мозговой деятельности, и каждый испытуемый должен пить радиоизотопный раствор для того, чтобы активировать область для наблюдения.
— Я не знаю, черт возьми, о чем ты тут болтаешь. Единственный раствор, который пью я — это пиво, и, кстати сказать, не отказался бы от него и сейчас.
Она не могла ошибиться с объектом исследования. Он слишком много знал о ней, он узнал ее, когда она пришла к нему домой. Если он не был настоящим объектом исследования, значит участвует в заговоре против нее, поэтому-то она и держит его здесь, чтобы вытянуть из него всю правду, так или иначе.
— Я могла бы доказать тебе, что не лгу, сделав всего лишь один телефонный звонок, — холодно заметила она, — но так как ты связан, то мне не нужно ничего доказывать, не так ли? Говорить будешь ты, а я…
— А ты будешь меня пытать? И как же? Будешь использовать дефибриллятор до тех пор, пока я не признаюсь? Должно быть, получишь массу удовольствий от всего этого.
Он уже почти смеялся. Она кинулась к нему в ярости. Как он мог говорить такие вещи? Он с самого начала думал о ней все самое худшее. Но особенно ему нравилось думать, что она сирена, совращающая мужчин, убийца. Возможно, нужно поступать так, как он ожидает. Эти мысли придали ее голосу пугающее спокойствие.
— Я тебя не убью, доктор Карпентер, но когда я с тобой закончу, ты будешь мечтать об этом.
«Тактическая ошибка», — подумала Анджела. Очень серьезная, и он ее совершил. Теперь ее задача становилась намного интереснее, нежели прекратить его существование. Она собиралась сделать его существование невыносимым. Существовало примерно столько же способов помучить его, сколько и удовлетворить, и в большинстве своем они были очень схожи. Она даже знала эти способы. Она знала, как заставить его попотеть. О да, она это знала. Ее кто-то очень хорошо обучил. Но вот кто? Брандт? Сэмми? Сильвер?
Кто-то, кого она не помнила?
Кто научил ее использовать эротичные пытки, чтобы получать все, что она только хотела от мужчин? Все, что угодно.
— Что ты делаешь? Что, дьявол тебя бери, ты делаешь?
— Только хочу, чтобы ты остался, ковбой.
Вдохновленная, Анджела перевернула его на живот, и начала развязывать его ноги, вернее только одну из них. Когда она немного ослабила веревку, она аккуратно скрестила его лодыжки и снова крепко связала их. За этим последовали запястья. Последнее, что она сделала, так это привязала его к первой попавшейся мебели, к тяжелому дивану из ротанга. Она оттеснила его на колени, потом снова прислонила к дивану, не давая ему времени, чтобы опомниться. Она наслаждалась этим так же, как и от физического успеха. Но затем, выброс адреналина закончился, и ее уже затрясло по-настоящему. Руки и ноги действовали сами по себе, в комнате как будто стало ярче, не смотря на темнеющее небо. Все силы сразу покинули ее. Тело отказывалось держать Анджелу, но ей во что бы то ни стало нужно было остаться на ногах. Необходимо было зажечь керосиновые лампы и задернуть жалюзи. Впереди долгая ночь, так почему же ей больше всего хотелось сдержать его свирепый взгляд? Сумасшествие.
— Ты голоден? Хорошо, — проворчала она, не дождавшись ответа. — Ты сможешь посмотреть как буду есть я.
Силы покинули ее, как только она добралась до кухни, и Анджела была рада тому, что он не мог увидеть, как она осела на пол. Все электроприборы, в том числе и холодильник, не работали из-за отсутствия солнечной энергии. Холодильник не мог вырабатывать холод, но когда она открыла его дверцу, то прохладный воздух овеял ее, и она так и осталась стоять на месте. Прохладный воздух окутал ее. Это помогло прояснить голову, но Анджела не могла провести всю оставшуюся жизнь у раскрытого холодильника. От холода вся кожа покрылась мурашками. Это не было переутомлением, перегревом или голодом. Она больна.
