Поскольку надвигающуюся ночь путники намеревались провести здесь же, в номерах, можно было позволить себе расслабиться и выпить. Да не легкого вина 'Кровь дракона', а чего-нибудь значительно покрепче. Сосуды с напитками появились на столе чуть раньше кушаний, над которыми на кухне уже начали трудиться повара. Небольшой бочонок с пивом для 'разогрева', шесть высоких бутылок с красным содержимым, и две поменьше – с крепкими настойками, прозрачной и янтарного цвета. Вечер обещал быть весьма и весьма приятным…
'Это, конечно, не балтийская сельдь под пряным соусом, – подумал Андрей, подцепляя вилкой кусок ароматной рыбы, – но кто, черт возьми, сказал, что балтийская сельдь – лучшее из морских кушаний во всем необозримом множестве миров? А водочка-то местная до чего хороша, – Королев по привычке именовал настойку ее земным названием. – Не так крепка, как менделеевская, конечно, но вкус… ему и Смирнов бы позавидовал!'.
Только сейчас Королев осознал, насколько же долго он не был в этой уютной, почти домашней, пахнущей красным вином и жареным мясом обстановке повседневной жизни. И как же можно было просидеть все последние годы в пропитанных книжной пылью стенах Академии? Андрей вспомнил об оставшихся на Земле миллионах фанатов фэнтези, готовых душу продать за один лишь вечер в такой вот придорожной таверне, в компании с эльфом, волшебником, бардом, перевоспитавшимся разбойником или даже с благородным вампиром. Ему ведь выпало великое счастье – увидеть все это воочию и собственными руками прикоснуться к стволам деревьев, растущих в зачарованных лесах.
Внутри команды еще до начала похода было принято решение не болтать почем зря о том, куда и зачем они едут. Так что речь за столом сейчас шла о вещах житейских. Заффа травил байки из жизни волшебников. Борланд делился своими планами по превращению родного поселка в аграрный центр Арлании. Намор Долгонос рассказывал о прежних печалях периода своих злоключений – с высоты прожитых лет ему самому многое казалось смешным… Эльф и вампир лишь изредка вставляли в беседу реплику- другую. Землянин же молчал, с наслаждением слушая разговоры своих товарищей. Андрей очень надеялся, что спутники не вспомнят вдруг о том, что сам он – человек из другого мира, и не накинутся с расспросами о жизни на Земле.
Но вскоре мысли его плавно перетекли в иное русло. Земля и Схарна… Казалось бы, совершенно разные вселенные. Но, очутившись здесь, Андрей очень быстро понял, что знает этот мир получше, чем многие из его коренных обитателей. Ему порой приходилось потратить немало времени, втолковывая Дорнблатту принципы действия некоторых земных устройств, но сам Андрей прекрасно знал, чем гоблин отличается от орка, задолго до того, как впервые встретил живого гоблина. Знал он также и то, в чем состоит разница между генетическим оборотнем и человеком, что обрел способность перекидываться в зверя, воспользовавшись приемами черной магии. И еще множество подобных вещей, ни об одной из которых не услышишь в российской начальной школе…
Откуда он все это знал? Да просто на Земле существовало явление, здорово напоминавшее настоящую научную дисциплину, посвященную изучению волшебных миров.
Литературный жанр под названием фэнтези.
Начавшись, как досужее увлечение профессора Толкиена, он уже в последние годы двадцатого столетия превратился в одну из самых отлаженных и успешных коммерческих машин. До того, как освоить методику астральных путешествий, что позволила ему посетить другие миры, Андрей прочитал огромное количество книг, действие которых разворачивалось в похожих местах. Начав странствовать в астрале, он обнаружил, что большая часть фантастических историй имеет под собой более-менее реальную подоплеку – существовал ряд общих черт, в том или ином виде присутствовавших во многих из тех миров, где успел побывать Андрей.
Схарна же будто являлась квинтэссенцией прекрасно знакомой ему фэнтезийной реальности – несмотря на то, что Андрей давно убедился в том, что кое-где реальность эта вполне объективна, он по старинке продолжал именовать ее так.
