– Я не больна, – покачала годовой Джесси, мечтая только об одном – уйти отсюда. – Правда, я в полном порядке.
Она сделала шаг назад, но Люк не пошевелился, чтобы пропустить ее.
– Она примет настой, – сказал он. Женщина уже успела исчезнуть в скрытой между книжными полками двери; на мгновение Джесси показалось, что она прошла сквозь стену.
Джесси моргнула, спрашивая себя, не видение ли это. Повернувшись к Люку, она оказалась в его объятиях.
– Я не хочу никакого настоя, – сказала она, прижимаясь к нему и чувствуя себя неожиданно уютно. Рука, которую она прижала к его груди, случайно скользнула за мягкий воротник его плаща, создав острое и несомненное ощущение близости. В глубине ее существа что-то шевельнулось, отвлекая ее от всего того, что она хотела ему сказать. С отчаянием религиозного отступника она поняла, что хочет, чтобы Люк Уорнек всегда держал ее в своих объятиях – до конца. Почему ей все время хочется чего-нибудь подобного? Почему она вообще так сильно его хочет?
– Попробуй настой, – успокаивающе произнес он, проводя пальцами по вене, бьющейся у нее на виске и изучая ее пытливым взглядом, словно желая найти в ее глазах отблески глубокого чувства к себе. – Я думаю, что госпожа Синь Хуай права. У тебя слишком яркие глаза.
– Госпожа Синь Хуай? Ты уже здесь бывал? Люк кивнул. Его прикосновения и улыбка успокаивали ее и создавали ощущение безопасности. От него пахло кофе и мятными конфетками. Запах нормального человека в этом; притоне непостижимого. И тем не менее он не давал ей выйти отсюда. Джесси не понимала, зачем он это делает и что ему вообще понадобилось в этом месте.
– Что мы делаем?
– Восстанавливаем энергетический баланс. Инь и Ян, как сказала госпожа Синь Хуай.
– Нет, я имею в ввиду, что мы делаем? Ты и я? Сегодня?
– Я и ты? Мы просто развлекаемся… без всякой жестокости. Разве это плохо?
Да, это было хорошо. Джесси смотрела на него умоляюще, как никогда желая оказаться под защитой силы, которую он, казалось, излучал. Она мечтала позволить себе довериться ему. Это стремление было похоже на то, которое она испытывала в отрочестве, когда ей хотелось быть с ним, быть его девушкой. Куда же подевалось все остальное – боль, которую он причинил ей, леденящая душу ненависть, которую она так старательно взращивала в себе в течение многих лет? Это стало ее внутренней защитой, без которой она чувствовала себя невероятно уязвимой.
– Если я выпью эту Инь, – спросила она, – мы отсюда уйдем?
– Как только ты ее проглотишь, – пообещал он. Госпожа Синь Хуай вернулась с пузырьком бледно- голубой жидкости, по цвету напоминавшей туман в Сан-Франциско. У нее был вкус цветочной настойки и чая из гиацинтов с медом.
– Какой ты себя ощущаешь? – спросил Люк, когда она все выпила.
– Это что-то холодное и загадочное, как лунный свет. А какой я, по-твоему, должна сейчас чувствовать себя?
Люк засмеялся и коснулся пальцами ее губ.
– Странной и теплой, как будто тебе хочется меня поцеловать.
– И это тоже, – сказала Джесси. На ее удивление, ей действительно захотелось его поцеловать. Люк запрокинул ее голову, и сердце Джесси бешено забилось. Мощный запах кардамона и дыма от сжигаемых растений окружил их, когда он прижал свои губы к ее рту, лаская ее лицо, как он делал это…
Где-то в доме хлопнула дверь, вырвав Джесси из плена воспоминаний о вчерашнем дне. Она повернулась, все еще погруженная в странное удовольствие от этой сцены в магазине. Еще не успев вернуться в реальный мир, она увидела входящего в гостиную Люка. В руках у него были пакеты с покупками, а на лице играла любопытная улыбка. Хромота была особенно заметна.
– Ты ждала меня? – спросил он.
– Нет, я… – Джесси вздохнула и кивнула головой. Люк улыбнулся и достал из пакета коробочку из красиво обработанного дерева. Открыв ее, Джесси обнаружила статуэтку из слоновой кости, купленную во вчерашнем магазине. Взгляд обнаженной китаянки словно говорил, что мужчины не так уж и плохи.
– Ты купил ее? – спросила она Люка. Он кивнул, улыбаясь сексуальной и нежной улыбкой.
– На случай, если ты вдруг захочешь сказать мне, где тебе больно.
Джесси была удивлена и смущена. Она не могла вымолвить ни слова, не могла глотнуть; казалось, ей было трудно даже дышать.
Молчание, воцарившееся в комнате из-за ее смущения, напоминало мягкую и печальную скрипичную музыку, которую играли на слишком сильно натянутых струнах. Джесси не знала, как прервать его. А потом поняла, что ей не нужно этого делать. Люк достал из пакета что-то еще – маленькую сумочку из синего атласа на шелковой синей нитке. Она пахла чем-то сладким, знакомым и экзотическим.
– Это талисман, – сказал он.
– Чтобы отогнать злые силы?
– Да нет, не совсем. Он должен приносить тому, кто его носит, здоровье и счастье. – Люк открыл мешочек, чтобы Джесси могла посмотреть на его содержимое. – Это корень дягиля, продлевающий жизнь. Говорят, что у него аромат ангелов. Цветы барвинка помогут в сердечных делах, а лепестки роз принесут любовь и преданность.
– Какая прелесть! – воскликнула Джесси, не решаясь, однако, забрать у него подарок.
– Кроме того, здесь есть корень валерианы, помогающий восстановить мир между двумя людьми. – Люк взял ее руку, сжатую в кулак, и затянул шелковую нитку на запястье. – Носи это для меня, ладно? Если ты собираешься прожить долго, лучше, если это будет счастливая жизнь.
