«Хватит, ковбой. Останови табун, пока он не сорвался в пропасть». Но сердце его уже стучало, как бешеный молоток. Ее голубые глаза соблазнительно заманивали все дальше, совершенно лишая его равновесия.
– Не могли бы только – «что»? Вся беда в столе? – спросил он мягко. – Ты не уверена, что хочешь?..
Пальцы Чейса вцепились в край стола, когда Энни взглянула на него. Она едва выдавила:
– Я уверена, да... Я действительно хочу. Если и ты...
Ее беззащитность воспламенила давнее желание. Энни так откровенно отдавалась в его руки, что Чейс почувствовал прилив прямо-таки животной страсти. Удивление, злость, отчаяние заполнили пылающую душу. Господи, он, безумец, хочет ее!
Чейс ударил ногой по стулу, тот с грохотом упал на пол. Внезапный шум подействовал успокаивающе на взвинченные нервы. Чейс взглянул в расширившиеся глаза Энни. Она, очевидно, была в шоке от его предложения, а может, просто напугана. Но твердая решимость пройти через все читалась в ее глазах. Почему? Что за адские шутки? Какой дьявол послал сюда Энни Вэлс, чтобы лишить его покоя?
Чейс поднял стул, чувствуя отвращение к самому себе. Он злился на себя, он ненавидел ее. Святой господи! Она приносила себя в жертву за свое так называемое право рождения?!
Он выбежал на улицу за глотком свежего воздуха. Жар поднимался от его разгоряченного тела. «Правильно. Ты сказал ей о подлецах, ковбой, – с горечью подумал Чейс. – Но и ты едва не стал им. Твое вонючее благородство ничего не стоит». Некого винить в этой ситуации. Он, единственно он – подлец. Это его промах. Но прозрение не уменьшало злости и желания проклинать весь сволочной мир и себя заодно. Что это за подлая система, где люди не находят ничего лучшего, чем убивать друг друга в свинском опьянении? Что за свора безумцев уничтожает родителей совсем еще девочки, обрекая ее на скитания? И почему она должна продавать свое тело, чтоб доказать факт рождения?
Чейс вернулся к Энни, готовый разразиться бранью, но замер, увидев ее смущение и отсвет нечеловеческого страдания в глазах. Правда пронзила его. Эта девушка выжила в жесточайших условиях, ценой безмерных лишений. Она, эта тоненькая, хрупкая веточка ивы, закалилась в житейских бурях. Ее дух не сломлен. Она сильная, сильнее, чем он сможет когда-нибудь стать. Но почему Энни так смотрит? Словно он растоптал ее сокровенные мечты. Чейс впился в лицо, искаженное мучительным нетерпением. Мерцание ее глаз притягивало его, как магнит. В них светились надежда и мольба о помощи. Всевышний! Вопреки всему она еще не потеряла веру. Вдруг он понял, что не имеет права поддерживать иллюзии. Это было невероятно жестоко, но нужно любой ценой погасить этот огонь надежды в ее глазах. Иначе он до смерти не освободится от этого молящего взгляда.
– Я могу сказать тебе только одно, Энни, – его голос сорвался, потом снова окреп. – Я не тот прекрасный рыцарь, о котором ты мечтала. Я груб и не спрашиваю на это позволения. Особенно у женщин. Когда я вижу то, что хочу, я беру это.
Чейс стукнул кулаком по деревянному косяку и вышел на крыльцо. Холодное звездное небо было высоко и безмятежно.
– Так что поберегись, Энни Вэлс. – Его резкость разбила тишину горной ночи. – Не пытайся соблазнить меня. Тебе может не понравиться, что из этого выйдет.
Энни ощутила во рту горечь. Она смотрела на его спину и чувствовала себя потерянной, оскверненной. Откуда он знал, что она представляет его прекрасным рыцарем, героем? И зачем он причиняет ей такую боль? Она-то, дура, воображала его сильным и нежным. Но Чейс Бодин никогда не будет таким. Его душа так же черна, как и его глаза.
Энни с трудом поднялась со стула и вышла на крыльцо. Глядя на широкую спину Чейса, она подумала, что физическая сила делает его безрассудно храбрым и готовым отражать любые притязания. Но ведь Энни не нападала. От нее не нужно защищаться.
– Я ухожу. – Ей нечего было терять. – Ты этого хочешь.
– Нет, Энни, ты не права.
Короткая фраза оживила угасшие было огоньки надежды, но Энни решила не отвечать. Он мог передумать. Теперь он знал, как причинить ей боль.
– Я хочу разобраться с твоим делом. А до тех пор будь любезна выполнять все мои распоряжения.
– Что это значит?
Чейс жестко продолжал:
– Мы не будем вместе, Энни. В любом случае. Просто ты останешься здесь до приезда Джонни или Джефа.
– Твоих напарников? – Энни радостно вскрикнула и чуть не хлопнула его по спине. Но одернула руку. – Ты говорил с ними?
– Не дозвонился, но послал телеграммы. Они приедут.
– И если подтвердится моя история?..
– Посмотрим. А тем временем тихонько сиди в доме, занимайся своими делами. И не смей с кем-либо разговаривать. Если люди узнают, что здесь женщина, пойдут бог знает какие сплетни о моей жизни.
Энни подумала, что ей, к сожалению, не с кем говорить в этой глуши.
– Зачем кому-то интересоваться твоей жизнью? – Ее интриговала его скрытность.
Чейс резко повернулся, схватил ее за рукy и притянул к себе.
– Ты плохо слышишь, крошка? Я сказал, занимайся своими делами.
Его глаза были так дьявольски черны, что на мгновение Энни охватил настоящий ужас. Она видела его таким в бою в Коста-Браве. Он без колебаний убил тогда человека. Сейчас он, казалось, был не только способен, но и намерен применить силу.
