корабля. — Он все еще в Остии.
— Черт возьми, — выругался Эндрю и бросил вопросительный взгляд на Фергюсона,
— Сэр, нам повезло, что у нас целых семнадцать броненосцев, — покачал головой Чак. — Будет счастьем, если до Суздаля доберутся десять из них. На каждом судне есть запасной вал, но его установка занимает от трех до четырех дней.
В его голосе Эндрю послышались виноватые нотки.
— Все в порядке Чак, ты молодец, — успокоил он инженера. — Просто мы и так уже оставили в доках три корабля, и меня душит злость, что приходится бросать еще один, даже не выйдя в море.
— Зато он может оборонять гавань, — вмешался Майна. — Мы оставили город почти беззащитным. Тот корабль с неправильно установленным двигателем будет отремонтирован только через несколько дней.
Эндрю взвесил эти слова и наконец согласно кивнул:
— Передайте им, чтобы оставались здесь. Тогда тут будет на плаву хотя бы два судна. Когда они нас догонят, бой наверняка уже закончится.
— Значит, решено, господа, — заключил Эндрю, переводя взгляд на море, где на волнах покачивался флот из ста с лишним судов. — Что-нибудь еще?
Его помощники отрицательно покачали головами, и в их глазах он прочитал нетерпение.
Слабо улыбнувшись, Эндрю повернулся к Буллфинчу:
— Адмирал Буллфинч, отошлите посыльное судно назад в гавань с сообщением для «Новрода». Теперь я в вашей власти. Давайте начинать.
— Да, сэр, — воскликнул молодой человек и, забравшись в рулевую рубку, начал отдавать приказы.
Бывшие солдаты армии Союза разошлись по своим местам, матросы бросились поднимать якорь, который представлял собой тяжелый кусок гранита, обвязанный канатом толщиной в руку. Они еще копошились у деревянной лебедки в носу корабля, а из труб на корме уже повалил дым, и «Суздаль» медленно сдвинулся с места. Броненосец постепенно набирал ход, Буллфинч задал курс на запад.
Эндрю ощутил дрожание палубы у себя под ногами.
Натянуто улыбаясь, полковник посмотрел на Эмила и уселся в кресло, поставленное на палубе специально для него. Пытка началась.
— В это невозможно поверить, — заявил Тобиас. — Только Кин мог такое выкинуть!
— Ты отрезал ему все возможные пути, — ответил Хулагар. — В наших странствиях нам часто приходится пересекать земли, в которых тяжело найти пропитание. Это суровые переходы. Твой Кин оказался в ловушке, и ему пришлось искать способы выбраться из нее.
Тамука молча сидел в углу, с презрением разглядывая обескураженного капитана. Этому янки удалось застать своего противника врасплох, но он не ожидал, что тот сумеет найти выход из тупиковой ситуации. Взгляд Тамуки на мгновение остановился на лице Вуки, который тоже пока не проронил ни слова. Его поведение казалось загадочным. Если раньше он все время шумно ругался и бахвалился, то теперь предпочитал отмалчиваться и держать свои мысли при себе. После возвращения Тамуки они не обменялись и десятком слов. Это означало, что Вука понял причину его возвращения. Хотя бы в этом он выказывал некое достоинство, не унижаясь до того, чтобы молить о пощаде своего щитоносца. Отвернувшись от Вуки, Тамука перевел взгляд на Тобиаса. Интересно, что теперь будет делать этот скот?
— Ты строил свои корабли почти год, — гремел Хулагар. — Как получилось, что им удалось сделать это всего за тридцать дней?
— Когда я оказался в Карфагене, у меня там ничего не было, — защищался Тобиас. — Хуже средневековья! Пришлось построить литейный цех, прокатный стан и токарные станки. Это потребовало времени.
— В Риме были те же условия, — тихо заметил Манту.
Тобиас почувствовал, что в нем закипает гнев. Эти ублюдки просто не понимали, как много он для них сделал, сколько трудностей преодолел. И теперь они судят его!
— У них был литейный цех, и они уже начали строить прокатный стан.
