Элдин почувствовал, что готов взорваться от возмущения, но поскольку он видел, как терзается Ура Из-за допущенной им ошибки, то решил сдержаться. Никакие упреки не смогли бы заставить гафа почувствовать себя еще хуже.
— А Габлона?
— Все еще здесь. Утверждает, что ему ничего не известно.
— Будь он проклят, я уже почти жалею о том, что не перерезал ему горло.
— Может быть, я это сделаю? — спросил гаф, и его лицо осветила затаенная надежда.
— Нет, черт возьми, — отрезал Элдин. — Возвращайся и не спускай с него глаз.
Гаф скрылся в темноте. Когда появился Оиси и доложил о том, что следующий отрезок проверен, Элдин сообщил ему о бегстве Хасана.
— Проклятье, я с самого начала хотел его убить, но ты мне не позволил.
— Знаю, знаю, — ответил Элдин, проклиная себя.
— Нам лучше поторопиться, — сказал Оиси. — Что бы ни заставило его скрыться, это не сулит нам ничего хорошего.
Следуя за Оиси, отряд начал продвигаться вперед ускоренным шагом.
— Они направляются в сторону периметра, удерживаемого красными, — задыхаясь, произнес Хасан, всё еще не восстановив дыхания после долгого бега по лесу.
Хасан чуть не встретил смерть у городской стены, когда один из желтых, напуганный слухами о том, что белые ведут охоту за головами, нанес ему удар кинжалом. Только благодаря доведенным до автоматизма навыкам ему удалось проскочить у желтого под рукой, одновременно выкрикивая, что он друг.
— Куда именно? — спросил Ульсак.
— Туда, где не горят огни.
— Проклятье! Наргла собирается выпустить их из окружения, я знал это! Мы должны их перехватить, — сказал Ульсак.
— Здесь проходит линия окружения, — прошептал Оиси.
— Что-то тут не так, — сказал Элдин, — Ни костров, ни охраны, просто зияющая брешь в сплошном кольце блокады, словно приглашающая нас пройти насквозь.
— Или внутрь.
— Или внутрь, — эхом повторил Элдин.
Его сердце билось где-то у самого горла. Если это и есть та самая дрожь, которую, как он слышал, испытывает охотник, выслеживающий дичь и поджидающий в засаде, то Элдин твердо решил, если ему удастся выбраться отсюда, больше никогда не выходить из дома после наступления темноты. У него было такое чувство, что каждый куст имеет глаза; что какой-то жуткий черный водоворот затягивает его в ледяной омут. Сквозь лесные заросли они могли видеть на расстоянии двухсот метров с каждой стороны яркие огни периметра окружения, но здесь было темно, словно в могиле.
— Что будем делать? — спросил Элдин.
— Обнажим мечи и начнем осторожно продвигаться вперед, — сказал Оиси. — Нам больше ничего не остается, кроме как просидеть здесь до зари, которая уже скоро наступит, или отступить к городским стенам и угодить в приготовленную для нас сеть.
Приказ командира был передан вдоль вытянувшегося в колонну отряда. Сталь мечей мягко заблестела в свете звезд.
Оиси поднялся на ноги и пошел вперед.
— Обнажать клинки нет никакой необходимости, чужеземцы, — раздался голос из темноты.
Оиси застыл на месте. Приглушенные крики тревоги эхом прокатились вдоль колонны.
— Я сказал, обнажать клинки нет никакой необходимости!
В дюжине метров перед ними зажегся одинокий факел. Опустив меч, Оиси встал перед Элдином, заслонив его своим телом.
— Если бы мы хотели сражаться, то мои воины напали бы на вас давным-давно.
Из темноты появилась одинокая фигура.
Элдин положил руку на плечо Оиси. Если это была ловушка, то они в нее уже угодили. Отсрочка даст им время найти какой-то выход.
— Кто ты? — крикнул Элдин.
— Наргла, верховный улла клана Сутар.
— Мари, подойди сюда!
Воины расступились, пропустив Мари вперед.
— Он утверждает, что является предводителем красных, — сказал Элдин, когда она остановилась рядом.
— Это он, — прошептала Мари.
— Я хочу заключить с вами сделку, — сказал Наргла.
— Что ты можешь нам предложить? — Безопасный проход для всех вас.
Элдин не знал, то ли ему вздохнуть с облегчением, то ли отдать Оиси приказ броситься в атаку в надежде на то, что, по крайней мере, они прихватят с собой одного из лидеров Шиги.
— Я знаю, вы мне не верите, — сказал Наргла.
— А почему я должен тебе верить? Я был бы глуп, если бы поверил твоим словам.
Наргла тихо усмехнулся.
— Хорошо сказано.
— Так в чем же заключается твое предложение?
— Если бы я хотел вас убить, то приказал бы своим воинам на вас напасть и не стал бы вступать в переговоры.
— Возможно, мы застали его врасплох и он тянет время, ожидая, когда подтянутся основные силы, — прошипел Оиси.
— На вашем месте я подумал бы то же самое.
— Достаточно комплиментов, перейдем к делу, — отрезал Элдин.
— Прежде чем я позволю вам пройти, мне хотелось бы получить от вас ответы на некоторые вопросы.
— И это все?
— Это все. Между мною и Ульсаком никогда не было теплых чувств. Вы являетесь важной частью плана, ведущей его к цели. Если я смогу уничтожить эту часть, то тем самым нанесу урон своему врагу. Ульсак хочет захватить вас живыми для жертвоприношения. Я намерен ему помешать.
— А заодно уничтожить нас, — сказал Оиси.
— Это так? — спросил Элдин, жестом призывая Оиси к спокойствию.
— Клянусь вам честью верховного уллы Аль-Шиги, если я вас предам, моя голова в вашем полном распоряжении.
При этих словах Мари издала удивленный возглас.
— Он поклялся головой, — прошептала она.
— Но сначала я хотел бы вас кое о чем попросить.
— Я тебя слушаю.
— Я всего лишь прошу вас двоих поговорить со мной, после чего путь будет свободен для всего вашего отряда.
— Мы можем поговорить прямо здесь, — сказал Элдин.
— Наши голоса привлекут к себе внимание, — заметил Наргла. — Тема, которую я хотел бы с вами обсудить, настолько серьезна, что наш разговор не должны слышать даже мои собственные подчиненные. Я прошу тебя и толстяка подойти ко мне. Мы сядем и немного поговорим, после чего вы сможете беспрепятственно пройти мимо моих позиций.
Элдин замер в нерешительности.
— Ты сам можешь к нам подойти, — крикнул Оиси. Наргла хрипло рассмеялся:
— Это я предлагаю вам жизнь, а не наоборот. До статочно мне крикнуть, и мои воины, расположившиеся на другом берегу ручья, налетят на вас, как мухи на падаль. Если кто-то и сделает
