стражника, ведь бдительность — главное в его работе. Я просто напоминаю своей спутнице о том, чтобы она прочитала молитву, держа в руке священный медальон, подаренный ей оракулом из Сивы. Оракул любил нашего царя, И возможно, медальон окажет целительное воздействие.
Разговор оборвался, когда они подошли к главному «соду во дворец. Не заметив на посту стражников, Парменион на мгновение остановился в замешательстве:,- Это просто недопустимо. Значит, дела и в самом деле плохи.
Пожав плечами, он вошел внутрь.
Обратившись к первому же человеку, который, судя по внешнему виду, обладал некоторой властью, Парменион показал на двух путешественников и коротко обрисовал ситуацию.
— Какое мне до них дело! — воскликнул офицер. — Его не стало, он уже ушел от нас, так что теперь все это не важно.
Элдин выступил вперед и схватил за руку офицера, находившегося на грани истерики.
— Вы знаете моего учителя. — Чтобы добавить веса своим словам, Элдин достал из дорожной сумки свиток и развернул перед собой «рекомендательное письмо». — Мы опытные врачеватели, и даже если другие в отчаянии опустили руки, еще есть шанс на то, что нам удастся победить смерть. Проводите нас в его апартаменты — и, возможно, тем самым вы спасете вашего царя.
Офицер задумался, и, пока он размышлял над тем, какое ему принять решение, из соседней комнаты донеслись громкие выкрики спорящих о чем-то людей, после чего последовал звон мечей.
— Следуйте за мной, — сказал он наконец, и начал прокладывать себе путь сквозь группу возбужденных, ругающихся мужчин. — Сюда.
Он показал на открытый дверной проем, очевидно ведущий в зал для аудиенций. Помещение было забито людьми.
В царящем здесь хаосе, подумал Элдин, они конечно же ничего не смогут сделать. Но отступать уже было поздно, и он начал протискиваться через толпу.
Парменион поспешил Элдину на помощь и, уверенно действуя массивным плечом, стал прокладывать ему путь. Всякий порядок и дисциплина бесследно исчезли. Умер самый могущественный человек во всем античном мире, и в ближайшие несколько минут созданная им империя и поддерживающий ее железный порядок тоже уйдут в небытие.
Внезапно им преградили путь, и Парменион в очередной раз начал рассказывать их историю.
— По мне, так они совсем не похожи на лекарей, — кто-то выкрикнул из толпы, по-видимому близкой к той точке, когда она становится неуправляемой, и привлек всеобщее внимание к столкновению между толстым стражником и маленьким офицером, напоминающим боевого петуха.
— И в самом деле, они больше похожи на зачинщиков беспорядков, чем на посланников. Не могу поверить, что кто-то был настолько глуп, что позволил им войти сюда, — крикнул офицер.
Окружившая их толла отступила на пару шагов. Рука офицера уже лежала на рукоятке меча.
— По крайней мере, их следовало тщательно обыскать, прежде чем позволить приблизиться к царским апартаментам.
«Черт возьми, — подумал Элдин, — на это уйдет уйма времени, а мы уже так близки к цели!» Через голову офицера он мог разглядеть тонкий занавес, очевидно отделяющий спальню от приемной.
— Кто вы? — Голос был низким и хриплым.
Повернувшись, Элдин увидел еще одного воина, на лице которого, словно бы высеченном из гранита, оставили отпечаток годы, проведенные в беспрерывных военных походах.
— Посланники доброй воли от Аристотеля, — поспешно ответил Элдин.
— Мой повелитель не поддерживал отношений с Аристотелем после того, как его предал племянник философа (Речь идет об историке Каллисфене, участвовавшем в заговоре против Александра). Почему же теперь старый лис решил направить сюда своих посланцев?
— Мы должны были передать вот этот подарок в знак его искреннего желания возобновить дружбу.
