другие стали сбиваться в кучу, понимая, что не в состоянии участвовать в охоте.
– Где герцог? – воскликнул Бониве.
Часть придворных по-прежнему участвовали в гоне. Впереди на сильной лошади несся Франциск, за ним, не отставая, скакал Саффолк, четыре выжлятника следовали за ними. У всех остальных лошади или отстали, или совсем заупрямились. Звуки рога все удалялись...
Франциск был заражен азартом погони. Краем глаза видел не отстававшего от него англичанина, который порой даже вырывался вперед. «О, нет! Я не уступлю ему этого зверя, – почти с яростью подумал Франциск. – Нет, ни за что на свете. Чтобы он опять обошел меня?.. Никогда!» Лес неожиданно поредел, среди деревьев показалось открытое пространство, и здесь всадники изо всех сил погнали лошадей. Кабан бежал быстро, но его короткие ноги, несущие массивное тело, не были приспособлены для бега, и у охотников появился шанс догнать его. Почти настигая зверя, Франциск метнул короткое копье, но оно лишь оцарапало его. Кабан резко уклонился в сторону и понесся ещё быстрее, словно рана придала ему сил. Теперь он бежал к темневшему впереди лесу, надеясь укрыться в чаще. Но вот путь ему преградила небольшая, но быстрая река. Добежав до неё, кабан с разбегу прыгнул в воду. Одна из борзых кинулась за ним и успела вскочить на спину, вцепясь зубами в загривок, другие собаки тоже кинулись в воду, поплыли, но не успели нагнать кабана, как тот скинул борзую и потопил её. Остальные псы испугались и больше не нападали.
– Есть здесь брод? – закричал Франциск, кружа на месте и сдерживая разгоряченного коня. – Где брод?
Пока они смогли перебраться на другой берег, кабан был уже далеко. Он летел быстрее стрелы, точно пущенный из гигантской пращи огромный валун. Если он вновь скроется в чаще, охотникам понадобятся изрядные усилия, чтобы вновь загнать его в ловушку и принудить к схватке. Алее был уже совсем близко... Собаки, переплывшие реку, уже не рвались в погоню – скуля, они жались к выжлятникам. Лишь две из них решились продолжить преследование, светлым пятном несясь вслед за уходящим зверем.
Выжлятники спешились, вытаскивая мокрых псов на крутой бережок.
– Неудача, мессир герцог, – произнес один из них. – Зверь ушел. Вот дьяволово отродье!
Но Франциск был настроен решительно.
– Вы двое позаботьтесь о собаках. Саффолк, вперед! Вода ослабила зверя... Он ранен и истечёт кровью, если мы не остановим его.
Что было сил пришпоривая своих измученных лошадей, оба герцога стремглав внеслись под сень леса, ориентируясь на лай собак. В какой-то миг Брэндон заметил, что они остались совсем одни.
– Мессир Ангулем! – крикнул он. – Это бессмысленно, скоро совсем стемнеет.
Вдруг впереди раздался отчаянный визг, и через некоторое время в лощине они обнаружили ещё одну растерзанную, ещё шевелящуюся собаку.
– Мессир! – снова позвал Брэндон. – Зверь опасен, а мы отбились от охоты.
Ему бы следовал потрубить в рог, но только тут Чарльз заметил, что где-то обронил его.
– Стойте, Франциск! Это уже становится опасным! Лай собаки впереди уже не был слышен. Однако было ясно, что они настигают зверя – путь к нему указывала проторенная им среди кустарников колея.
– Мессир!
– К черту, женамутье! – огрызнулся Франциск, пришпоривая лошадь и заставляя её с ходу перескочить поваленное дерево. – Мы настигаем его!
Брэндону ничего не оставалось, как скакать следом. В какой-то миг он почти поравнялся с герцогом и крикнул на ходу, чтобы тот подал звуками рога сигнал остальным, где они. Франциск на ходу стал нашаривать сбившийся в процессе скачки за плечо рог, отвлекшись на минуту...
Все произошло мгновенно. Герцог Ангулем не заметил низко нависавшую ветку, и был вышиблен из седла со страшной силой. Ударившись о ствол большого дуба, он остался лежать неподвижен, а его лошадь с громким ржанием понеслась дальше. Брэндон с проклятиями натянул поводья своего коня, спрыгнув с него почти на ходу, и подбежал к Франциску, совсем не замечая, что его конь понесся следом за лошадью герцога.
– Мсье Ангулем!
Он тряс его, с ужасом осознавая, что тот не подает признаков жизни. Шляпу Франциск давно где-то потерял, и под короткой челкой явственно обозначилась крупная шишка. Черт побери, не хватало ещё, чтобы наследник престола расшиб себе голову, как и Карл VIII в Амбуазе! А рядом в этот момент находился только он, Чарльз Брэндон, посланник короля Англии!.. Можно представить, чем это для него обернется. Чарльз затряс Франциска ещё сильнее, тормошил, хлопал по щекам.
Из лесу, прихрамывая, появилась последняя гончая и, тихо поскуливая, улеглась рядом. Кабан... О, сейчас им стало совсем не до кабана. Ветер откуда-то издалека донес крики и звуки рога. Брэндон подскочил и стал кричать, поэтому не заметил, когда Франциск пошевелился и, приподнявшись, стал оглядываться.
– В чем дело, женамутье? – спросил Франциск, растерянно хлопая глазами.
Положение показалось бы Брэндону даже забавным, если бы не было столь критическим.
– Наши путники не слышат меня, – буркнул он. – Ветер приносит их голоса, но относит мой.
Ветер усиливался, шумел верхушками деревьев, на небо наползала туча. Быстро темнело.
– Где наши лошади? – спросил Франциск.
Брэндон выругался по-английски, по-французски зло заметив, что лошади, видимо, помчались преследовать кабана. Он не стал пенять Франциску зато, что тот не послушал его и теперь они отстали от охоты. Герцог Ангулем занялся придирчивым исследованием своей головы, но, сообразив, что отделался только шишкой на лбу, даже повеселел. Со свойственным ему оптимизмом он тут же заявил, что, конечно же, их будут искать, пока не найдут.
– Если мы к тому времени совсем не замерзнем, – проворчал Брэндон.
