удовлетворенная улыбка.
– Вы очень привлекательная женщина, госпожа Ксантия. Красота ваша необычна по нашим представлениям, но есть в ней нечто волнующее и манящее, даже дерзкое, что никак не вяжется с нашими канонами о скромности и смирении женщин, почти святости.
Светорада невольно вспомнила Зою Карбонопсину. Вот уж в ком совсем незаметно святости – скорее властность и сила.
Император опять бросил кусок хлеба плавно скользившим по воде птицам. Сказал:
– Вы архонтиса у себя на родине. Значит, хорошего рода. Вы прекрасно воспитаны, неглупы, интересны. Немудрено, что Александр предпочел вас всем другим. А ведь ранее его любовные прихоти менялись так же быстро, как день и ночь. И вот наконец он встретил ту, которая может удержать его от распутства. Признаться, я давно не видел своего брата столь счастливым и окрыленным. Надеюсь, что это послужит ему на пользу и привнесет покой в его мятущуюся душу.
А Светорада вспомнила, что как раз сегодня Александр не навестил ее. Знал ли об этом базилевс?
– Наш Александр всегда вел беспутную жизнь, – говорил Лев, сокрушенно покачивая головой. – От природы он неглуп, но его ума все же недостаточно, чтобы я ощутил поддержку брата. Однако я страдал из– за неподобающих выходок самбазилевса, стремился наставлять его на путь истинный, но разве можно поучать молодого человека, если время упущено и он вырос столь непокорным и дерзким? К тому же Александр несчастлив в супружестве, а это на многое влияет.
Светорада наконец взглянула на императора. Вспомнила, что ей сообщила Анимаиса, и у нее забилось сердце. А тут еще Лев заговорил, что Софья изначально была неподходящей женой для его брата: на несколько лет старше, суровая и непримиримая, игуменья, а не кесарина, которой надлежало бы быть украшением двора.
– Императору Василию вообще не стоило бы вмешиваться в судьбу своих детей. Конечно, мы были обязаны покоряться ему, однако он вел себя… как деспот, – помедлив, с трудом вымолвил Лев, и его лицо стало мрачным и озабоченным, почти злым.
Светорада из– под длинных ресниц взглянула на базилевса. Она и раньше слышала, что император Василий I жестоко относился к своему наследнику Льву. От первого брака у прежнего императора был сын Константин, которого он очень любил, и, когда тот умер, Василий предавался такой печали, словно у него не было иных сыновей. Да, он недолюбливал следующего по старшинству Льва настолько, что порой избивал его до крови, заточал под стражу, а в конце жизни даже поверил наветам, что Лев готовит против него заговор. Одно время Василий вообще хотел устранить его от власти и сделать наследником империи Александра. Но Александр был слишком юн, а у Льва имелись сильные сторонники. И Василий смирился. Потом он погиб на охоте, упав с лошади и разбившись. Когда его, всего в крови, принесли во дворец, он заявил, что стал жертвой заговора, и при этом указывал перстом на Льва. Но он умер, и Лев взошел на престол. А Александр… Вспоминал ли он среди своих гулянок и оргий, что отец некогда именно его желал видеть своим преемником? Может, в том, как Лев удалил от власти младшего брата, была своя мудрость?
– Я не любил отца, но уважал, – продолжал император с поражавшей княжну откровенностью. Он стряхнул птицам последние крошки и отошел от водоема. Светорада почтительно двинулась следом. Искренность базилевса смущала ее, но отчего– то появилось ощущение, что ему просто надо выговориться. А Зоя? Беседует ли он со своей властной невестой о подобном?
На листьях парковых деревьев блестела роса, щебетали птицы. А император словно все больше и больше погружался в воспоминания. Он рассказал, как отец подбирал невест своим сыновьям. Для Льва, как наследника, был устроен специальный смотр невест, на который привезли дев со всех концов империи. И хотя у Льва уже была избранница, Зоя Заутца, и он умолял родителя позволить им вступить в брак, Василий указал ему на некую Феофано, никоим образом не нравившуюся юному Льву. Но он подчинился. Это был несчастливый брак. К Феофано, тихой и послушной жене, Лев относился равнодушно. До самой ее смерти, после которой Феофано даже причислили к лику святых. Лев тогда поддержал церковников, возвел в честь почившей императрицы храм, однако сразу поспешил обвенчаться с Зоей Заутца, у которой как раз тоже умер муж.
