направленные против ее отца.
Филип ничего не ответил. Его лицо, обрамленное забралом, оставалось спокойным, синие глаза смотрели на герцога без всякого выражения. Но Ричард, обладая не менее великолепной выдержкой, выждал паузу. Наконец Майсгрейв проговорил:
– Вы говорите с такой уверенностью, милорд, словно принцесса Уэльская сама сообщила вам об этом.
Ричард усмехнулся.
– Я вижу, вы не допускаете, что так оно и есть. Тем не менее именно она дала нам это понять. Вы не верите мне?
Майсгрейв по-прежнему казался невозмутимым. Взглянув в сторону, откуда долетал шум битвы, он сказал:
– Я думаю, сейчас не самое подходящее время, чтобы обсуждать подобные вопросы.
– Отчего же, барон? Мой брат доверяет вам, но я вовсе не хотел бы иметь под стягом Белой Розы предателя!
Глаза Майсгрейва холодно сверкнули.
– Я тоже стремлюсь к тому, чтобы в стане Белой Розы перевелись предатели. Или вы полагаете, милорд, что я запамятовал, как год назад за мной охотились ваши люди, чтобы похитить письмо, компрометирующее короля?
Хотел Ричард или нет, но он был не на шутку испуган.
– Вы ничего не сможете доказать, барон.
Голос Майсгрейва звучал спокойно, даже весело:
– Так ли? Я просто не ставил перед собой такой цели. За этот год многое изменилось, и теперь вы заинтересованы в возвращении трона Йоркской династии. Однако если вашей светлости угодно угрожать мне – думаю, мне тоже найдется, что порассказать королю Эдуарду.
Ричард чуть не задохнулся от ярости. Но едва он собрался с мыслями, чтобы ответить, как сквозь туманную дымку все яростнее и отчетливее зазвучал долгожданный боевой клич: «За Святую Англию и братьев!». Ричард встрепенулся. Вот он, этот зов! Он уже как бы не замечал Майсгрейва.
– Вы правы, сэр, действительно, сейчас неподходящее время для подобных разговоров. Однако нам с вами еще предстоят долгие беседы.
Бок о бок, как верные соратники, они поскакали в рощу, где в страшной суматохе строилась конница Глостера.
И здесь горбатый брат короля явил себя во всем блеске. Искоса наблюдавший за ним Майсгрейв не мог не поразиться точности его команд, быстроте действий, железной собранности. За чрезвычайно короткое время Ричард Глостер смог собрать свое воинство, выстроить в боевые порядки и по звуку трубы развернуть фронтом в сторону Барнета.
Они поскакали вперед.
И опять Бурый Орел обогнал герцога на крутом склоне. Но теперь Ричард даже попридержал своего скакуна. Оглянулся на ехавшего рядом оруженосца Тирелла и указал на удаляющийся силуэт барона:
– Смотри, Джеймс. Этот Майсгрейв, которому так верит мой брат, предатель. Он не должен выйти живым из этой битвы.
– Все в руках Господа, – отвел взгляд юноша, но Ричард схватил его лошадь за повод и рванул с такой силой, что та заржала и стала биться. Джеймс осадил ее и взглянул на герцога. Но тот оставался неумолим.
– Ты уразумел меня, Джеймс? Твое посвящение в рыцари зависит от того, как ты справишься с этим делом.
В следующий миг Глостер пришпорил коня и с боевым кличем понесся вперед, через миг уже забыв и Майсгрейва, и Джеймса Тирелла, и свой приказ. На полном ходу он врезался в гущу сечи.
Рубя врагов направо и налево, Ричард среди клочьев тумана вдруг увидел пятнистого коня Майсгрейва и самого барона. Майсгрейв, вращая над головою длинный двуручный меч, наседал на рыцаря в иссеченных вороненых латах. У Ричарда расширились глаза – на темном нагруднике противника барона явственно виднелись посеребренный медведь и суковатая палка. Это был сам Уорвик!
– Оставь его мне, барон! – что было силы закричал Глостер. – Оставь его мне!
