l:href='#n_63'>[63]. Постой, не злись. Наш договор остается в силе, и, если Уорвик падет, ты наследуешь все его имущество. Нэд никогда не нарушит слова. И мы убеждены, что ты не переметнешься к Уорвику, даже если он и потеснит Белую Розу. Он не простит тебе этой маленькой шутки с его любимицей Анной.
В мягком голосе Ричарда звучала угроза. Джордж скрипнул зубами.
– Ты прекрасно знаешь, что у меня не было выбора. Принцесса Уэльская знала обо всем, и я не думаю, что вы поступили бы иначе на моем месте.
Ричард кивнул.
– Не спорю. Ты должен был что-то предпринять и довольно ловко провернул дельце с ее отплытием во Францию и этой свадьбой-ловушкой, но держать нежную принцессу в подземелье, без света и воздуха, среди крыс… Нет, у Уорвика есть все основания взбеситься.
Кларенс нахмурился.
– Лучше бы ты занялся поимкой этой девки. Она хитра, как лиса, опасна, как рысь и плюет на преграды. Она обвела вокруг пальца вас с Эдуардом, а теперь умудрилась исчезнуть из подземелья Тауэра. Клянусь рукоятью меча, она может как призрак проходить сквозь стены!
Ричард удивленно вскинул брови.
– Да что ты говоришь? Так-таки через стены? Что ж, я это учту.
Джордж встрепенулся.
– Не хочешь ли ты сказать, что Анна Невиль уже у тебя?
Ричард улыбался.
– Можешь быть спокоен, братец. Дочь Уорвика больше не сможет тебе повредить.
Джорджа охватила волна благодарного облегчения. Он погладил трущегося о его ногу кота. Но уже через минуту обеспокоенно спросил:
– Как вы собираетесь с нею поступить? Не забывай, Риччи, что она сестра моей жены.
– И наследница половины состояния Уорвика, – все с той же улыбкой добавил Глостер.
Джорджу стало не по себе. Казалось, младший брат видит его насквозь. Он начал злиться.
– Не строй из себя мудрого Мерлина, Ричард! Ты любил играть в эту игру в детстве, но мы уже не дети, и я ничуть не менее сообразителен, чем ты. Мне известно о твоем сватовстве к Анне. Однако теперь она замужем за Ланкастером, а ты не папа римский, чтобы освободить ее от брачных уз.
Ричард наклонился и подбросил в очаг буковое полено. Оно оказалось сырым, огонь не хотел разгораться, и от очага повалил едкий дым.
Ричард поднялся.
– Идем.
Они вышли из душной хижины в полный туманной мглы ночной лес. Неподалеку, позванивая удилами, стояли их кони. Большой белый жеребец Ричарда почти растворился в тумане. Откуда-то из непостижимой дали летел благовест, проснулись колокола.
Братья переглянулись. В сыром полумраке они казались друг другу тенями.
– Христос воскрес, – сказал младший.
– Воистину так, – ответил средний, и они обнялись и поцеловались.
Когда они уже садились верхом, Ричард сказал:
– Конечно, я понимаю, что для тебя, Джордж, было бы лучше, если бы Анна Невиль тихо угасла в Тауэре и ты оказался единственным наследником Делателя Королей. Клянусь раем и адом, и у меня есть причина желать ей той же участи. Однако, пока Анна остается супругой принца Уэльского, она нужна нам живой. Приманка для Ланкастеров куда более лакомая, чем даже полоумный король Генрих.
Ричард слышал, как его брат хмыкнул, видел, как Джордж развернул лошадь, и появившийся словно из-под земли проводник повел ее сквозь волокна тумана. Он знал, что Кларенс не поверил ему, но это его не занимало сейчас. У него были свои планы, и он не собирался делиться ими ни с Джорджем, ни с Эдуардом.
В глубине души Ричард презирал среднего брата. Глупец, мечущийся от одного лагеря к другому, мечтающий о короне, а в итоге устремляющийся к тому, кто больше заплатит. Он не внушает доверия, раздражает своей кичливостью, опасен и ненадежен как союзник. И тем не менее он тоже Плантагенет, и за его спиной стоит двенадцатитысячное войско.
