке натянула криво, было встревоженным. Изабо велела ей позвать Сьюки и попросила ту поскорее принести ее сумку с травами.
– Нам понадобится чистая ткань и котел, чтобы кипятить воду, и посмотри, не найдется ли в погребе малиновый лист – он очень хорош при схватках. Да, и пошли кого-нибудь разбудить Джоанну – если она действительно хочет стать целительницей, почему бы ей не понаблюдать за родами!
Еще одна схватка заставила Изолт вцепиться в руку Лахлана. Изабо пришлось ухватиться за каминную полку, чтобы удержаться на ногах, и изо всех сил закусить губу. Потом появилась Мегэн, чьи седые волосы струились по плечам, а плед был накинут прямо на ночную рубаху. Она приказала Лахлану отойти от кровати, резко велев ему не путаться у нее под ногами.
– Умойся и оденься, ради Эйя! – рявкнула она. – От тебя несет, как от пивной бочки!
Нахмурившись, Лахлан вышел в гардеробную, подобрав с пола свой килт и рубаху. Мегэн подняла скипетр, закатившийся в угол, и положила его на стул, что-то бормоча себе под нос. Потом она склонилась над Изолт, ощупывая ее раздутый живот легкими пальцами и бормоча слова ободрения.
Пришли служанки, нагруженные кувшинами с водой, корзинами с травами и настойками и стопками чистых простынь. Появилась красная от беспокойства Сьюки, неся в одной руке зашедшуюся в плаче Бронвин, а в другой сумку с травами.
– Прошу прощения, миледи, но я не смогла разбудить Кетти, а малышка так плачет, что я не осмелилась оставить ее одну…
– Кетти что, перебрала Горячей Пинты, и тебе не удалось ее разбудить? – резко спросила Мегэн.
Сьюки покраснела еще гуще и прикусила губу, кивнув и пожав плечами одновременно.