Но его крик потонул в гуле битвы. Герцог лишь мельком подумал – откуда взялся под Уорвиком конь, если тот бился пешим, и что за люди с орлами на туниках окружают Делателя Королей и Майсгрейва. Ба, да это же знак барона! Ай да Бурый Орел! Затравил-таки старого медведя!
Туман налетал клочьями. В воздухе засвистели стрелы. Ричард выругался – он не любил биться с лучниками. В такой давке они разят без разбора. Он завертелся на месте, отыскивая глазами Уорвика и Майсгрейва. Туман снова рассеялся, и он увидел их далеко в стороне, все еще окруженных латниками Бурого Орла.
И тут герцога пронзила страшная мысль. В пылу сражения он не сразу разглядел, что удары, которыми обмениваются Уорвик и Бурый Орел, замедленны, словно это игра, а не битва. Майсгрейв теснил Делателя Королей, тот отступал, а вокруг все более плотным кольцом смыкались его люди. Он понял все – Майсгрейв уводил Делателя Королей с поля боя.
В воздухе снова завизжали стрелы, и Глостер коротко вскрикнул от боли. Глубоко, меж наплечником и панцирем, в плечо ему вонзилась короткая арбалетная стрела. Он начал медленно падать с рвущейся лошади, но успел ухватиться за луку седла. Падать нельзя ни при каких обстоятельствах! Упасть сейчас – значит быть затоптанным насмерть. Лошадь несла его куда-то, лавируя между сражавшимися. Вцепившись в седло и уперевшись в стремена, Ричард пытался удержаться верхом. Сквозь решетку забрала широко открытыми глазами он видел кровавую слякоть внизу, отрубленные руки, чьи-то раздавленные спины, исковерканные подгрудники, в лепешку раздавленные лица.
«Дьявол и преисподняя! Все, что угодно, только не это!»
Страшным усилием он сумел выпрямиться в седле и тотчас прямо перед собой увидел отступающего под ударами Майсгрейва Делателя Королей. На мгновение он словно забыл, что ранен.
– Майсгрейв, предатель! – взревел герцог. – Майсгрейв…
Голос его пресекся. Дымка заволакивала округу, но ошибиться он не мог. Уорвик падал. Выронив меч, схватившись за горло, великий Невиль медленно клонился, сползая с коня, пока наконец окончательно не рухнул. Майсгрейв, сжимая обеими руками меч, не двигаясь, смотрел на него.
Ричард почувствовал, как горячей волной его захлестывает радость.
– Проклятый Медведь пал! – бешено закричал он звенящим голосом. – Нет больше Делателя Королей! Уорвик пал!
В этот миг он почти боготворил Майсгрейва. Он слышал, как его крик повторяют все новые и новые голоса, и он катится все дальше и дальше. Уорвик пал! Последняя надежда Ланкастеров, гроза йоркистов, Медведь Невиль погиб!
Это звучало лучше, чем боевой клич! Ричард прерывисто дышал. Нет больше последнего свидетеля его низкого поступка на Сендельском мосту! Правда, остается его дочь, но Анна ему не страшна, ибо она в его руках.
Он снова взглянул на Бурого Орла, сквозь сгустившийся сумрак увидел, как за спиной барона возник всадник с секирой. Ричард не сразу его опознал, но нельзя было не узнать его мощного вороного коня с широкой белой полосой на морде. Джеймс Тирелл! Неужели он убьет-таки Майсгрейва, когда тот выказал себя наилучшим образом, сразив самого Делателя Королей?!
Ричард успел заметить, как его оруженосец молниеносно занес топор. Туман сгустился, поплыл ватными клочьями, скрывая происходящее. Ричард изо всех сил напряг зрение, но все было тщетно.
19
Замок Хэмбли со всех сторон был окружен распаханными угодьями, поделенными на клочки и полоски, где на акре-другом крестьяне выращивали свою рожь или овес. Когда под прямыми лучами поднявшегося солнца утренний туман окончательно растаял, стала видна и сама деревенька, над которой возвышалась четырехгранная колокольня церквушки. Бронзовое гудение ее колоколов возвещало, что Сын Человеческий воскрес, дав людям надежду на вечную жизнь…
Дебора прикрыла узкий ставень и повернулась к принцессе.
