– Я хочу сказать, что, выйдя замуж за Уорнека, ты не стала Уорнек.
Люк осушил свой стакан одним глотком и направился к двери.
– Я уезжаю – с тобой или без тебя, – закончил он. – А по возвращении я намерен предстать перед советом директоров «Уорнек Комьюникейшенс». Кто-то должен вытащить фирму из первобытных дебрей.
Так вот зачем ему все это было нужно, осознала вдруг пораженная Джесси. Его не интересовали акции и ее право голоса, он готовил прямую атаку!
– Этого никогда не будет. Люк. Совет директоров был подобран Саймоном. Все они его люди. – Она перешла почти на крик, но ей было наплевать. Пусть ее слышат во всем доме. – Если они не собираются продавать тебе акции, то неужели ты думаешь, что они будут слушать твои соображения о том, как должна работать компания?
– Они будут слушать – не потому, что я Уорнек, а потому, что добился гораздо большего успеха, чем Саймон. И потому что я гораздо проницательнее и умнее Мэтта. Они будут слушать, потому что это будет означать дивиденды, Джесси. Деньги.
С этими словами он вышел. Часы на каминной доске, казалось, тикали в такт ее смятению, ее отчаянно бьющемуся сердцу. Джесси не сомневалась в том, что Люк может правильно предсказать впечатление, которое он произведет на совет директоров, и поняла, что у нее только один выход. Сняв трубку, она набрала номер Мэтта Сэндаски.
Глава 18
– Вы когда-нибудь видели что-либо подобное?
– Этот дом называют холодной серой леди.
– Красиво, правда? Посмотрите, какая роскошная лепнина…
– Боже мой, а какие высокие шпили…
– А какие глубокие ниши…
Приглушенные восторги относились к одному из лучших образцов архитектуры времен королевы Анны во всем городе. Стоял туманный день – третий вторник месяца, и члены Общества любителей истории Сан-Франциско, вышедшие на пешую экскурсию по району Пасифик Хайте, остановились, чтобы отдать дань восхищения огромному трехэтажному викторианскому зданию, знаменитому своей холодной величественной элегантностью. Сгрудившись в тени раскидистого техасского тиса, экскурсанты, поглощенные рассматриванием полукруглых венецианских окон, украшенных орнаментом фронтонов и огромного бельведера, не заметили, как двери расположенного в доме гаража бесшумно отворились и туда въехал сверкающий темно-синий «мерседес».
Пока Люк заводил взятый им в аренду для путешествия вместительный лимузин в узкий гараж, Джесси изучала толпу, собравшуюся перед сан-францисским домом Саймона Уорнека. Они восхищаются частью истории Калифорнии, которая отныне принадлежит и ей, вдруг подумала она. В подобные моменты она обычно вспоминала, как ей повезло, и благодарила судьбу. Ее жизнь изменилась так решительно, что она до сих пор не привыкла к переменам. Одним из способов справиться с этим чувством неловкости было погрузиться в повседневные заботы, пытаясь не замечать своей безмерной удачи. Но теперь делать это будет гораздо сложнее, подумала она, глядя на Люка. Он послужит ей постоянным напоминанием о том, что ее жизнь в очередной раз сделала крутой поворот к неизвестному будущему.
И снова Джесси спросила себя, правильно ли она сделала, что согласилась поехать с ним. Прежде всего ей пришлось убеждать Мэтта в том, что таким образом она лучше всего сможет узнать, как именно Люк намерен разговаривать с руководством компании. Она говорила, что, узнав, какие именно модернизацию и расширение он им предложит, они смогут приготовить убедительные контраргументы.
Мэтт немедленно согласился с тем, что она заняла очень мудрую позицию, но все равно очень беспокоился о ней.
– Никогда не забывай, что у тебя есть нечто, чего Люку очень хочется, – предостерегал он. – Брак с тобой значительно приблизил его к цели, но теперь на его пути стоит единственное препятствие – ты. По- моему, ты его недооцениваешь, Джесси. Он способен на все.
Джесси сомневалась в том, что она может недооценивать Люка. Он представлял собой угрозу, о размерах которой Мэтт и не догадывался. Но в данный момент ее основной заботой были планы Люка на предстоящий им вечер. Во время сорокапятиминутной поездки на машине ее новоиспеченный супруг был на удивление вежлив с ней по сравнению с его обычным поведением – даже заботлив. Но он отказался сообщить ей маршрут их поездки, сказав, что хочет «преподнести ей сюрприз».
– Открой дом, пожалуйста, – сказал он, выключая двигатель. – Я возьму багаж.
Джесси вошла в дом через гараж и поразилась царившей внизу пустоте. Когда Саймон перестал сюда ездить, она распустила прислугу. Теперь настало время об этом пожалеть. Агентство, которое занималось уборкой, ремонтом и уходом за садом, было выше всяких похвал, но не могло заменить живых людей в доме. По крайней мере, любое третье лицо могло послужить буфером между ней и Люком.
Тем не менее дом был очень красивым. Она позвонила в агентство только сегодня утром, но уборщики уже включили обогреватели, открыли занавески и проветрили дом. В гостиной стояли свежие цветы, а на железных подставках у камина были сложены дрова.
– Я отнесу это в твою комнату, – сказал Люк, несший ее чемоданы. Сумку с одеждой он перекинул через плечо. – Наверное, тебе хочется освежиться. Я заказал обед на дом в одном из своих любимых ресторанов. Его принесут только через пару часов, так что у тебя много времени.
– Хорошо… прекрасно, – ответила Джесси, глядя, как Люк поднимается по лестнице мореного дуба, которая вела к спальням на втором этаже. Интересно, что он принял на себя роль хозяина, хотя дом принадлежит ей. Кроме того, она не знала, как объяснить этот неожиданный всплеск хороших манер. С самого дня свадьбы он был вежлив и дружелюбен с ней, что разоружало Джесси и вызывало самые сильные подозрения. В ее семье внезапный приступ доброжелательности означал, что кто-то от тебя чего-то очень хочет.
Чего же хотел Люк Уорнек в ответ на свое необычное поведение, спросила себя Джесси, когда ее муж миновал лестничный пролет и пошел выше, исчезнув из поля зрения. До тех пор, пока он намерен оставаться таким приятным компаньоном, она может себе позволить наслаждаться этим нововведением. Возможно, это будет продолжаться очень недолго.
