пришлось вернуться домой и ждать его. Большая ошибка. Она была настолько взвинчена, что ее дыхание соперничало с ходом часов, пока она мерила шагами комнату.
Лорен вытерла повлажневшие ладони о джинсы. Скорее всего, решение встретиться с ним здесь после наступления темноты было не самым лучшим. Впрочем, особого выбора у нее не было. Если она собиралась присматривать за Марленой, то ей предстояло бодрствовать до самой полуночи. А вот место она могла бы выбрать и поумнее. Господи, ну зачем, зачем она назначила свидание в своем домике?
Негромкий стук в дверь прервал ее размышления. Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Лорен подошла к двери и распахнула ее. И сразу же обрадовалась, что набрала в легкие воздуха, потому что от неожиданности у нее перехватило дыхание. В мягком свете фонаря на крыльце стоял Кэл, одетый в новенькие джинсы и мягкую голубую рубашку. Как бы ни привлекательно он выглядел в стетсоне, без шляпы ему было еще лучше. Его волосы, еще влажные после душа, были гладко зачесаны назад, открывая высокий, благородный лоб.
— Вы собираетесь пригласить меня войти?
Она отступила назад, зардевшись.
— Конечно.
Кэл вручил ей бутылку вина, которую она не заметила у него в руках.
— Я похитил ее у Делии, так что, подозреваю, оно вполне приличное.
Она рассмотрела этикетку.
— Французское. Вы не любите вино?
— Поверю вам на слово. Я вообще-то предпочитаю светлое канадское пиво.
Лорен улыбнулась.
— Открываем?
Кэл обвел взглядом небольшую комнатку.
— Таков был генеральный план. Мне не помешает смелость во хмелю.
Она рылась в ящике буфета в поисках штопора, и эти слова заставили ее поднять голову.
— Вы так нервничаете из-за этого?
— Может быть, совсем немного. — Он выразительно пожал плечами — Мне не слишком нравится говорить о себе.
— Я заметила. — Собственные страхи Лорен развеялись. — Это будет не больно, обещаю.
— Сомневаюсь.
Она нашла штопор, и Кэл забрал его у нее вместе с бутылкой, открыв ее с легкостью, которая опровергала его утверждение о том, что он не разбирается в винах. Лорен отыскала два бокала, и Кэл движением заправского виночерпия наполнил их.
Вновь перейдя в гостиную, он уселся на диван, а Лорен предпочла стул. Она отпила глоток вина.
— М-м, очень неплохо.
— Можем мы начать в обратном порядке? Сначала дело, а любезности потом?
Святой Боже, его буквально трясло от напряжения. На какое-то мгновение она задумалась, а не снять ли его с крючка, но потом решила, что он не оценит этого шага. Пари следовало уважать.
— Разумеется. Мы так и сделаем, — сказала она. — Почему бы вам не начать с любого места?
— Моя мать умерла, когда мне было три года.
Господи! Лорен не знала, чего она ожидала, но явно не этого. Однако же он собирался начать уж слишком издалека.
— Мне очень жаль.
Кэл даже не поднял головы, не сводя взгляда со своего бокала.
— На самом деле я почти не помню ее, если не считать голоса. Иногда мне кажется, что только его я и запомнил. — Он покрутил рубиновую жидкость в бокале, к которому пока так и не притронулся. — Все дело в том, что меня воспитал отец. Нет, я не хочу сказать, что он был злым и жестоким, но и мягкости в нем особой не было.
Лорен внезапно представила себе Кэла сиротой — одни серьезные серые глаза. Она усилием воли подавила волнение, которое вызвал в ней этот образ. Кэл не поблагодарит ее и за жалость, это уж точно.
— К тому времени, когда мне сравнялось пятнадцать, мы с ним ссорились уже регулярно. Мне хотелось объезжать диких мустангов и гонять на быстрых машинах, и меня совсем не прельщала ежедневная тяжелая и рутинная работа на ранчо. — Наконец он отпил глоток вина, но с таким же успехом это могла быть колодезная вода, если судить по тому выражению, которое появилось у него на лице, а точнее, по его отсутствию. — В тот день, когда мне исполнилось шестнадцать, я ушел из дому.
— Потому что вам было скучно?
— Нет, из-за того, что я вдрызг разругался с отцом. Это был день моего рождения, и я рассчитывал отправиться в город с приятелями. Как обычно, мой старик обо всем забыл. Как бы то ни было, он сказал, что я никуда не поеду. Вместо этого он хотел, чтобы я починил забор. Слово за слово, мы поссорились, дело чуть не дошло до драки, и я ушел, не оглядываясь. На прощание он заявил мне, что я ни на что не гожусь и что от меня никогда не будет никакого толка, потому что, дескать, я не могу остановиться на чем-либо одном. Отец заявил, что я или сломаю себе шею на родео, или буду добывать себе хлеб тяжким трудом ковбоя.
— Я уверена, что он совсем не это имел в виду.
— Имел, да еще как.
— Получается, чтобы доказать отцу, что он ошибается, вы и связались со своим ранчо?
— Нет. — Он криво ухмыльнулся. — Я купил ранчо, чтобы доказать, что он прав. Я сделал себе имя, когда объезжал быков.
— Быков? Этих здоровенных браминов?
Его улыбка стала шире.
— Из них действительно получаются хорошие быки для родео. Насколько я представляю, они просто должны быть достаточно крупными, достаточно сильными и достаточно буйными.
— И как долго это продолжалось?
— Слишком долго. Я переломал себе столько костей, что уже не помню, и многие — не по одному разу. Но оттуда трудно зарплата хорошая, если ты сумел продержаться на быке довольно долго, чтобы начать получать по-настоящему приличные и ты должен быть молодым и безрассудно храбрым, чтобы заниматься этим ремеслом, да еще и здоровым, чтобы побеждать. К тому времени, когда я ушел, я уже не был ни тем, ни другим.
— Вы взяли свои выигрыши и купили ранчо?
— Да, мэм. Сразу после того, как я убедил Марлену стать моей женой.
В голосе его проскользнули издевательские нотки. И у Лорен в очередной раз сжалось сердце от жалости к нему.
— Мне очень жаль, что у вас не сложилось.
— Это была не ее вина. — Он покачал головой и рассмеялся. — Господи, не знаю, о чем я думал. Наверное, вообще ни о чем. Бедняжка начала с того, что сбежала с одним из лучших участников родео в Северной Америке, а закончилось все тем, что она стала женой владельца ранчо, который едва-едва сводил концы с концами. — Кэл одним глотком осушил свой стакан. — Это была моя ошибка. Мне даже в голову не пришло задуматься над тем, как такая перемена скажется на ней.
Лорен вполне могла проникнуться сочувствием к Марлене, но и оставить его без внимания она тоже не могла.
— Наверняка ей было не тяжелее, чем вам.
— Я уже вполне созрел, чтобы не нуждаться в приливе адреналина в крови, а вот Марлена оказалась не готова к этому. Мне следовало оставить ее в Калгари. Она без проблем нашла бы себе другую восходящую звезду.
Лорен нахмурилась.
— Если это было правдой, то что она делает здесь? Почему не прогуливается по Калгари под ручку с каким-нибудь ковбоем?
