Он выпрямился, еще раз оглянулся на Лёню, благоразумно отодвинувшуюся к этому моменту в сторонку, отступил на шаг и застыл в очень неудобной позе. И перестал дышать.
– Кот, действуй! – сипло каркнул Ворон.
К сожалению, мы потратили время до приезда «скорой» на бессмысленные пререкания и не договорились о необходимых действиях в случае удачи или неудачи эксперимента.
Но я пребывал в раздумье недолго.
Не успела Катерина Ивановна оторваться от своих бумажек, как я быстро три раза обежал застывшего Шурика против часовой стрелки, наложив на него тем самым заклятие временной невидимости. Лёня перевела дух.
Катерина Ивановна встала.
– В больницу ее надо бы, как бы не случилось чего нехорошего… Я не хочу вас пугать, но возможен инсульт.
– Не надо в больницу, – быстро сказала Лёня, загораживая меня, а я тем временем упаковывал чемоданчик медбрата, павшего жертвой нашего эксперимента. – Мы дома полечимся.
– Тогда вызывайте завтра невропатолога. Шурик, пойдем! – Она огляделась в поисках Шурика.
– А он уже ушел, – быстро сказала Лёня. – Он… у него аллергия на кошек, и он вышел на площадку. Выбежал даже. И чемоданчик не взял.
– В первый раз слышу, что у него на что-то там аллергия, – сказала Катерина Ивановна недовольно, взяла чемоданчик и повернулась к двери. – Ну лечитесь, поправляйтесь…
– Спасибо, – мурлыкнула Лёня, всовывая Катерине Ивановне в карман халата бумажку в пять гривен.
– Спасибо, – равнодушно сказала Катерина Ивановна и ушла.
Счастье просто, что Лёня не была магиней и могла врать безнаказанно и бессовестно!
ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ,
в которой мы попадаем в безвыходное положение
Кроме изображения надежды на носу корабля есть еще якорь, но какой толк от якоря, если я не нахожу дна, чтобы бросить его?
Я сидел в кресле, нагретом Катериной Ивановной, и смотрел на Ладу с тоской, недоумением и страхом.
Что-то с нами будет?
Пес тихонько подвывал, не имея слов, которыми бы мог выразить свою скорбь.
Домовушка выполз из-под тахты, утирая ладошкой слезы с мохнатого личика.
Жаб – чтобы Жаб обошелся без приключений, такого быть не могло! – спрыгивая с подоконника, задел невидимого окаменевшего Шурика, и по комнате загудело, как если бы ударили в гонг. А Жаб сильно ушибся.
– Понаставляли тут!.. – квакнул разгневанный Жаб, потирая бородавчатый свой лоб. И добавил несколько непечатных слов.
– Тихо ты!.. – каркнул Ворон возмущенно. – Мало того что ты сквернословишь, так еще чуть было не угробил нашего претендента! Кот, а ну-ка сделай претендента зримым! Ну вот, так и есть! – добавил он, когда я повиновался его приказу. Шурик (вернее было бы сказать, статуя, изображавшая Шурика) упал, к счастью, не на пол и теперь полулежал, упершись носом в спинку кресла.
– О чем шум? – спросила Лёня, входя в комнату. – Что опять случилось?
– Да вот, чуть было не раскололи этого… Как ты его обозвал? Президентом, что ль? Мальчонку, бишь, закаменелого чуть Жабка наш не порушил, – пояснил Домовушка. – И сам зашибся.
– Бедняжка! – воскликнула Лёня, имея в виду не Жаба, конечно, а незадачливого медбратика.
– Нужно бы его в уголок задвинуть, – предложил я. – А то и вправду расколотим. Тем более что он, мне кажется, не каменный вовсе, а стеклянный.
Ворон задумчиво смотрел в потолок.
– Не отмечено, – сказал он, изучая трещину в штукатурке. – Засыпание, следующее за поцелуем, отмечено. Окаменение также отмечено. Кроме того, возможен вариант превращения в чудовище либо в дикого зверя, скажем, в медведя… Но чтобы в практике имело место остекленение субъекта… Не знаю, не знаю…
– Не было известно – значит, будет, – сказал я и постучал по животу Шурика когтем. Звук был, как будто я царапаю стеклянный стакан. – В конце концов все когда-нибудь происходит впервые. Ты не про него думай, ты про Ладу думай.
– А что про нее думать? Вывод и так ясен, – каркнул Ворон грустно. – Она зачарована.
– Но кто мог ее зачаровать? И как?
Лёня на все расспросы Ворона повторяла уже изложенную версию: никого, мол, не видели, ни с кем не разговаривали, ни один предмет руками не трогали. Ни прутика, ни веточки. И уж тем более веретена.
– А ты хоть знаешь, как оно выглядит, веретено-то? – спросил с сомнением Пес, когда мы вчетвером – он, Лёня, Домовушка и ваш покорный слуга – передвигали в дальний угол остекленевшего Шурика. – Ты хоть раз веретено-то видела?
Лёня видела веретено на картинке и давала голову на отсечение, что ничего похожего Лада во время прогулки в руках не держала.
