Она обрадовалась встрече с Пирсом.
— Рада видеть тебя, Чип! — широко улыбнулась она. Было заметно, что она давно знает его, но не видела последние пару лет, во всяком случае, с тех пор, как он потерял ногу и глаз.
Они немного поговорили о том о сем, а потом Пирс представил меня и попросил подробно описать состояние дел.
Я повторила все то, что она уже и так знала, а потом вкратце познакомила ее с моей теорией, которая привела нас в Лос-Анджелес.
— Преступник имеет пристрастие к «Аду» Данте. Он использует это произведение в качестве своеобразной схемы, на основе которой создает собственный план. Если провести линии, соединяющие города, в которых совершены убийства, мы получим точные контуры созвездия Большая Медведица. Сейчас они указывают на юго-запад страны, а главными городами там являются Лос-Анджелес и Лас-Вегас.
— Вы уже связались с отделением в Лас-Вегасе? — спросила специальный агент Фишер.
— Да, — ответил Пирс, — они получили все необходимые наводки и внимательно отслеживают попытки самоубийства.
Она уже знала, что мы пытаемся отследить все случаи самоубийства или попытки его совершить.
— Между Лос-Анджелесом и Лас-Вегасом есть немало различий. Оба города — места несбывшихся надежд, просто в каждом из них эти надежды разные.
— Совершенно верно, специальный агент Фишер, но я все-таки отдаю предпочтение Лос- Анджелесу.
— Почему? — Она пристально посмотрела на меня. Мне понравился этот взгляд. Она могла смотреть человеку прямо в глаза и ждать от него прямого ответа на свои вопросы. Причем делала это именно здесь, в Лос-Анджелесе, где она руководила самым крупным отделением ФБР за пределами Нью-Йорка. По ее внешнему виду трудно было сказать, латиноамериканского она происхождения или афро-американского. Возможно, в ней соединились обе линии. К тому же она была женщиной, что тоже немаловажно.
— Я полагаю, сейчас он находится здесь, — сказала я, — потому что ему нужен густой темный лес, а Лас-Вегас окружает голая пустыня. Ему нужны деревья.
— Объясните, пожалуйста, свою мысль, детектив.
— Он очень щепетилен в отношении своих убийств и любит оставлять после себя яркие многозначительные символы, которые показывают, как раньше жили его жертвы и как они умирали. Три человека в Мемфисе были убиты с помощью собаки, которая символизирует трехглавого пса Цербера в аду. Хоакин Чэмп захлебнулся собственной кровью, как и те грешники в аду, которые допускали насилие по отношению к другим. Моя сестра Каталина Чакон и ее любовник были убиты металлическим ломиком, связанные вместе, как и их прототипы Паоло и Франческа.
Специальный агент Фишер внимательно слушала, а меня вдруг охватило странное и по-детски наивное чувство, будто мой рассказ делает меня виновной в убийствах Миноса. Сообщая об этом ей, я почему-то ощущала себя виноватой в том, что мне приходится это делать. Однако Фишер удивилась вовсе не этому.
— Одна из его жертв была вашей сестрой? — сказала она.
Только сейчас я поняла, что допустила ошибку, но было уже поздно.
— Да, мэм, была.
Фишер повернулась к Пирсу.
— Мы можем поговорить наедине, Чип?
Они отошли в сторону.
Пирс нашел меня в кофейне. Я набросилась на него с расспросами, так как была слегка напугана и оказалась совершенно не готова к этим бюрократическим штучкам. Возможно, он впервые увидел на моем лице гамму самых противоречивых чувств.
— Ничего, все нормально, — успокоил он меня.
— Тогда почему же вы беседовали так долго? — Я заглянула ему через плечо. — Неужели она проверяла все подробности моей биографии?
