– А ты расскажи. И мы разделим на двоих твои страхи, печали и сомнения. Все, что терзает твое сердце.
Я еще раз посмотрела в его глаза, и тут меня прорвало. Я рассказала ему все, начиная с того злополучного дня, когда впервые встретила Алекса.
Мой неожиданный слушатель сидел не шевелясь, не сводя с меня внимательных, участливых глаз.
– …А завтра его казнят. Их казнят! А я не знаю, что мне делать!
– Выходит, ты поверила демону? – Бородач задумался. – Хм, рискованно! Ты знаешь, что им нельзя доверять?
– Может быть. Кому-то. Но не Алексу. Ему я верю больше, чем себе.
– А как бы ты поступила, если бы он выжил, но однажды предал тебя? Ты бы его возненавидела?
Не задумываясь, я качнула головой:
– Как любой нормальный человек, я не хочу, чтобы меня предавали. Как бы я поступила? Не знаю. Обиделась бы, но возненавидеть я бы его не смогла.
Люберий улыбнулся:
– Тогда выход один. Нужно поговорить с Правлением архангелов! Попросить их. Я уверен, что они не откажут!
Смерив его удивленным взглядом, я опустила глаза. Досада и какое-то разочарование затопило душу.
– Гм. Я, конечно, не знаю, но что-то меня мучают сомнения по поводу вашего совета. Они собрались убить Вереция только за то, что он помог бежать сыну, а вы говорите, что после моей просьбы они их отпустят.
Небожитель развел руками:
– Они обязаны наказывать виновных, на то они и Правление Лазури. Вереций обманул Наказующих ангелов, поэтому его и приговорили.
– Вот-вот! И я про то же. Крылатые готовятся к торжеству справедливости, и тут я с такой идиотской просьбой. И все сразу бросились ее исполнять!
– Конечно, исполнят! Даже не сомневайся! Просто их нужно убедить! Привести такой довод, против которого все их догмы окажутся бессильными.
Я бросила на собеседника подозрительный взгляд.
На что я надеялась, когда рассказывала ему свою историю?
На помощь? Да!
На совет? Хотя бы! Но только не на такой, явно попахивающий маразмом.
– Что может убедить архангела отпустить приговоренного к казни демона?
– Есть только одно, чему подчиняются все небожители, без чего не смогут прожить люди и о чем мечтают демоны.
Ага, ну точно у старичка маразм! Уже и загадки пошли!
Я раздраженно пожала плечами:
– Без понятия! И что это?
Небожитель только молча улыбался.
– Вера? Я должна поверить?
– Ты должна понять!
Я чуть не зарычала от такой китайской грамоты.
– А вот не понимаю! И зачем что-то просить у твердолобых, замороченных властью дядей? Они меня даже не услышат и…
– Будешь продолжать в том же духе, – невозмутимо перебил меня старик, – и тебя действительно никто не захочет слушать! – Он оглядел мой ужин, который минут пятнадцать назад принес официант, притянул кружку и, выпив до дна, продолжил: – Неверие обессиливает!
– Хорошо! Верю. Верю во все. – Я вскочила. – Когда пойдем?
Люберий покосился на мою тарелку, на которой лежала, источая аппетитные ароматы, зажаренная до нежной, золотистой корочки курица гриль.
– Куда?
– Как куда? Просить за Алекса и Вереция. К архангелам!
– А-а, да это успеется! До утра еще так далеко! Ты не против? – Не дожидаясь ответа, он расплылся в улыбке, по-хозяйски пододвигая к себе курицу. – Если честно, так проголодался, пока добирался сюда!
– А один мой знакомый ангел как-то сказал, что в этом мире глупо тратить время на сон и еду! – Я снова плюхнулась на стул и невольно усмехнулась, вспомнив Васиэля.
Старик даже перестал выламывать ножку:
– А отчего еще получать удовольствие, как не от самого факта жизни? Жить во благо кого-то надоест, как только познаешь мудрость одиночества. Так позволь узнать, а что еще делать всю эту бездну лет? – С хрустом выломав ножку, он мгновенно ее обглодал и успокаивающе мне улыбнулся. – Болван твой ангел, так ему и передай. Или лучше не передавай. Когда-нибудь это до него все равно дойдет, и, может быть, он изменится. – Снова отломив кусочек курицы, он с блаженным видом засунул его в рот и прочавкал: – А я вот люблю путешествовать. Налегке. Разъезжая на шестикрыле, не увидишь и сотой доли чудес мира и уж подавно не встретишь нуждающихся в помощи девушек! – Подмигнув, он бросил на стол косточку и принялся за вторую ножку.
– Это вы обо мне? – насторожилась я. – Интересно, и как вы мне сможете помочь?
– Самая бесценная помощь – умение выслушать и мудрый совет.
– А-а… вы в этом плане! – Я постаралась скрыть разочарование.
– И в этом тоже. Ешь! – Он милостиво кивнул на остатки жаркого.
Я пожала плечами.
А почему бы и нет?
Встретив этого старика, я совершенно забыла о голоде, но после его слов я поняла, что умру, если сейчас же чего-нибудь не съем. Отломив крылышко, я с жадностью принялась жевать, но, удивительное дело, съев кусочек, поняла, что наелась.
– Так бывает, – улыбнулся Люберий. – Иногда, чтобы почувствовать удовлетворение, нужно совсем немного. – Он поднялся. – Пойдем? Скоро начнется Слава. Если честно, это лучшее, что есть в Лазури.
– А мне как-то сказали, что Слава нужна для того, чтобы Бог сверял по ней часы. – Я поднялась за ним.
– Интересная версия, – ухмыльнулся старик, – только вряд ли ему нужны часы. Хотя…
Подхватив посох, он жестом пропустил меня вперед по узенькой аллейке. Выйдя в совершенно другие ворота, я огляделась.
Нет. Не помню я эту засаженную цветущими кустарниками улочку!
Между тем небожитель уверенно зашагал вперед.
– А куда мы идем? – Я догнала старика.
Кинув на меня взгляд, он пожал плечами.
– Просто идем. Движение – жизнь. Тем более нет смысла оставаться там, где тебя ничего не держит. – Он улыбнулся. – Манна-то у нас все равно закончилась.
– А, ну да! – Конфуций, блин! Срубал мой ужин и теперь философствует! – Вкусная была курица, ну в смысле манна! А арома-ат!
– Да, и я о том же! Поэтому, даже если у тебя есть монеты, чтобы оплатить этот ужин, или друзья, на кого можно повесить счет за него, все равно создать дважды такой шедевр невозможно!
– Ага, вкусно было! – При воспоминании о горячей курице с хрустящей золотистой корочкой, мой желудок снова болезненно сжался.
– Не то слово! – довольно подмигнул мне Люберий. – Кстати, спасибо за то, что поделилась ужином. Здесь, в Лазури, все дашь на дашь! Теперь и мне придется с тобой чем-нибудь поделиться. Что ты хочешь?
Ответить мне не дал звон колокольчиков. Словно упав со звездного неба, он заставил нас замереть. Потом мне показалось, что звон – это голоса. Затем я услышала обрывки стихов, песен, которые оставляли след в моей душе и, минуя мою память, снова улетали, превращаясь в хрустальный звон. И внезапно все
