— «Его разящий быстрый меч опустился, как роковая молния», — благоговейно прошептал Эндрю.
— По крайней мере, ракеты сделали свое дело, — спокойно произнес Чак.
— Если я еще раз когда-нибудь скажу тебе нет, можешь послать меня ко всем чертям.
— Могу я получить письменное подтверждение, сэр?
Эндрю вдруг запрокинул голову и расхохотался. Он взобрался на платформу и похлопал Чака по плечу.
— Солдаты Объединенной армии… — начал Кин. Его высокий чистый голос разнесся далеко вокруг, так что его услышали тысячи людей. Они смотрели на поезд и видели высокую фигуру полковника с саблей в руке. Пустой рукав его кителя был намеренно приподнят, чтобы всем стало ясно, кто стоит на платформе. Знаменосцы с флагами 35-го Мэнского полка и Объединенной армии подошли и встали позади Эндрю.
— …В атаку!
Эндрю неловко спрыгнул на землю, чуть не потерял равновесие, но удержался на ногах и выпрямился. Знаменосцы тоже спустились с платформы и встали рядом. С поездов хлынули люди, они выстраивались слева от Эндрю, многим пришлось пробираться под вагонами или перелезать через платформы с еще дымящимися пусковыми установками. Повсюду раздавались восторженные крики.
— В атаку, люди, в атаку!
В этих криках нашли свой выход недавнее отчаяние и ненависть к врагу, в них слышалась уже зарождающаяся надежда.
Эндрю, тяжело дыша, устремился вперед не оглядываясь, а за ним со всех сторон к гребню холмов устремилась длинная шеренга солдат. Впереди появился отряд мерков, всадники нерешительно топтались на месте, испуганные ужасающим зрелищем, представшим перед ними после обстрела их соплеменников в долине. Но натиск людей испугал их еще больше; мерки повернули коней и галопом понеслись вниз, бегство орды продолжалось.
Один из воинов на ходу поднял лук и прицелился прямо в Эндрю, но мушкетная пуля выбила его из седла. Полковник этого даже не заметил. Люди остановились, дали залп из ружей, но не стали тратить время на перезарядку, а устремились вперед, опустив штыки.
Эндрю поднялся на перевал и увидел перед собой картину ада. Прямоугольник примерно в полмили шириной и около четверти мили в глубину еще дымился после ракетного обстрела. На обоих флангах десятки тысяч мерков со всех ног бежали к реке. В рядах орды царило полное смятение, мерки уже не помышляли о сражении, они стремились спастись любой ценой. Верховые в страшной давке падали с коней и тут же попадали под копыта обезумевших животных, в воздухе стоял единый вопль боли и страха.
Прямо над головами мерков из-за тучи дыма появилась «Республика». От кабины отделилась ракета и, врезавшись в самую гущу мерков, взорвалась. Вид летающей машины среди клубов дыма, да еще с грозным оружием на борту, еще больше усилил смятение. Многие воины с криками ложились на землю и закрывали головы руками.
Перед спуском с холмов люди на некоторое время остановились, чтобы перезарядить оружие. Вскоре начался беглый оружейный огонь, им даже не надо было целиться, настолько плотной была толпа бегущих врагов. Через несколько минут к оружейным выстрелам присоединился грозный голос артиллерийской батареи. Мерки, до начала ракетного обстрела прорвавшиеся в тыл, теперь, едва осознав, что произошло в долине, стремились к реке.
Залпы следовали один за другим, сквозь мимолетный разрыв в пелене дыма Эндрю внезапно увидел, что перед ними остались только тела мертвых мерков да спины убегающих воинов.
— Опрокинем их в реку!
Этот призыв подхватили все солдаты, и люди устремились вниз по склону, впереди них снова развевались боевые знамена.
Эндрю уже двинулся вперед, чтобы присоединиться к атаке, но вдруг почувствовал, что кто-то держит его за руку. Он резко обернулся, готовый стряхнуть досадную помеху.