— Детектив Чакон, сейчас вы являетесь агентом ФБР, и хотя это временное состояние, вы все равно не имеете права разговаривать со своим начальством в таком тоне. — Он пристально посмотрел на меня. Мне никогда еще не приходилось сталкиваться с таким типом власти. А источник этой власти был очень прост: в голосе этого человека хорошо ощущалась сила власти федерального правительства. — Детектив Фишер позволит вам продолжать это дело на подведомственной ей территории, — добавил Пирс.
— С большой неохотой? — спросила я.
— Да, но я уговорил ее это сделать. Нас связывают многие годы совместной работы. Лети имеет громадный послужной список и сделала больше, чем многие из нас в региональных отделениях ФБР. Это Лос-Анджелес. Раби Ридж и Вако — это детский лепет по сравнению с тем, что может произойти в этом городе. В прошлом у нас была дурная репутация, и сейчас мы пытаемся избавиться от этого дьявольского проклятия.
Мне было наплевать на их общественную репутацию и на темное прошлое. В конце концов, это их собственные проблемы, а моей проблемой является Минос. Но я промолчала, так как именно они привезли меня сюда и дали возможность закончить это дело.
— Ромилия, продолжайте делать то, что вы делаете.
Основательная проверка медицинских сестер и студентов, принятых на работу в местные больницы и поликлиники, в особенности те, где действуют специальные программы по предотвращению самоубийств, не принесла нам сколько-нибудь значительных результатов. Пара медсестер в прошлом баловалась наркотиками, еще одна была осуждена за хранение кокаина, но все это, по словам Фишер, воспринимается в этом городе, как употребление кофе.
— А как насчет горячих линий по предотвращению самоубийств? — поинтересовался Пирс.
— Их всего три в нашем районе, — ответила Фишер, сидя за своим рабочим столом и щелкая мышью по экрану ноутбука. — Две из них основаны очень давно и прекрасно себя зарекомендовали. Центр по предотвращению самоубийств предоставил нам список всех своих сотрудников-волонтеров вместе с их биографическими и служебными данными. Никто из этих людей не вызвал у нас ни малейшего подозрения. То же самое можно сказать и про клинику «Надежда и опора». Сейчас мы ждем подобной информации от третьего центра под названием… сейчас посмотрим… служба горячей линии «Рука помощи». Эта организация является самой закрытой из них. Ответственный сотрудник очень любит напоминать нам о своих правах. — Летишия Фишер посмотрела на меня, и в ее взгляде появился легкий налет цинизма. — Они открыли эту службу пару месяцев назад.
Мысль о необходимости тщательной проверки всех этих горячих линий обескуражила меня. Это показалось мне слишком отвлеченным занятием. Минос хочет видеть свои будущие жертвы, стремится собрать их всех вместе. Перед моими глазами предстала совершенно иная картина: Минос устраивается в местную клинику в качестве медбрата (кстати, он вполне годится для этой роли, знает основы медицины, лекарства и как пользоваться шприцем), знакомится там с отдельными пациентами, накачивает их наркотиками, сажает в машину «скорой помощи» и вывозит за пределы клиники во время ночного дежурства.
Список пропавших людей тоже оказался не слишком утешительным. До настоящего времени четыре полицейских участка уже доложили об исчезновении в общей сложности семнадцати человек за последние сорок восемь часов. Большинство из них вскоре непременно обнаружатся либо в качестве жертв какой- нибудь ночной перестрелки, либо вернутся домой после очередной пьянки. И только несколько из них останутся в полицейском списке исчезнувших и подлежащих розыску. По словам агента Фишер, на данный момент только один случай привлек к себе внимание полиции.
— Кэрин Альенде, дочь актрисы Ригоберты Альенде. Объявлена в розыск по вчерашнему заявлению матери.
— Вы серьезно? — воскликнула я. Только один день в Лос-Анджелесе, и уже непосредственный контакт с блистательным Голливудом. И не просто с Голливудом, а с легендарной Ригобертой Альенде. Именно из-за этой женщины моя мать в корне изменила негативное представление о мексиканцах и часами