Анджела обследовала себя без его надоедливого взгляда. Порез на руке заживал, он не выглядел, будто туда попала инфекция, но все же было что-то, от чего ее лихорадило. Карпентер уже понял, что она не здорова, и если ее иммунная система не сможет побороть болезнь, необходимо будет искать другие способы ее победить. Тропические леса были сырьем для различных медицинских средств, но она не знала, что нужно искать. Сильвер определенно могла бы ей помочь. Что случилось с ее подругой? Купаясь в заходящих лучах дня, Анджела осознала, что красно-оранжевые сумерки уже почти закончились. Через считанные секунды станет темно, и пугающие звуки, доносящиеся из джунглей, служили напоминанием, что снаружи стало небезопасно. Большинство хищников были ночными животными и выходили охотиться после захода солнца. Так почему же хищники Мексиканского Залива должны быть другими?
Или тот зверь в соседней комнате?
Пронзительный крик заставил ее подпрыгнуть. За ним последовало стаккато стрекотов, которые заставили ее быстро подняться на ноги. Создавалось такое ощущение, что кто-то истерически смеялся, но это, должно быть, был еще один обитатель джунглей. Она уже представляла паукообразное существо с глазами вдвое больше своих. Дюжина керосиновых ламп стояли на плетеном сундуке рядом с входной дверью. Она прошла туда, показывая, что она сильна, на случай, если заложника интересуют все ее действия. Рядом с лампами находился коробок с большими спичками и небольшой контейнер с чем-то, что по запаху напоминало керосин.
Она взялась за дело основательно.
Первая лампа никак не зажигалась, а ее дрожь затрудняло зажигание остальных, но когда Анджеле все-таки удалось зажечь некоторые из них, она остановилась на минуту, чтобы набраться сил. Ее силы быстро таяли, что затрудняло задачу прятать свое состояние от него, ведь он неотрывно следил за ней. Слава богу, жалюзи быстро поддались, но во входной двери не было ничего основательного, кроме примитивной цепочки.
— Воспользуйся стулом из кухни, — посоветовал доктор, — и подопри дверь.
Его голос казался сердитым, но спор отнял бы чересчур много сил. Ей нужны были силы на другие более важные вещи.
— И зажги те желтые свечи на книжной полке. Их запах отпугнет насекомых.
Она сделала и это тоже.
— А где же та еда, про которую ты столько болтала?
— Уже на подходе.
Она говорила уж слишком воодушевленно. Анджела вернулась из кухни, неся огромное блюдо с экзотическими фруктами и овощами, которые нашла в холодильнике, мягкими кукурузными лепешками с кусочками мяса и небольшой банкой ароматных черных бобов. Она также обнаружила острый мексиканский соус и кувшин вина. У кого-то сегодня будет праздник, и точно не у зверей. От лихорадки пропал аппетит, но она не ела уже более 24 часов, поэтому она должна испытывать голод.
Доктор был голоден. Анджела специально поставила блюдо со снедью на пол прямо перед ним, а когда он увидел это, то сглотнул, и от этого у него выступила слюна на кончике губы. Он просто умирал от голода, поняла она. Его рот непреднамеренно наполнялся слюной, и она слышала, как урчит у него в животе.
Анджела почувствовала угрызения совести, и даже посочувствовала ему, но тут же одернула себя. Кто-то научил ее и этому: как получать информацию, не смотря на то, что для этого могло потребоваться, даже если кто-то мог пострадать.
«В таком деле второй возможности может и не представиться», — говорили они ей. Необходимо действовать при первой возможности. Это и был ее шанс. Ему было нужно то, что есть у нее, и этим она могла его сломать. Пикантный запах мексиканских специй и чили витавший над блюдом, возбудил голод Анджелы, не смотря на вялость. Ей отчаянно захотелось пить, а вид спелого сочного фрукта наполнил рот слюной. Там были манго, кроваво-красные апельсины, бананы и экзотические дыни. Она надорвала кожуру апельсина и жадно слизала сок, прыснувший из мякоти. Сильно сладкий сок достиг ее жаждущих уст и наполнил рот. Она высосала оставшийся сок и попыталась съесть то, что осталась на кожуре. Ее тело содрогалось; она была настолько увлечена едой, что едва сдерживалась, она никогда не пробовала ничего вкуснее. Мякоть дыни тоже была очень сочной. Тоненький ручеек потек вниз по ее руке, когда Анджела откусила медовый кусочек. Она могла есть только небольшими кусочками, и было невозможно съесть сразу
