– Ты сбросила все покровы, закрывавшие твой третий глаз, и теперь видишь ясно.
– Да.
– Твой путь был очень тернистым, девочка.
Изабо кивнула.
– Да уж, это точно.
– Расскажешь?
Держа в ладонях маленькую сову, Изабо рассказала Мегэн обо всем, что делала и чему научилась. С Мегэн не было никакой нужды смягчать или приукрашивать правду. Время от времени старая колдунья задавала вопрос или вскрикивала, иногда от ужаса, иногда от недовольства. Один раз она заметила:
– Ох, ты всегда была такой импульсивной! Пора бы тебе уже немного образумиться!
Изабо закончила тем, как они сняли проклятие с Лахлана и как Майя с Бронвин покинули секретную долину.
– Я следила за ними при помощи магического пруда. Они благополучно добрались до моря. Я видела, как они плыли по волнам. – Слезы душили ее, но она продолжила сдавленным голосом: – Но после этого я не смогла их увидеть. Я не знаю, куда они отправились.
– Море искажает дальновидение, – сказала Мегэн. – Как и горы. Ты и так смогла разглядеть их на расстоянии, очень большом даже для магического пруда.
– Надеюсь, я не сделала ошибку, – сказала Изабо дрожащим голосом. – Она могла превратить меня в жабу и забрать Бронвин, но не сделала этого. Я не знаю, почему.
Мегэн пожала плечами.
– Кто может читать в сердце Фэйрга? Только не я. – Она на некоторое время погрузилась в молчание, потом спросила: – А что это за маленькая белая сова?
– Это Буба, – с ласковой улыбкой отозвалась Изабо. – Правда, красавица?
Мегэн ухнула, совсем негромко, и карликовая сова ухнула в ответ.
– Не знаю, что я буду без нее делать, – сказала Изабо. – В Проклятых Башнях так одиноко. Хотя я и знаю, что она должна жить со своими сородичами, но очень надеюсь, что она не улетит к ним, по крайней мере, пока.
– Она не улетит, – сказала Мегэн.
Изабо улыбнулась и потерлась подбородком о хохлатую головку Бубы.
– Я так горевала о Йорге! – вырвалось у нее. – Ох, какая ужасная это была неделя! Я все видела в магическом пруду…
Мегэн промолчала, хотя руки у нее тряслись. Изабо подняла глаза и увидела, что на морщинистых щеках ее опекунши блестят слезы.
– Мне кажется, что нет большего горя, – отрывисто сказала Мегэн, – чем пережить тех, кого ты больше всего любил.
Повисла долгая тишина, потом она продолжала:
– Вот почему я покинула Шабаш многие годы назад, устав жить вместо того, чтобы умереть в преклонном возрасте, как мой отец, сестра, все мои друзья и возлюбленные. Потом я поняла, что Ткачиха в своем узоре приберегла для меня еще одно место. Я нашла тебя, такую хорошенькую и своенравную девочку, и спасла Лахлана, как умела. Я поняла, что должна жить ради вас, и жила, делая то, что должна была делать. Но старый Йорг, добрейшая душа, погиб в огне, в муках… – Ее голос задрожал, и маленький донбег закурлыкал и крепче прижался к ее шее. Она погладила его тонкой трясущейся рукой и очень тихо сказала:
– Кажется странным, что я хранила веру в Эйя всю свою жизнь, и лишь сейчас, когда мы одержали верх над всеми врагами и возродили культ Эйя, моя вера поколебалась.
– Нет! – воскликнула Изабо. – Мегэн!
Старая колдунья кивнула.
– Я знаю, что глупо и недостойно винить вселенную в грехах людей. Кому как не мне знать, что Эйя настолько же тьма, как и свет, настолько же смерть, как и жизнь. Но все же с тех пор, как погиб Йорг, похоже, я вижу лишь ее темное лицо.
– Да обернется к тебе Эйя своим светлым лицом, – прошептала Изабо ритуальную фразу.
Мегэн погладила ее по голове.
– Да, когда я снова вижу рядом твое светлое личико, мне становится гораздо легче, – сказала она. – Я очень рада, что вы все прилетели на подписание Пакта о Мире.
– Это действительно замечательно, – сказала Изабо.
Мегэн кивнула.
– Думаю, мой отец был бы доволен. Даже ему не удалось уговорить подписать свой Пакт столько волшебных существ, не говоря уж об Эрране и Тирсолере. Это немало.
– Странно, как все обернулось, – задумчиво сказала Изабо. – Подумать только, когда-то я мечтала о приключениях, а теперь все, чего я хочу, это немного побыть в покое и насладиться миром, который мы завоевали.
– Хрупким миром, в самом лучшем случае, – сухо сказала Мегэн. – Не забывай о Фэйргах. С каждым годом они становятся все сильнее и смелее, и вскоре не останется ни одной реки или озера, которые не были бы опасны. Они очень кровожадны и не удовольствуются тем, чтобы править морями, а будут
