— И тут я виноват. — Кэл крутил бокал в руках. — Как бы а ни была красива, молодость ее осталась позади, а родео — это для молодых козлов. Молодых козлов, вокруг которых всегда увиваются красивые женщины. Когда мы встретились, ей уже было за тридцать. Она пару лет путешествовала со мной а потом, после того как мы поженились, еще пару лет проторчала здесь. В конце концов это оказалось не лучшим решением — что она связалась со мной. К тому моменту, когда пыль осела, она уже не принадлежала к сливкам общества.
У Лорен опять защемило сердце. Она еще не встречала мужчину, который с такой готовностью согласен был взять на себя вину за… в общем, за все. Она забрала у Кэла пустой бокал, боясь, что он отломит у него ножку, крутя его в пальцах. Она вновь наполнила бокал и вернула Кэлу, не забыв при этом долить вина и в свой собственный.
— У меня складывается впечатление, что вы во всем вините себя.
Он пожал плечами.
— Это действительно моя вина.
— Во всем? — негромко спросила она, подразумевая измены Марлены и молясь, чтобы ей не пришлось говорить об этом вслух. Ей не пришлось.
— У Марлены не возникало проблем с тем, чтобы хранить мне верность, пока я оставался в первой обойме. — Он снова уставился в свой бокал. — Даже когда я валялся в больницах. Настоящие сложности начались после того, как я привез ее сюда. А это, как я уже говорил, моя вина. Она нуждалась в большем внимании, чем я готов был ей уделять, и… — Внезапно он бросил на Лорен острый взгляд. — Черт, куда это меня понесло? Марлена не имеет никакого отношения к тому, что я управляю ранчо для фальшивых ковбоев.
— Тогда расскажите мне о том, что имеет к этому отношение.
Кэл поставил свой бокал на столик. У Лорен сложилось впечатление, что он собирался встать и начать ходить по комнате, но места не было. Вместо этого он сгорбился на диване, вытянув ноги и расслабившись, насколько это было возможно.
— В общем, раз уж я не мог утереть нос своему папаше тем, что мое имя постоянно присутствовало в графе «победитель» на родео, я сменил тактику. Я решил, что заведу себе ранчо и поголовья скота, которые будут намного больше того, что мог себе позволить отец. Я вбухал все, что у меня было, плюс все, что собрались одолжить мне банки, в это ранчо и занялся разведением скота. Но с тех пор положение на рынке из плохого стало просто катастрофическим. В довершение ко всему этим летом мне жутко не повезло. Степной пожар в мае унес жизнь нескольких животных, а во время грозы от ударов молнии погибло еще несколько. Экономика — жестокая штука. Собственно говоря, я на грани разорения. Вот поэтому мне в голову и пришла идея попробовать привлечь на ранчо туристов.
— И это все, на что вы рассчитывали?
— Дело только-только начало приносить доход. Пока его еще недостаточно, чтобы стабилизировать мои другие операции, но в скором времени это должно произойти. — Он подался вперед, взял бокал и отпил большой глоток. — Не имеет значения, как я сам отношусь к этому шоу, оно станет моим спасательным кругом.
Перед глазами Лорен внезапно возникло видение мертвой Марлены, лежащей на утесе. Спасательный круг Кэла запросто может исчезнуть или завести его в такой тупик, что он не сможет сохранить ранчо, если ее опасения сбудутся.
А Кэл, похоже, разговорился.
— Потом я смогу вплотную заняться увеличением поголовья скота. У меня достаточно земли, чтобы прокормить вдвое больше коров, но сначала нужно выбраться из долговой ямы.
Лорен спрятала улыбку. Когда речь зашла о ранчо и управлении им, перед ней вдруг открылся совершенно другой Кэл. Исчезла и хмурая складка вокруг губ.
— Герефордки[3], правильно?
— Ни больше, ни меньше.
Она улыбнулась столь явному выражению гордости.
— А почему вы решили остановиться именно на них?
— Они, пожалуй, самые эффективные из всех, каких только можно купить.
