— Слава Богу, — прошептал Эндрю.
— Самый идиотский поступок, какой я видел в своей жизни, — вдруг буркнул Марк, и Эндрю бросил на него непонимающий взгляд.
— То, что вы самостоятельно отправились в эту безумную атаку, — пояснил свою мысль консул.
— Я должен был так поступить, — возразил Эндрю. — У меня было такое чувство, что все наши беды — это следствие моих ошибок. Я не мог просить ваших людей о такой жертве, если бы не пошел в бой вместе с ними.
— Я не забуду этого, — пообещал Марк. — Но из-за вас у меня будет куча проблем.
— Почему это?
— Когда эти парни вернутся домой, они начнут задирать носы и станут такими же невыносимыми, как вы, янки.
Впервые с начала войны Эндрю звонко расхохотался:
— Мой дорогой Марк, прежде, чем все закончится, мы сделаем из них отличных республиканцев.
Джубади в гневе ходил взад и вперед по берегу реки. Город, который, как он верил, был в его руках, все так же возвышался перед кар-картом, однако его стены защищали теперь солдаты в белых мундирах. К южным воротам подходила колонна воинов, облаченных в синее; над водой звучали радостные крики скота.
Посредине реки стоял на якоре одинокий броненосец. Даже если бы кар-карт отдал приказ о штурме, им нечего было противопоставить этому кораблю.
— Мы возвращаемся назад, — бросил Джубади Хулагару.
— Мы потеряли всего пятьсот воинов Вушка Хуш, — заметил щитоносец. — Наша мощь все еще с нами.
— Если бы у меня было вдесятеро больше всадников, я бы, может быть, рискнул. Но я не хочу терять своих лучших воинов в неравной битве, когда у врага все преимущества. В этот раз они нас победили.
— Но если мы не уничтожим их сейчас, то с каждым днем они будут становиться сильнее.
— Меня прижимают с фланга бантаги! — взревел Джубади. — Если я поверну орду на север, они пойдут вслед за мной. Они чуют нашу кровь. Я лавирую между двух огней, и было бы безумием бросить все свои силы на борьбу с Русью, когда мне в затылок дышат бантаги.
— Мой кар-карт, — настойчиво произнес Хулагар, — я сражался с этим скотом. Я видел их оружие, и я знаю ужасную мощь того оружия, которое было у нас. Если ты дашь им отсрочку, то мне страшно подумать, что они изобретут к тому моменту, когда мы уладим свои дела на юге.
— Тогда у меня тоже будет новое оружие, — воскликнул Джубади. — Мы освободим от убоя тех карфагенян, которые умеют делать пушки, а остальных съедим зимой, раз уж не удалось полакомиться русскими. Я буду следить за Суздалем и, когда настанет время, покончу с ним.
Джубади отвернулся от реки и увидел другого носителя щита.
— Ты ранен, Тамука? — обеспокоено спросил он.
— Это всего лишь пара ожогов, мой кар-карт.
— У тебя есть новости, — уверенно произнес Джубади. Тамука кивнул.
— Говори, — приказал кар-карт. Его голос неожиданно задрожал.
— Мы не нашли Манту. Я знаю, что он был ранен. Я протолкнул его в люк и после этого уже не видел.
— Значит, он погиб.
— Его нет на нашем берегу, мой карт. Либо он попал в плен, либо погиб. — Он погиб, — повторил Джубади и горько вздохнул. — Даже если скот взял его в плен, его «ка» не позволил бы ему жить после такого позора.
Кар-карт перевел взгляд на Вуку.
— Пойдем, сын мой, — тихо сказал он. — Нам нужно строить планы на будущее. — Джубади снова повернулся к Тамуке: — Прошу тебя снова стать щитоносцем зан-карта.
— Таково же и мое желание, — тут же добавил Вука.
Удивленный этими словами, Тамука склонил голову в знак согласия.
Кар-карт в последний раз посмотрел на ненавистный город. Выхватив из ножен меч, он провел его лезвием по своему предплечью. Из раны брызнула кровь. Вскинув клинок вверх, Джубади издал крик, полный ярости и боли, затем размахнулся и бросил меч в реку.
— Отметьте это место, — прорычал он, — ибо я вернусь за своим оружием.
Сделав Вуке знак следовать за собой, он развернул коня и поскакал прочь.
Тамука обменялся взглядом с Хулагаром.
— Он теперь единственный наследник, — прошептал щитоносец кар-карта. — Его нельзя трогать.
— Только пока он остается наследником, — ответил Тамука. — Но когда он станет кар-картом и у меня будет больше власти.
— Будь осторожен, — предупредил ею Хулагар.
— Возможно, тебе стоило посоветовать это Манту, — отозвался Тамука.
— Пора покинуть это проклятое место, — произнес Хулагар и сел на коня.
Тамука не спешил последовать его примеру. Его внимание было приковано к обнаженному скоту, стоявшему между двумя стражами.
— Взгляни в последний раз на то, что было твоим домом, предатель, — процедил он сквозь зубы. — У тебя был шанс стать хозяином всего этого.
Тобиас старался смотреть прямо перед собой, словно никаких мерков вокруг него не существовало.
— Ты боишься посмотреть мне в глаза, скот, не правда ли? — взревел Тамука. — Сегодня будет Праздник Луны. Ты знаешь, что это такое?
Тобиас хранил молчание и даже не повернул головы в сторону своих мучителей.
— Мы привяжем тебя к столу. Вот этой рукою я сдеру кожу с твоего черепа, пока ты еще будешь жив. Предатель, я расколю тебе череп, выну из него мозги и сожру их. Последним, что ты увидишь в своей жизни, будут твои мозги у меня во рту!
Тобиасу казалось, что он плывет по какому-то длинному темному туннелю, на другом конце которого находятся страшные глаза Тамуки, и все же он чувствовал, что в итоге победа осталась за ним.
Он плюнул в лицо Тамуке.
Зарычав от гнева, мерк ударил Тобиаса по лицу и сломал ему челюсть.
Вскочив в седло, Тамука подъехал к Хулагару.
Хулагар прикоснулся к его плечу:
— После того как закончишь с ним, приходи ко мне. Теперь, когда ты снова стал щитоносцем зан-карта, нам надо о многом поговорить.
Тамука кивнул:
— Надеюсь, я буду недолго занимать эту должность. Хулагар вопрошающе посмотрел на него.
— Не беспокойся, друг мой, — сказал Тамука. — Но если ты хочешь, чтобы твои молитвы были услышаны и чтобы мы вновь увидели Баркт Нум, нам надо быть более настойчивыми в достижении своих целей.
Не оглядываясь на оставшийся позади город, оба носителя щита тронулись с места.
Тобиас не почувствовал боли от удара и не поморщился, когда его, голого, привязали к седлу. Подняв голову, он мог видеть Суздаль и синюю колонну солдат. До него долетали возгласы горожан, знаменующие их триумф.
Кто был триумфатором, Кин? Да, конечно, Кин, и Ганс, и другие — сотни, тысячи, все они были триумфаторами. По щекам Тобиаса текли слезы, но ему хотелось смеяться. Что ни говори, а он тоже был среди триумфаторов.
Глава 20
Эмил вошел в президентский кабинет и обессилено рухнул в кресло. Все смотрели на него в тягостном ожидании.
— Ну как он? — наконец решился спросить Эндрю.
— У этого рыжего забулдыги здоровье быка, — ответил Эмил. — Температура спала. Час назад он проснулся и первым делом потребовал виски.