«Как же вовремя он умер», – отметила про себя Светорада. Княжна внимательно слушала императора, но ее больше интересовал Александр, и она не понимала, к чему этот великий муж рассказывает ей о себе то, что известно всей империи.
Император со вздохом продолжал:
– Я ждал воссоединения с возлюбленной пятнадцать лет, но нам было отмеряно так мало счастья. – И вдруг повернулся к княжне: – А знаете, мне порой говорят, что вы похожи на Зою Заутца. Такие же карие глаза и волнистые светлые волосы, такая же обольстительная улыбка.
– Но на этом сходство и заканчивается, не так ли? – осторожно заметила Светорада. – К тому же какое это имеет значение, если ныне подле вас мать вашего сына, прекрасная Зоя. Тоже Зоя, но огненноокая, угольноокая.
Лев задумчиво посмотрел на золотившееся в вышине небо, на сияющие в лучах солнца вершины кипарисов. Он словно забыл о Светораде. Она покорно шагала рядом, пока они не вышли на одну из главных аллей, которая спускалась к стенам Палатия у моря. Вдали уже стали заметны фигуры прогуливающихся придворных, сладко пахли цветы на клумбах. Император остановился возле одной из них.
Лилии. Лев особенно любил эти цветы и сейчас любовался огромной клумбой, на которой крестом были высажены пурпурные цветы, а их окружали лиловые, бледно– розовые и, наконец, белые цветы – тонкие и прекрасные. Если смотреть из окон дворца, то создавалось впечатление, будто алый крест испускает светлое сияние.
«Надо будет наградить садовника», – подумал император. Вслух же сказал:
– Разве все прекрасное не тешит наше сердце? Владыко Николай уверяет, что красота от дьявола, но мне кажется, что прекрасное ниспослано нам Богом, чтобы в душе человека царила благость.
– Вы говорите о женщинах или о цветах? – осмелилась спросить Светорада.
Признаться, ответ базилевса не сильно волновал ее. Император не заметил то, что видела княжна: по мраморной лестнице в развевающихся алых одеждах спускалась Зоя Карбонопсина. Она шла в окружении своих патрикий и о чем– то с ними переговаривалась.
«Не хотелось бы, чтобы она застала нас вдвоем», – мелькнуло в голове Светорады. А тут еще Лев вдруг взял ее под руку.
– Если говорить о вас, прекрасная Ксантия, то вы принесли моему брату только добро. Он остепенился, он проводит с вами все свободное время, оставив своих собутыльников и развратников, он постоянно говорит о вас. И может, подумалось мне, вы исправите то, что принесла ему эта угрюмая и мрачная Софья. Ведь Александр был ребенком, когда их обвенчали. Она – дочь выдающегося полководца Дуки, а он – кесарь империи. Их союз должен был привязать Андроника Дуку к Македонской династии, однако не сложилось. Софья на десять лет старше Александра, она хорошая христианка, но никудышная жена. И может, поэтому Александр так рано стал находить утеху на стороне. К тому же Господь не дал им детей. Вот если бы вы забеременели от кесаря… О, не краснейте. Зоя родила мне сына, и я на все готов пойти ради нее. Если и вы понесете от Александра, я обращусь за поддержкой к латинянам, пусть даже патриарх Николай снова начнет упорствовать. Хотя… К Александру он не так суров, как к нам с Зоей.
Слышала бы Зоя эти слова! Но она была достаточно далеко, чтобы прознать, о чем они беседуют, а вот о том, что ее жених стоит чуть ли не в обнимку с ранее пленившей его Янтарной, ей уже доложили. Светорада из– за плеча императора видела, как Зоя смотрит на них. Потом она быстро повернулась и пошла прочь.
Император проследил за взглядом Янтарной, устремленным куда– то в сторону, тоже оглянулся и чуть нахмурился. Потом неторопливо отошел от Светорады. Двигался он вроде бы спокойно, но Светорада заметила, как он нервно сжимал и разжимал сложенные за спиной руки.
За общей трапезой, куда была приглашена и княжна, Зоя не сводила с нее своего горящего взгляда. Порой княжне даже казалось, что эти огромные черные глаза просто прожигают ее насквозь. Вот уж действительно огненноокая! И Светорада подумала, что было бы неплохо помириться с Зоей, прекратить эту тайную вражду. Что им делить? Когда– то, еще в гареме хазарского кагана, Светораде удалось наладить отношения даже с самыми непримиримыми соперницами. Возможно, и тут получится, ибо дворцовые интриги