— Я больше не хочу тебя терять, — сказала Кэтлин. — Командующий должен руководить издали. В душе Эндрю еще бушевала жажда битвы, он стремился догнать врагов, сбросить их в реку и быть свидетелем поражения орды. Но в глазах Кэтлин читалась такая мольба, что Эндрю ощутил, как охватившая его горячка стихает.
Он остался на месте, глядя, как знамя 35-го полка снова трепещет впереди; рядом с ним он рассмотрел красно-белые полосы знамени, за которое сражался так давно, да и сейчас еще продолжал сражаться. Вслед за старым национальным флагом несли флаги Руси и Рима, знамя Объединенной армии республик. Вот они спустились с вершины и скрылись из виду. Эндрю ощутил руку Кэтлин на поясе и тоже крепко обнял свою жену.
— Ну, проклятый демон, взгляни-ка на это! — кричал Пэт, обращаясь к Музте.
Они вдвоем стояли неподвижно и наблюдали за тем, как войско мерков беспорядочно бежит к реке. Музта посмотрел в лицо Пэта.
— Отпусти меня.
От изумления Пэт даже потерял дар речи.
— Мои люди там, внизу. Это все, что осталось от нашей орды. Ты слышал, что я сказал Кину, знаешь о моей ненависти к меркам. Теперь дай мне уйти.
— Почему?
— Я хочу спасти свой народ.
Пэт невесело рассмеялся, глядя на двух часовых, которым был отдан приказ убить тугарина при первой же попытке к бегству. Еще накануне Музта обратился с такой же просьбой к Эндрю, но тот отказал, поскольку пленник видел, насколько ослабела их армия.
— Слушай, человек, я предлагаю тебе сделку.
— Какую?
— Я не просто выведу своих воинов с поля боя, я поведу их против мерков.
Пэт удивленно посмотрел на хищно оскалившееся лицо Музты.
— За рекой мерки смогут собраться с силами. Мои воины находятся вон там. — Он указал на отряд всадников неподалеку от северной батареи. — А у тебя здесь едва наберется сотня солдат, позади нас лежат ваши раненые. И мой сын среди них. Обезумев от страха, мерки могут устремиться прямо сюда, и по пути они из чувства мести уничтожат всех, кто попадется им под руку. Я их остановлю.
— А. что ты хочешь взамен?
— Я ничего не хочу для себя, я хочу лишь умереть с мечом в руке, сражаясь со своими извечными врагами. Мы воевали друг с другом задолго до вашего появления в этом мире.
Пэт задумчиво смотрел на тугарина и вспоминал Кэтлин, бегущую навстречу Эндрю, и юного Винсента позади нее. Странный приступ благородства по отношению к врагам.
Пэт перевел взгляд в долину. Хотя основная масса мерков устремилась к речному берегу, некоторые из них от ужаса потеряли голову и беспорядочно метались по склонам. Еще немного, и они могут понять, что фронта больше не существует, большинство участков на линии обороны остались без единого солдата.
— Возьми моего коня, — сказал Пэт.
Музта усмехнулся.
— Передай Кину, я считаю его настоящим воином, — сказал он. — Тебя, да и многих других тоже.
Музта подбежал к коню Пэта и вскочил в седло животное заржало, учуяв что-то странное и вместе с тем знакомое в запахе и посадке незнакомца. Музта подобрал поводья и пустил коня вскачь прямо через вал, защищающий бастион, потом вниз по склону холма. Конь тщательно выбирал путь, стараясь не наступать на тела погибших. Пэт крикнул, чтобы солдаты на время прекратили огонь, а сам остался на месте, наблюдая за удаляющимся всадником.
— Клянусь Иисусам, я верю, что он выполнит свое обещание, — произнес он, облокачиваясь о стену.
Музта, не переставая погонять коня, добрался до подножия холма. Тугары, наблюдавшие за суматохой, царящей в долине, обернулись и, увидев, кто к ним приближается разразились громкими
