Судья Ёсицунэ читал восьмую книгу «Лотосовой сутры». Он спросил:

– Как дела?

– Бой идёт к концу, – ответил Бэнкэй. – Бидзэн, Васиноо, братья Судзуки и Исэ Сабуро бились славно и полегли с честью. Теперь остались лишь Катаока да я. И я пришёл, чтобы ещё раз взглянуть на вас. Если вы уйдёте прежде меня, подождите меня на Горах, ведущих к смерти. Если уйду прежде я, то буду ждать вас у Реки Тройной Переправы.

Судья Ёсицунэ спросил:

– Как быть? Я хотел бы дочитать священную сутру.

– Дочитывайте спокойно, – сказал Бэнкэй. – На это время я задержу врага хотя бы стрелами. Если даже меня убьют, я всё равно буду защищать вас, пока не дочитаете до конца.

С этими словами он поднял штору, посмотрел на господина долгим взглядом и пошёл было прочь, но тут же вернулся и прочёл такие стихи:

На развилке Шести ДорогПодожду господина,Вместе вступим мыВ Счастливую Землю,Где обитает Амида…

Так, поклявшись в верности на будущую жизнь, Бэнкэй вышел вон и, встав с Катаокой спиной к спине, обнажил меч. Поделивши между собой двор на два участка, они ринулись в бой, и под их натиском нападающие отхлынули, но часть их осталась на пространстве в три те между рвом и оградой.

Катаоку окружили шестеро, троих он уложил и теперь бился с остальными тремя, но уже притомились его плечи и руки, покрылось ранами тело, и он понял, что не сумеет устоять. Тогда он вспорол себе живот и умер.

А Бэнкэй подумал, что слишком длинна рукоять его алебарды, отломил, наступив, конец в один сяку, прочь отбросил обломок и, ухватив древко за середину, произнёс:

– Вот так-то лучше! Да и соратники мои были очень уж ненадёжны, только путались под ногами!

С этими словами он встал в воротах навстречу напиравшим врагам. Он рубил навзлет и наотмашь, он протыкал животы коням, а упавшим всадникам отсекал головы ударами алебарды под шлем либо оглушал их ударами тупой стороной меча и резал насмерть. Он рубил направо, налево и вокруг себя, и ни один человек не мог к нему подступиться и схватиться лицом к лицу. Бессчётное число стрел торчало в его доспехах. Он ломал их, и они повисали на нём, как будто надел он шиворот-навыворот соломенную накидку мино. Оперения чёрные, белые и цветные трепетали под ветром, словно метёлки тростника обана в осеннюю бурю на равнине Мусаси.

В безумной ярости метался Бэнкэй, нанося удары на все стороны, и нападающие сказали друг другу:

– Что за диво! Сколько своих и чужих уже перебито, и только этот монах при всём безумстве своём жив до сих пор! Видно, самим нам не справиться с ним. Боги-хранители и демоны смерти, придите на помощь и поразите его!

Так взмолились они, и Бэнкэй разразился хохотом. Разогнав нападавших, он воткнул алебарду лезвием в землю, опёрся на древко и устремил на врагов взгляд, исполненный гнева. Стоял он как вкопанный, подобный грозному божеству Нио. Поражённый его смехом, один из врагов сказал:

– Взгляните на него! Он готов перебить нас всех. Недаром он уставился на нас с такой зловещей ухмылкой. Не приближайтесь к нему!

Другой возразил на это:

– Бывает, что храбрецы умирают стоя. Пусть кто-нибудь подойдёт и посмотрит.

Они принялись препираться, кому идти, и все отнекивались, и тут какой-то молодой воин на коне промчался вблизи от Бэнкэя. А Бэнкэй был давно уже мёртв, и скок коня его опрокинул. Он закостенел, вцепившись в рукоять алебарды, и, когда повалился, всем показалось, будто он замахивается на них. Раздались крики:

– Берегись, берегись, он опять лезет!

И нападавшие в страхе попятились, натягивая поводья. Но вот Бэнкэй упал и остался недвижим. Только тогда враги наперегонки бросились к нему, и смотреть на них было отвратно.