Элдин сунул руку в свою дорожную сумку и извлек на свет усыпанный драгоценными камнями кулон. Во времена Элдина он представлял собой всего лишь дешевую побрякушку, но золото и самоцветы еще производили на людей впечатление в античном мире. По крайней мере, Элдин на это рассчитывал.
Мужчина молча взял кулон и, безразлично держа его в руке, продолжал сверлить проницательным взглядом Элдина и Тию. Теория себя не оправдала.
— Мы поспешили сюда, — продолжил Элдин, — забыв об отдыхе, когда услышали о том, что великий царь тяжело болен. Доблестный солдат проводил нас от городских ворот до дворца. Он показал на Пармениона, который неподвижно застыл рядом с ним.
— Эта толстая развалина солдат? — На лице воина появился намек на презрительную улыбку.
— Я был при Граниксе и Гавгамелах, мой повелитель Птолемей. — В голосе Пармениона чувствовалась глубокая обида.
Птолемей кивнул в ответ и отвернулся.
— Он ушел от нас, — печально произнес Птолемей, и словно бы в ответ на его слова горестные стенания в комнате стали заметно громче.
— Если он на самом деле умер, мы никак не сможем ему повредить. Не раз бывали случаи, когда человека уже считали мертвым, а он через некоторое время снова был жив и здоров. Позвольте нам хотя бы осмотреть его. Этим мы совершенно точно не причиним вреда.
После недолгих колебаний Птолемей повернулся к своему молодому помощнику, стоящему поблизости. Наклонившись, он что-то прошептал ему на ухо, после чего вышел из комнаты.
«Птолемей», — подумал Элдин, и зачарованно проводил взглядом воина, быстро скрывшегося в толпе. Он испытывал большое желание крикнуть вслед этому человеку, что ему предстоит основать в Египте правящую династию, которая просуществует триста лет, но Тия уже подталкивала его вперед. Толпа расступилась перед ними, и тонкий занавес был отодвинут в сторону.
— А как же его единокровный брат? — раздался чей-то голос на заднем плане. — Он должен быть признан законным наследником.
— Так он же слабоумный, — последовал эмоциональный ответ.
— Сам ты слабоумный, клянусь Зевсом. Лично я поддерживаю кандидатуру брата.
— А как насчет его неродившегося ребенка? Что ты скажешь на это? — выкрикнул другой.
До Элдина донеслись звуки вынимаемых из ножен мечей.
Сидевший в нем военный историк был зачарован, обыватель испуган, но впереди его ждала главная задача, и поэтому в тот момент, когда люди начали покидать зал для аудиенций, Элдин отвернулся. Соседний коридор заполнили звуки сражения.
Он приблизился к шелковому пологу и в нерешительности замер. Во времена Элдина лежащий за подогом человек уже пять тысячелетий как превратился в прах. Но если все пройдет удачно, очень скоро он снова будет дееспособной личностью в мире, по своим масштабам намного превосходящем предел его воображения.
Элдин отдернул полог.
Он был еще более прекрасным, чем мог себе представить Элдин, но его красота была строгой и мужественной. Это было так, как если бы античной эллинской статуе придали текстуру и краски живого человеческого тела. Формы Александра в течение целого столетия вдохновляли скульпторов. Многие считали, что эти статуи идеализировали внешность великого завоевателя, но как Элдин теперь мог убедиться, на самом деле им было далеко до оригинала.
Внимание Элдина отвлекли сдавленные рыдания. Обернувшись, он увидел, что лицо Пармениона залито слезами.
«Что же это был за человек, — удивился Элдин, — если его смерть заставляет закаленного в боях ветерана так открыто проявлять свои эмоции?»
Элдин наклонился поближе. Он представлял себе Александра значительно крупнее; только гигант мог прожить в памяти людей пятьдесят веков. Это был мужчина невысокого, даже для своего времени, роста, но его тело имело великолепные пропорции. Золотистые волосы были мокрыми от пота и спадали вниз спутанными прядями.
Его лицо сильно осунулось, глаза глубоко впали.
