ему наступала громадная бантагская армия, и уже через сутки она атакует Эндрю с тыла. Если к тому моменту он не выберется из этого котла, его людям крышка. Два-три дня они, конечно, продержатся, но все это время к врагу будет прибывать подкрепление, а у солдат Эндрю запас патронов очень небольшой.
— Когда начнем прорыв?
— В три часа утра.
— Ты хочешь ввязаться в ночной бой? — спросил Пэт. — Только представь, какой это будет бардак.
— Бантагам придется не легче, чем нам. Это наш единственный шанс, старик, наш единственный шанс.
Винсент Готорн, все тело которого отчаянно ныло после тысячемильной тряски по железной дороге, вышел из штабного вагона и отсалютовал почетному караулу, встречавшему его у поезда.
Сделав несколько шагов в сторону от путей, Винсент посмотрел на восток. Вереница поездов, находившихся перед его составом, растянулась на полмили; солдаты прыгали из теплушек на землю, артиллеристы с матюками скатывали пушки из вагонов-платформ по наспех сооруженным пандусам.
— Винсент!
На плечо Винсента легла дружеская рука, и молодой янки с улыбкой повернулся навстречу Марку. Римский военачальник, облачение которого состояло из традиционного нагрудного панциря, кожаной туники, сандалий и короткого меча на левом бедре, выглядел ходячим анахронизмом, но из кобуры на правом боку торчала рукоятка револьвера новейшей модели, а на плече висел карабин Шарпса.
— Как тут у вас дела? — спросил Винсент, следуя за Марком к навесу, под которым стояли их лошади. Вскарабкавшись в седло, он с трудом подавил стон боли.
— Так себе, — отозвался римлянин. — Сегодня утром бантаги затеяли небольшой бой, но мы выстояли.
— Гаарк проверял, может ли он выбить нас отсюда. Это значит, что к нему прибыли подкрепления.
— Я так и подумал.
— Ты видел броневики?
— Нет, Гаарк держит их в резерве.
Они ехали вдоль путей, пробираясь сквозь скопления солдат, строившихся под знаменами своих полков.
— Жаль, мы не можем дать людям отдохнуть пару дней, — вздохнул Винсент, когда они объезжали один из полков 6-го корпуса, солдаты которого разгружали состав с боеприпасами для стрелкового орудия. — Некоторые из парней тряслись в поездах почти неделю.
С холмов на востоке донесся звук орудийного выстрела, а несколько секунд спустя рявкнули еще три бантагские пушки.
— Должно быть, они увидели дым, поднимающийся от наших поездов, — заметил Марк.
— Они запускали дирижабли?
— Для полетов сейчас слишком ветрено, я видел только один их дирижабль сегодня на рассвете. С тех пор в небе чисто.
Винсент потянул за поводья, объезжая палаточный городок, выросший рядом с путями. Зеленые кресты на холщовых стенках палаток говорили о том, что здесь находится полевой госпиталь. В дальнем конце территории лазарета трудились железнодорожники, прокладывая новую боковую ветку.
На вершине небольшого холма Винсент остановил лошадь и бросил взгляд назад. Увиденное заставило его сердце биться сильнее. С запада прибывали все новые и новые поезда, и холодный ветер далеко разносил по степи выпускаемые ими облака пара и дыма. До самого горизонта, сколько видел глаз, тянулась вереница поездов, везущих полтора корпуса солдат, боеприпасы и драгоценные бронебойные снаряды Фергюсона.
Винсент снова вспомнил знаменитую фразу Ли и с улыбкой процитировал ее Марку:
— Слава Богу, что война так ужасна, а то мы полюбили бы ее слишком сильно! Марк, я собираюсь вытащить Эндрю и его парней из капкана, в который они угодили, и убраться прочь из этого проклятого места.