Да, Бэнкэй умер и закостенел стоя, чтобы не пропустить врага в дом, пока господин не совершит самоубийство. Сколь трогательно это!

Самоубийство Судьи Ёсицунэ

Когда Канэфуса и Кисанда торопливо спускались с крыши дома, стрела поразила Кисанду в шею, и он упал мёртвым. Канэфуса, прикрывши спину щитом и цепляясь за стропила, ввалился в прихожую молельни.

Там он натолкнулся на «разноцветного» по имени Ясадзо из бывших слуг покойного Хидэхиры. В своё время, передавая его Судье Ёсицунэ, Хидэхира сказал:

– Это всего лишь простой мужлан из Токимити, его даже к верховой езде не хотели допускать, но в тяжёлый час он будет вам полезен. Как-нибудь посадите его на коня.

Судья Ёсицунэ дал Ясадзо коня, и вот теперь, когда все прочие слуги разбежались, он один остался на месте. И он сказал Канэфусе:

– Передайте господину, что ничтожный Ясадзо будет стоять здесь и отбиваться стрелами. Хоть я и простой слуга, но в Горы, ведущие к смерти, я уйду вместе с ним, ибо так повелел мне покойный Хидэхира.

С этими словами он принялся бегло бить из лука, и враги поспешили укрыться кто куда.

– Уже и Бэнкэй убит! – вскричал Ясадзо громким голосом. – Бой идёт к концу! Один лишь Ясадзо ещё отбивается стрелами!

Поистине трогает душу, что хоть всего лишь слуга, но Ясадзо не нарушил воли покойного Хидэхиры и остался на смерть!

Судья Ёсицунэ произнёс:

– Наступило мне время убить себя. Как советуешь это сделать?

Канэфуса ответил:

– Люди не устают расхваливать, как сделал это в столице Сато Таданобу.

– Тогда это проще простого. Широкие раны лучше всего.

Некогда Кокадзи из Сандзё изготовил по обету и преподнёс в дар храму Курама кинжал с лезвием в шесть сунов и пять бу. Потом настоятель изъял этот дар из святилища, нарёк именем «Имацуруги» и упрятал в сокровищницу. В бытность Судьи Ёсицунэ учеником в этом храме кинжал был пожалован ему как оружие самозащиты. Рукоять была из сандалового дерева, ножны обтянуты парчой и схвачены бамбуковыми кольцами. Судья Ёсицунэ с детских лет хранил его, не расставаясь, и всегда носил за поясом. И вот этот самый кинжал он вонзил себе под левый сосок и столь глубоко, что остриё едва не вышло из спины. Он расширил рану на три стороны, вывалил наружу свои внутренности и вытер лезвие о рукав, затем подсунул кинжал под колено, накинул сверху одежду и опёрся на подлокотник.

Подозвав супругу, он сказал ей так:

– Уходи к вдове Хидэхиры. Или можешь укрыться у его тестя Мотонари. Они – столичные люди и милостями тебя не оставят. Наверное, переправят тебя в родной дом. С той поры, как ты его покинула, мы с тобой не разлучались ни на день, и заботит меня, как будет с тобой отныне. Помни, что беды наши предопределены были в прошлых рождениях, и не оплакивай меня чрезмерно. Только молись неустанно, и мы встретимся с тобой в Чистой Земле у Будды Амиды.

Она же, заливаясь слезами, припала к нему и сказала:

– С того самого дня, как мы покинули столицу, не надеялась я дожить до сегодня. Всё казалось мне, что в пути что-нибудь случится и меня убьют прежде вас. Зачем же вы так говорите теперь? Поскорее убейте меня своею рукою!

– Хотел я предложить тебе это, пока был ещё жив, – произнёс Ёсицунэ, – да враг уже приближался, и я поспешил. Теперь же силы мои истощились. И если твёрдо решила ты умереть, прикажи Канэфусе.

Она позвала:

– Канэфуса, подойди ко мне!

Канэфуса приблизился, пал ничком и проговорил с плачем:

– Не знаю я, как это сделать и куда нанести удар!

Госпожа гневно сказала:

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×