удалось запугать ее и убедить, что это – дело рук Уэбба. Тогда она обратилась к тебе за помощью и запутала все еще больше. А когда Уэбб стал настаивать, чтобы именно ты сопровождала его на встречу с Кордесом, я уже не могла помешать этому. Мне оставалось только обеспечить твою безопасность. Трейси делала, что было в ее силах, пока ты оставалась на асиенде. Трейси тоже работает на меня.
Похоже, всем им в этот миг пришла в голову одна и та же мысль – инструкции Весельчака для Мэри Фрэнсис на асиенде едва не привели к смерти Уэбба.
Воцарилось неловкое молчание. Его нарушила Брайана, обратившись к Уэббу: – я только хотела защитить свою сестру и себя. Была уверена, что вы хотите убить ее, и, честно говоря, мне было бы гораздо спокойнее, если бы вас не стало. Я очень сожалею, что втянула вас во все это.
– Вы не могли не втянуть меня в это, – остановил он Брайану. – Я тоже охотился за Алексом Кордесом, и уже одно это заставило бы меня вплотную заняться расследованием вашей смерти, хотя бы только ради того, чтобы доказать его вину. А кроме того, все средства хороши.
Мэри Фрэнсис почувствовала, что они поняли друг друга, но сомневалась, что они станут близкими друзьями. Слишком много у них общего.
– Чем ты теперь займешься? – спросила она Брайану.
Брайана откинула назад огненно-рыжие волосы, солнечным нимбом обрамлявшие лицо.
– Кто знает? – пожала она плечами. – Возможно, я достигну огромной власти, оставаясь мертвой. Мгновение она всматривалась в лица Мэри Фрэнсис и Уэбба, потом улыбнулась и послала им воздушный поцелуй. – Вы заслужили медовый месяц. И счастье.
Стараясь справиться с нахлынувшими чувствами, Брайана потянула Африку за рукав, давая понять, что им пора идти. Но Мэри Фрэнсис не хотела расставаться с сестрой так быстро, ведь они только что обрели друг друга, – я увижу тебя еще? – спросила она.
– Попробуй от меня избавиться! – рассмеялась Брайана. – У меня будут тысячи лиц – официантка на первой годовщине твоей свадьбы, консультант-визажист в салоне красоты и даже гадалкана местном карнавале.
– Африка! – позвала Мэри Фрэнсис, когда они с Брайаной уже собирались уйти. – Помнишь загадку, которую ты мне загадал? Что сильнее всего на свете?
Нежный гигант приподнял бровь, изображая удивление, что Мэри Фрэнсис спрашивает его об этом.
– Я не смогу подсказать тебе Ирландка. Загадка приносит удачу только тому, кто сам отгадает ее.
– Постой, пожалей меня! Я с тех пор только об этом и думаю.
Африка заразительно рассмеялся:
– Тогда позволь задать тебе вопрос. Ты считаешь чугун крепким?
– Да, но…
– Т-с-с-с. – Он оборвал ее и дождался, пока она не настроилась слушать. Пока все не стали прислушиваться. – Ты, права, чугун крепок. Но кузнец сильнее, ты согласна? А что сильнее кузнеца?
– Любовь, – хором ответили Уэбб и Брайана.
– Любовь?.. – Мэри Фрэнсис обиделась на радостное веселье Африки. – Несправедливо! Я догадалась об этом сразу, как только ты задал мне, загадку.
– Догадалась, но отмела этот вариант, помнишь? – успокоил ее Африка. – Ты сказала, что это слишком просто.
Наверное, впервые в жизни Мэри Фрэнсис не хотела сдаваться без боя.
– Но как могла любовь помочь женам Синей Бороды?
– Ты считаешь, что жены недостаточно любили его. Возможно, если бы он сам любил сильнее, ему не понадобилось заставлять их доказывать свою преданность. – Глаза Африки сияли от удовольствия. – Кто сказал, что любовь проста?
С этими словами Брайана и Африка исчезли в дверях, и, как только они ушли, Уэбб притянул Мэри Фрэнсис к себе. Ее спина прижалась к его груди, и словно электрический разряд пробежал по телу Мэри Фрэнсис. Глупое сердечко учащенно забилось, и едва не подкосились ноги. Она уже было согласилась с Африкой, но теперь задумалась. Если любовь сильнее всего, отчего она испытывает такую слабость?
Но спрашивать было некого, да, похоже, и незачем.
Уэбб уже повернул ее лицом к себе и наклонился, чтобы поцеловать. Мэри Фрэнсис вздрогнула как от электрического разряда. Губы Уэбба источали неимоверную энергию, она возбуждала, причиняя сладостную боль. «Если это слабость, – осенило Мэри Фрэнсис, – то я должна быть сильнее». В Мэри Фрэнсис вдруг проснулось любопытство. Неожиданно для Уэбба она отстранилась от него.
– Что случилось? – Уэбб почувствовал себя весьма неуютно, словно его рассматривали под увеличительным стеклом. – Ты хочешь узнать что-то обо мне?
Не что-то, а очень многое! Начиная с того, что Мэри Фрэнсис понятия не имела, кто он такой. Она ничего не знала ни о его прошлом, ни о его настоящем. Он вполне мог быть и правительственным агентом, и оперативником, работающим под «крышей».
Но если говорить честно, ей необходимо было задать всего два вопроса. Правда, первый особого значения для нее не имел. Ей хотелось задать его больше для порядка.
– Ты шпион?
Хмурое выражение лица Уэбба сменилось осторожной улыбкой.
– Видишь ли, если считать работу на итальянское министерство иностранных дел шпионажем, то ответ будет утвердительный. – Мэри Фрэнсис удивленно молчала, и он пояснил: – У итальянцев лучшие кадры в отделе, занимающемся предметами искусства. Я уже много лет работаю на них, да и на другие