— А ты не уничтожил их.
— Я собирался это сделать, — вскинулся Тобиас. — Но не успел, потому что римляне взбунтовались и выгнали нас из города. — Янки бросил обвиняющий взгляд на Вуку, но поостерегся добавить что-нибудь к своим словам.
Вука вновь промолчал, даже не повернув головы в сторону Тобиаса.
— Все это в прошлом, — поспешно сказал Хулагар. — Я хочу разобраться в настоящем и понять, чего ожидать от будущего.
Тобиас откинулся на спинку стула, и в каюте воцарилось молчание.
— У них должны быть паровозные двигатели, — медленно начал капитан. — Они перевезли их из Испании вместе с рельсами для брони.
— У них сильный флот?
— Возможно. Мы этого не узнаем, пока не встретимся с ними. Но вот что я могу вам гарантировать. На их кораблях не может быть тяжелых пушек, подобных нашим. Наши орудия, стреляющие пятидесятифунтовыми ядрами, весят около пяти тонн, а стофунтовки целых десять. Чтобы просверлить в них жерла, нужны очень тяжелые машины.
— Значит, ты считаешь, что мы сильнее? Тобиас утвердительно кивнул.
— Сколько у него может быть кораблей?
— Гонец заметил только один, но он видел много столбов дыма над рекой. Я думаю, что у него пять, семь, максимум десять броненосцев. Кин не такой безумец, чтобы отправляться в поход с одним-двумя кораблями. Галеры нужны ему для перевозки людей, больше ни для чего. Скорее всего он постарается пристать к берегу и высадить войска.
— А если ему это удастся?
— На суше у него преимущество. Его войска лучше — мы знали это с самого начала.
— Каков твой план?
Тобиас улыбнулся. Его до сих пор преследовали кошмарные воспоминания о том, как «Мерримак» атаковал его беззащитный, севший на мель корабль. Но сейчас все будет наоборот. На этот раз он будет командовать «Мерримаком», а жалкие суденышки Эндрю станут мишенью для его пушек.
— Я выведу флот в море, — произнес он. — Галеры могут быстро маневрировать, их я возьму тоже. Они будут преследовать деревянные суда, а броненосцами займусь я сам. В городе останется гарнизон в пять тысяч солдат.
— Зачем уводить флот? — протестующе воскликнул Михаил, вскочив со стула. — Город в наших руках, но враги удерживают фабрики. Если у меня будет всего пять тысяч воинов, они могут отбить Суздаль.
— На реке у меня не будет пространства для маневра, — отрезал Тобиас. — Я хочу встретить их в открытом море и потопить, прежде чем они успеют высадить войска.
— Но если ты уйдешь, на меня могут напасть Калин и его люди, — упорствовал Михаил. — Не беспокойся об этом, — прервал его Хулагар. — Я хочу, чтобы Кин и его армия перестали существовать. Все остальное сейчас не имеет значения.
Михаил исподлобья посмотрел на мерка, но ничего не сказал.
— Скоро рассветет, — тихо заметил Тобиас. — Если мы будем собирать наши войска днем, они это заметят. Когда наступит ночь, мы снимем осаду фабрик. Две канонерки будут всю ночь бомбардировать неприятеля, прикрывая наше отступление. На следующее утро флот отправится навстречу Кину.
— А что будет со мной? — хмуро поинтересовался Михаил.
— Если разведчики не ошибаются и Кин так близко, мы вернемся через три дня, — холодно ответил Тобиас. — Когда эти дураки увидят его труп, они поймут, что у них не осталось надежды.
Хулагар поднялся, пригнув голову, чтобы не стукнуться макушкой о низкий потолок каюты.
— С нетерпением жду того часа, когда я увижу битву кораблей с кораблями, Кромвель, — спокойно произнес он и вышел наружу. За ним последовали и другие мерки.
— Он все еще не знает о приходе Вушки, — сказал Тамука по-меркски, едва они вышли на верхнюю палубу.
— Ему незачем этого знать, — ответил Хулагар. — Он бы догадался, что мы захватим город и предадим