Герцог Глостер глубоко вздохнул. Колокола, не умолкая, звонили вдалеке, и звук их казался призрачным. Стояла глубокая ночь, ночь перед битвой. Ричард знал, что король ждет его с известиями от брата, но не стал спешить. У него было еще одно дело, и, пришпорив коня, он легко поскакал по лесной тропе, вьющейся между стволов могучих дубов, перевитых туманом.
В отличие от Джорджа, Ричард никогда не боялся заблудиться в тумане. У него была превосходная зрительная память, и он уверенно правил конем, легко угадывая знакомый путь через лес.
Сейчас он думал об Анне Невиль. Эта женщина была его врагом, она знала о нем то, что он хотел бы похоронить на дне самой глубокой могилы. Еще год назад, когда он охотился за Анной по всей Англии, он молился только об одном – чтобы она умерла. Именно тогда он сказал своему приближенному Джону Дайтону, что не будет слишком строг, если леди Анна случайно погибнет в перестрелке или ее зарубят, приняв за оруженосца сэра Майсгрейва.
Впрочем, этот олух упустил ее буквально из-под носа, позволив сбежать вместе с Майсгрейвом. Ричард в ярости послал за ними лучшие корабли, но страшная буря разметала суда, и из трех каравелл вернулась всего одна. Моряки, пережившие тот шторм, твердили, что беглецам вряд ли удалось спастись. И поначалу все указывало на это. Анна Невиль исчезла. Время шло, а о ней не было ни слуху ни духу. И вдруг, как гром среди ясного неба, известие, что она прибыла в Париж и уже помолвлена с молодым Эдуардом Ланкастером.
Сейчас Ричард уже мог спокойно ворошить прошлое, но тогда приходил в отчаянье от одной мысли о постигшей его неудаче. Он оказался в опале у короля, был изгнан, Эдуард подозревал его, а главное – со дня на день он ждал, что Анна, движимая местью, объявит во всеуслышанье, что именно он является виновником гибели своего отца и младшего брата. Он сорвал злобу на Джоне Дайтоне, обвинив его во всем и велев убираться с глаз долой, сам же удалился в Глостер, заперся в своем замке Бристоль, где и пребывал в унылом одиночестве, кипя ненавистью и вынашивая коварные планы.
Однако проходили недели, но никто не обвинял его, никто не слышал о его страшной тайне. И тогда Ричард почувствовал нечто вроде расположения к Анне. Женщина, которая умеет держать язык за зубами, достойна уважения.
А потом пришло время, когда Эдуард стал пленником Уорвика и не мог обойтись без помощи брата. Поначалу Ричард не спешил, полагая, что Уорвик сделает за него всю грязную работу и покончит со старшим из Йорков. Но в этом случае у Джорджа оказывалось слишком много шансов взойти на трон. Как бы то ни было, помазанником и законным монархом оставался Эдуард, и если бы его не стало, уставшая от бесконечных войн Англия, взнузданная Ричардом Невилем, смирилась бы с Ланкастерами. К тому же Глостер знал, что если окажет Эдуарду в трудный момент поддержку, то навсегда завоюет его расположение. Да, Нэд злопамятен, но обладает редким для правителя умением быть благодарным. Ричарду было со всех сторон выгодно заключить союз со старшим братом, а он умел блюсти свою выгоду.
А потом пришла пора не покладая рук трудиться, чтобы одержать победу над Делателем Королей и со славой вернуться в Англию. Ричард сблизился с братом, вновь стал пользоваться неограниченным доверием. Он знал теперь, что может многого добиться от Нэда, если пожелает, и не сомневался, что старший брат примет его сторону в случае с Анной Невиль.
Да, ей отводилось видное место в планах Ричарда. Если победит Белая Роза, он – третий Йорк – так и останется третьим. Эдуард вернет трон, Кларенс получит огромное состояние Уорвика, почти равное владениям короля, и станет вторым человеком в Англии. А он, Ричард?.. Иное дело, если владения Уорвика разделить пополам. Но это возможно лишь при условии, что наследство Делателя Королей перейдет к его дочерям, Изабелле и Анне… Анне, которая все еще остается супругой Эдуарда Ланкастера, да и Уорвика не так-то легко сбросить со счетов…
Ричарда Глостера не могли остановить такие препятствия, как муж и отец будущей невесты. Они из стана Ланкастеров, а значит – враги, но сейчас Ричард как никогда был уверен в грядущей победе. И еще – он хотел повидать Анну Невиль…
