Он сделал глоток ядовитого кофе и усилием воли заставил себя проглотить его. Напиток был мерзким, в таком же настроении пребывал и он сам. У проклятого мало причин быть очаровательным. И еще меньше – быть очарованным. Живешь как собака, а потом подыхаешь, согласно изречению на стене. Но если он действительно должен умереть, сначала он должен кое-что сделать. Он никогда не купался в море нагишом и никогда не ел гранатов. Черт, хотя бы раз, но должен же он встретить рассвет! – Волна тоски захлестнула его, мешая дышать. Боже милосердный, сколько же всего он хочет сделать! Он хочет пробежать марафон и петь оперные арии, принимая душ. Так, разные глупости. Но одно желание доминировало. Прежде чем умереть, он хотел похитить сердце одной женщины. Ее сердце. Ли.
Кто-то нажал кнопку музыкального автомата, и заиграла пластинка. Это была песня восьмидесятых годов, слушая ее, он всегда думал о женщине, которую преследует возлюбленный. Мужчина клялся следить за каждым движением, за каждым вздохом. «За каждым сердцем, которое ты разобьешь, – подумал Ник, перефразируя текст. – Я буду там, наблюдая за тобой».
Она подумала, что он говорил о ком-то другом. Может, и так. Может, для него она была скорее фантазией, чем реальностью: Белоснежка, Золушка, Клаудиа Шиффер – все заключены в одной. Но именно волосы Ли струились меж его пальцев шелковым потоком. И это вкус Ли он все еще чувствовал на своих губах. Она была кофе с запахом макадамии и сладкой женщиной для секса. Его мучило сознание того, что он никогда не познает удовольствия держать ее, обнаженную, в своих объятиях. Что он никогда не почувствует, как ее красивые ноги обхватывают его, как ее тело сливается с его телом.
Он сидел, опустив голову, и вдруг по движению рядом с ним понял, что на соседний табурет кто-то опустился. Не глядя, он также понял, что это женщина. По ее запаху, по шуршанию одежды, по стуку задевших стойку бара ногтей. По крайней мере в этом змея его не подводила. Он по-прежнему сохранял способность все воспринимать необыкновенно остро, когда дело касалось противоположного пола. Женщин он ощущал шестым чувством. Он впитывал их присутствие, словно они были сделаны из чего-то воздушного, а не из плоти, он улавливал их заинтересованность и сочувствие, откликаясь скорее интуицией, чем разумом.
А эту женщину он к тому же знал. Опознавательных знаков было много, включая духи – масло розовой герани. Он сам их для нее выбрал. Но не аромат убедил его окончательно. А то, что она еще не заговорила. И еще важнее – не дотронулась до него. Она знала, как он реагирует, если кто-то подходит к нему сзади и прикасается без предупреждения. Она знала, на что способно это чудовище.
Она ждала, пока он сам обратится к ней, и это подсказало ему, что соседка по стойке бара оказалась здесь не случайно.
Первое, что пришло ему в голову, когда он повернулся к ней, что она изменила цвет волос. Потом он понял, что это освещение сделало ее рыжие волосы темными.
– Мне показалось, мы договорились не делать этого, Пола, – сказал он.
Она печально улыбнулась:
– Мне надо было увидеть тебя, Ник. Чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.
– Убедилась?
– Нет, выглядишь ты плохо.
Пола Купер легко дотронулась до его волос, осторожно убирая их со лба. На ее лице отразились бесконечная нежность, открытая беззащитность и чисто женский расчет. Он знал: она сделает все, что угодно, лишь бы спасти его, все, что в ее силах. Он понимал: она не собирается выполнять их соглашение и держаться от него подальше. Она пересечет линию, которую он провел. Она уже сделала это бесчисленными способами, и это означало только одно – доверять ей нельзя.
– Ли, этот человек опасен. Если результаты его тестирования хоть сколько-нибудь достоверны, то он убил не только Дженифер Тейрин, возможно, он убил еще десяток женщин.
Нэнси Мэхони поудобнее устроилась на стуле напротив письменного стола Ли. Она подтянула колени к подбородку и скрестила ноги в лодыжках, напоминая своей позой кренделек и бросая тем самым вызов йогам.
Ли была слишком поглощена вышагиванием по своему кабинету, чтобы оценить гибкость своей помощницы. Этим утром она пришла в офис с одной мыслью – решить проблему с Ником Монтерой. Она всю ночь не сомкнула глаз, заново переживая события предыдущего дня. Ей необходимо было объяснить свое поведение. Срыв ее, может, и был понятен чисто по-человечески, но оказался в высшей степени безответственным. Она была дипломированным психологом, но вела себя совсем не так. Единственное, что ей оставалось, – определить свои профессиональные обязанности и вести себя соответственно.
К счастью, Нэнси была потрясающим ассистентом. Ее помощь Ли в работе над рукописью стала неоценимой, а кроме того, она заканчивала курс психологии в колледже и была знакома с широким спектром диагностических методик. Но хотя Ли и чувствовала себя спокойно, обсуждая результаты тестов Ника с Нэнси, она не раскрыла ей истинной природы их столкновения.
В данный момент эта информация была слишком взрывной, чтобы делать ее достоянием гласности.
Ли расхаживала по кабинету; он, казалось, уменьшился, а узор ковра видоизменился и стал походить на клубок змей у нее под ногами.
– Я знаю, что показывают его результаты, – сказала она, поворачиваясь к помощнице. – Но тесты ненадежны, особенно проективные.
Нэнси приподняла бровь в шутливом ужасе:
– Ненадежны? Но только не тест Джонсона – Раппапорт!
Ли улыбнулась, осознав, что впервые за несколько дней позволила себе расслабиться. Она вместе с Карлом Джонсоном хотела создать диагностический метод, который позволил бы различать скрытые фантазийные желания и внешние проявления этих желаний. Другими словами, они желали добиться того, чего с достаточной точностью не мог дать ни один психометрический тест, – определять и предсказывать поведение. В первом они преуспели, заслужив похвалы коллег-практиков. Добились ли они успеха во втором, все еще оставалось предметом дискуссий, но их работа была признана образцовой, по ней выверялись другие подобные тесты.
– Хорошо, а как насчет личной анкеты? – возразила Нэнси. – Это объективный тест. Он стандартизован и обрабатывается на компьютере, тут не может быть двойственной интерпретации или ошибки. У него там
