– Я покидаю вас, милорды.
– О нет! – воскликнул горбун. – Мы не помешаем вам, ваше величество!
Но Элизабет уже удалялась.
Какое-то время Ричард прислушивался к ее шагам, затем пересек зал и плотно прикрыл за королевой дверь, что раздражило Эдуарда.
– Это излишне, Дик. К тому же у меня от Элизабет нет тайн.
Ричард, зябко потирая руки, направился к камину. Пламя отражалось в золотом шитье его камзола, драгоценности, украшавшие платье, перезванивались при каждом движении. Король, облаченный в строгий, коричневого бархата камзол с зеленой отделкой, выглядел одетым гораздо проще брата.
– Видишь ли, Нэд, – начал Ричард, – я бесконечно ценю королеву. Я слышал, что она говорила, и отдаю должное ее уму. Однако принять подобные решения куда легче, чем выполнить их.
– Я добивался трона не для того, чтобы избежать трудностей.
– Однако до последнего времени ты их довольно ловко избегал. Вернее, не замечал. Ведь, как ни сладостна власть, больше всего ты был предан погоне за удовольствиями. Ты не мог не знать, что двор тревожат, а страну возмущают твои бесчисленные любовные связи и расточительные кутежи. Да и сама власть казалась тебе легкой забавой, пряной приправой к твоим утехам. Погоди гневаться! Мы братья, и я порой могу сказать тебе горькую правду. К тому же кровь, пролитая мною ради утверждения Йоркской династии, и те усилия, которые я делаю, чтобы облегчить твое правление, позволяют мне так говорить. Корона Йорков для меня священна, и я денно и нощно стремлюсь укрепить ее.
Эдуард задумчиво крутил перстень на безымянном пальце.
– Сегодня ты, Ричард, советовал мне начать военные действия против моих же вассалов.
Он взглянул в лицо Глостеру.
– Королева открыла мне глаза на всю гибельность твоего предложения. Что ты скажешь об этом?
– Я объясню это тем, что в сложившейся ситуации такой выход представляется мне не лучшим, но приемлемым. Бездействовать нельзя. Явись сейчас из-за моря Уорвик с Маргаритой, нам не удержать корону. Впрочем, теперь я изменил свое мнение…
Эдуард холодно глядел на брата.
– Что же ты посоветуешь мне, Ричард?
– Primo,[10] в самом деле последовать советам Элизабет. А secundo…[11] Постараться осуществить один план. Рискованный, но в случае удачи нас ждет блестящий успех.
Ричард не спешил раскрыть карты. Стоя у камина, он как бы поглаживал ладонью высокие языки пламени.
– Так что же? – не выдержал король.
Не отрывая глаз от огня, Ричард заговорил:
– Я ушел с королевского совета неудовлетворенным. Необходимо было найти выход, и я беспрестанно ломал себе голову даже за ужином. Но когда подали рагу из угрей – любимое блюдо Ричарда Невиля, мои мысли приняли иной оборот. Я начал размышлять об Уорвике, о его уязвимых местах. И тут меня осенило: Анна Невиль!
Король встрепенулся, но Ричард даже не поднял взгляда.
– Я вспомнил, – продолжал он, – что Уорвик всегда мечтал о сыне, но небо отказывало ему в этом. Его супруга родила двух дочерей – Изабеллу и Анну. И подумать только: старшая, красавица Изабелла, все время жила с матерью и почти не видела находившегося в постоянных разъездах отца, а затем вышла замуж. Они почти чужие, хотя я и не хочу сказать, что Уорвик не испытывает к ней привязанности. Дурнушка Анна, которую он буквально вынянчил, которая росла у него в седле, – вот средоточие его души.
– К чему ты клонишь, Дик? – не выдержал король.
– Анна Невиль, – спокойно проговорил Ричард, – любимица Делателя Королей. Именно для нее он мечтал добыть корону Англии. Увы! Прекрасная Элизабет Грэй затмила дочь графа, и девочка по-прежнему уединенно живет в аббатстве Киркхейм. Как ты полагаешь, Уорвик сильно тоскует?