Пустив лошадь рысью, Винсент спустился с холма к железной дороге и поскакал к окопам, вырытым здесь за неделю с лишним солдатами 5-го и 10-го корпусов. Дорога плавно шла вверх, и вскоре он въехал в ворота земляного форта, возведенного на самой высокой вершине гряды. Спешившись, Винсент поднялся на сигнальную башню, возвышавшуюся над плацем на тридцать футов. Марк не отставал от него ни на шаг. Одолжив у сигнальщика полевой бинокль, Винсент навел его на позиции врага.
Бросив взгляд на степь внизу, молодой командир озадаченно присвистнул.
— Эти ублюдки времени даром не теряли, — проворчал Марк.
Винсент кивнул, продолжая разглядывать укрепления бантагов в надежде обнаружить слабое место. Но чем дольше он смотрел на тройную линию обороны Гаарка, тем тяжелее становилось у него на душе. Траншеи были вырыты по всем правилам инженерного искусства: при атаке людей бантаги могли простреливать перекрестным огнем всю степь, а артиллерия, расположенная в фортах на дальних высотах, накрывала бы наступающих солдат сверху. Винсент поднял бинокль чуть выше. У самой линии горизонта едва различимо темнела еще одна ломаная линия земляных укреплений.
— Те траншеи вдалеке, они вырыты против полковника Кина?
— Да, сэр, — тут же ответил сигнальщик. — На холмах можно разглядеть их форты. К сожалению, нам не видно, что происходит позади той гряды, но сегодня утром над ней поднимался дым. Мы думаем, что это дым от наших поездов, но точной уверенности в этом нет.
— Что насчет броневиков Гаарка?
— Я видел на рассвете шесть машин прямо напротив этого места, но это все.
— Что происходит в Джанкшн-Сити?
Сигнальщик пожал плечами:
— Отсюда не видать места, где раньше стоял город, — холмы заслоняют, — но мы заметили дым, вероятно, от пароходов. — Перегнувшись через перила, сигнальщик пару секунд прищурившись смотрел на юго-восток и наконец вытянул руку вперед. — Глядите вон туда, сэр.
Прильнув к биноклю, Винсент внимательно изучал цепь холмов в стороне, указанной сигнальщиком. На мгновение в поле его зрения очутилось небольшое облачко дыма, но тут рука Винсента дернулась, и поиски пришлось начать сначала. Облокотившись на деревянные перила сигнальной вышки, он вновь навел бинокль на юго-восток и начал считать облака дыма, поднимавшиеся над холмами. Через несколько минут Винсент устало опустил бинокль.
— Двадцать пароходов, как минимум двадцать, — со вздохом произнес он.
— Я насчитал двадцать четыре, сэр, — тихо заметил сигнальщик.
Оглянувшись, Винсент бросил взгляд на свои войска, которые все еще продолжали прибывать, и осознал, что Гаарк прекрасно видит паровозный дым, висящий над западной степью.
— Марк, он знает, что мы собираемся атаковать, — произнес Винсент. — Мы должны атаковать, черт подери, и, когда мы полезем на штурм, Гаарк бросит против нас свои броневики.
Опустив бинокль, Винсент начал вновь разглядывать позиции бантагов, считая про себя багровые вымпелы бантагских полков. Его внимание было обращено на север.
— Я изучил твой план прорыва, — кинул он Марку. — Отличная идея.
— Спасибо, я знаю, — отозвался римлянин. Винсент скосил глаза на друга, который был вдвое старше молодого янки. На губах Марка играла добродушная улыбка. Когда-то Винсент с почтительным трепетом относился к этому человеку, который словно сошел со страниц учебника истории. Осознание того, что теперь бывший римский консул спрашивал его, Винсента, одобрения в делах, касающихся ведения войны, на мгновение застало молодого человека врасплох.
— Твой Десятый корпус вместе с остатками Пятого останутся в резерве. На прорыв пойдут Шестой и Четвертый корпуса.
— Я против, — возразил Марк. — Этим частям требуется отдых после пути. Предоставь Риму честь этой атаки.