— Эффективные?
— Эти коровы обращают траву в фунты привеса быстрее других пород. Они закаленные, крепкие и могут пастись и выживать где угодно. Они покладистые, с ними легко работать. И, кроме всего прочего, их мясо хорошо на вкус. Отличное мраморное мясо без излишков жира.
— Вот это да, неужели кто-то захочет разводить другую породу?
Кэл ухмыльнулся.
— Теперь вы меня понимаете.
У Лорен перехватило дыхание. Боже, эта его улыбка разила наповал. Прямо как у киноактера Денниса Куэйда.
— Ну что ж, ковбой, похоже, вы на верном пути к успеху, — добродушно начала подтрунивать она. — Скотоводческое ранчо, которое вы обожаете, и побочный бизнес, который должен вам помочь пережить трудные времена на рынке.
Его лицо мгновенно посерьезнело, в серых глазах появился холодок.
— Нет, я еще не добился успеха. И не добьюсь, пока вдвое не увеличу поголовье. Я не добьюсь успеха, пока не достигну хоть какой-то финансовой стабильности. — Он провел рукой по своим все еще влажным волосам, отчего они встопорщились. — Когда я смогу посмотреть своему старику в глаза и сказать ему, что он может подавиться моим ранчо, вот тогда я добьюсь успеха.
Горечь, явственно прозвучавшая в голосе Кэла, заставила Лорен насторожиться. Из его лаконичного повествования она не сумела понять, насколько переменчивы и непрочны отношения, связывающие его с отцом. Еще большее беспокойство вызывала явная неудовлетворенность Кэла своими достижениями. Лорен принялась осторожно подбирать слова.
— Успех — вещь относительная, Кэл. У вас здесь замечательное ранчо. Только потому, что вы не смогли превзойти отца в скотоводстве не следует преуменьшать своих заслуг. — Она накрыла его руку своей, чтобы подчеркнуть значение сказанного. — Вы не должны позволять, чтобы кто-то другой был мерилом вашего успеха.
Он вскочил на ноги. Двумя гигантскими шагами пересек комнату.
— Разве вы меня не слушали? Я сам определяю свой успех, при чем предельно просто и понятно. Будет достаточно, если я выиграю у своего старика в его же игру. — Он резко повернулся к окну и выглянул в него, хотя смотреть там было не на что, кроме огней главного здания ранчо. — Некоторые вещи измерить очень легко, и это одна из них.
Его коротко подстриженные волосы по-мальчишески стояли торчком, оттого что он беспрестанно запускал в них руки. Внезапно перед мысленным взором Лорен предстал образ молодого Кэла — беззащитного мальчишки, которому в жизни приходилось обходиться без материнской ласки.
Затем она представила его непокорным и упорным молодым человеком, бунтующим против холодной властности собственного отца.
Еще один образ, на этот раз наездника приятной наружности, чья красивая подружка сохраняла ему верность, когда он выигрывал, или старалась сохранять, когда он лежал в больнице.
Сердце ее болезненно сжалось, но не просто от жалости. Она восхищалась тем человеком, каким он стал, несмотря на все, что выпало на его долю. За эти несколько секунд Лорен приняла решение. Она знала, что ведет себя безрассудно, но она хотела этого мужчину. Она хотела отдать ему все, что имела, чтобы он понял, каково это — быть нужным и желанным.
И он хотел ее. Он не делал из этого тайны. Он не собирался ждать до бесконечности, не надеялся он и на постоянные отношения: Кэл знал, что рано или поздно ей придется отправиться домой. Ну и что в этом плохого?
Прежде чем мужество успело покинуть ее, Лорен встала и подошла к Кэлу. С бешено бьющимся от собственного бесстыдства сердцем она обняла его сзади. У него перехватило дыхание, и на какое-то жуткое мгновение ей показалось, что он вот-вот отстранится. Затем Лорен ощутила, как напряженность в нем сменилась чем-то другим. Она сильнее прижалась к нему, и он испустил сдавленный стон. Лорен с