– Я не понимаю, к чему ты клонишь?
– Я говорю о единственной возможности влиять на Уорвика. Это должно быть понятно.
Эдуард выпрямился. Глаза его сверкнули.
– Я не желаю слушать тебя, Ричард! Ты предлагаешь противные Богу средства, бесчестящие мое рыцарское достоинство и корону. И это я слышу от родного брата!
– Успокойтесь, ваше величество. Я еще ничего не сказал.
Король беспокойно заерзал в кресле.
– Ну так говори!
Ричард неспешно тронул носком башмака выпавшее из камина полено.
– Анна Невиль в наших руках, вернее – в ваших, государь, ибо она несовершеннолетняя, а в отсутствие отца вы являетесь ее опекуном как сюзерен. Я не ошибаюсь?
Король едва заметно кивнул.
– Уорвик любит дочь и в свое время надеялся выдать ее за первого из Йорков, – продолжал Ричард. – Но Господь судил иначе. Чем же его можно привлечь?
Эдуард задумчиво крутил перстень.
– Он жаден и честолюбив. Что, если мы пообещаем ему золото – много золота – и поманим титулом герцога?
– Неплохо. Но я не уверен в успехе. Ричард Невиль сейчас невероятно силен. Он уверен в своей победе и любой титул сможет преподнести себе сам, когда займет главенствующее место в парламенте.
От этих слов король поморщился, словно у него заныл зуб.
– А ведь прежде он любил меня. Это он выучил меня метать копье и ездить верхом.
– До того, как ты оскорбил его, отвергнув его дочь. Эдуард, ты ранил его честь! В его непоколебимом высокомерии пробита брешь, и эту брешь необходимо заделать. Одним словом, я предлагаю просватать дочь Уорвика если не за первого из Йорков, то за второго, то есть за себя.
Несколько мгновений Ричард наслаждался ошеломленным выражением лица брата.
– Ты шутишь? – наконец выдавил тот.
– Нисколько.
– Но ведь вы враги с Уорвиком, он ненавидит тебя больше, чем меня!
– Когда его дочь обретет титул герцогини Глостерской и разделит со мной ложе, ненависть сменит если не любовь, то, по крайней мере, терпимость.
– Нет, Ричард, нет! Ты отлично знаешь его. Он воспротивится такому союзу.
– Что ж, тогда мы предъявим оборотную сторону медали. Ежели леди Анна не станет герцогиней, то с нею вполне может случиться какая-нибудь беда.
Король рывком поднялся.
– Анна Невиль была моей невестой, она находится на моем попечении, а ты предлагаешь поступить с ней таким образом?
– Послушай, Эдуард! – вдруг порывисто шагнул к брату Глостер. Глаза его зловеще сузились. – Я предлагаю тебе единственный разумный выход. Уорвик слишком любит дочь. Он смирится, а ты останешься королем. В противном случае его войска преодолеют Ла-Манш, поднимут страну и восстановят на престоле Генриха Ланкастера – ведь недаром графа зовут Делателем Королей. Наш чуткий Кларенс вовремя успел перебежать на его сторону. А что станет с нами? В лучшем случае мы превратимся в изгоев, в худшем – Тауэр, Тайберн,[12] плаха. Королеву и твою дочь упрячут в подземелье одной из крепостей, а tom carum caput[13] короля дадут подержать за волосы палачу. Видно, тебе это больше по душе, нежели почести, власть, толпы, бегущие за твоим конем и вопящие «Слава, слава королю Эдуарду!», склоненные головы первых лордов королевства и сияющие глаза прекраснейших дам Англии. Пришла пора выбирать.
Эдуард стоял, опустив голову.
– Дик, – умоляюще проговорил он, – но я не могу…
Ричард крепко сжал плечо короля.