Несмотря на то, что рядом за столом сидели существа из плоти и крови – за исключением Ревенкрофта, конечно – Андрея не покидало ощущение легкой неестественности происходящего. Как если бы он не попал в параллельный мир на самом деле, а принимал участие в запредельно реалистичном виртуальном развлечении с расписанными заранее сюжетными ходами и линиями.
'Ну не может такого быть, чтобы во всех без исключения мирах кипели страсти а-ля 'Властелин Колец', – думал Королев. – Конечно же, поход 'могучей кучки' в дальние и опасные земли с целью уничтожить источник зла – это не что иное, как архетип. Но в том-то и дело все, что таковым он является все для тех же фантастических книг, а не для реальной жизни, где бы она ни протекала!'.
От размышлений о сути местного мироздания Королева отвлек вопрос человека, которому предстояло вскоре стать главной местной знаменитостью. Заметив, что темы для интересных бесед у Заффы, Долгоноса, и у него самого исчерпаны, Борланд обратил внимание на остальных спутников. Первым делом, разумеется, – на Андрея, поскольку тот мог поведать много такого, что и во сне не приснилось бы схарнийцам.
– Андрей, а в вашем мире действует такая же система градаций? – вопрос Борланда застал Королева врасплох. Землянин думал совершенно о другом и перестал следить за ходом разговора компаньонов.
– Извини, я тут слегка задумался, – сказал Андрей лидеру отряда. – Не мог бы ты разъяснить мне суть вопроса?
– Без проблем, – улыбнулся Борланд. – Мы говорили о разделении магов на черных и белых. У вас тоже так?
– Не совсем, – произнес землянин после небольшой паузы. – Видите ли, магия на Земле – так называется мой мир, если кто еще не знает, – вовсе не является главной движущей силой жизни общества, как это происходит на Схарне. По крайней мере официально не является.
– Но… разве такое возможно? – изумленно произнес Заффа. Похоже было, что биланец действительно не в силах представить себе подобный мир. Королев внутренне усмехнулся – землянам-то вообразить обратную картину, и поверить в нее было совсем несложно.
– Увы, такова и есть наша реальность, – развел руками Андрей. – У этой ситуации множество причин, и мне, признаться честно, ведомы далеко не все они. К стыду нашему, мы, земляне, далеко не все знаем об истинной истории своей планеты.
– Ну, в этом вы похожи на нас, – успокоил его Борланд. – Я слышал краем уха, как Дорнблатт ворчит о том, что его смущают белые пятна в истории Схарны. Если уж даже мудрейший из наших волшебников не в силах докопаться до истины, то что и говорить обо всех остальных?
– Но ведь на Земле все-таки есть волшебники? – на всякий случай уточнил Заффа.
– Волшебники-то у нас есть, – на этот раз Андрей усмехнулся не только внутренне. – Вот же он я, пью водку, сидя с тобой за одним столом.
– Пьёшь что? – встрепенулся Заффа. Во взглядах остальных спутников тоже вспыхнули искорки интереса. Впервые за все время их общения иномирец произнес совершенно незнакомое схарнийцам слово.
– Водку. Так на Земле называют крепкие напитки навроде этого, – Андрей постучал пальцем по сверкающему янтарем боку бутылки. – Здешние настойки, правда, не дотягивают до водки по крепости. Но вот вкус у них – очень даже ничего.
– Не отвлекайся, Андрей, – взмолился Заффа. – Я тоже очень люблю порассуждать о вкусовых достоинствах яств и напитков. Но сейчас меня – да и наших друзей, я думаю, тоже – интересует то, как обстоит дело с магией на Земле.
– Сейчас расскажу, – произнес Андрей. Улыбка его при этом заметно потускнела. Всем, кроме, пожалуй, Намора, без лишних слов стало ясно, что с магией на Земле дела обстоят не самым лучшим образом.
– Когда-то очень давно, – начал Королев, – волшебство в нашем мире было таким же привычным явлением, как и на землях Схарны. Но было это времена столь древние, что память о них исчезла уже безвозвратно…
– Постой, но откуда, в таком случае, об этом можешь знать ты? – поинтересовался биланец.
– Ах, ну да, с этого, наверное, стоило бы начать, – поправился Королев. – Население нашей планеты уже давно пребывает в раздробленном состоянии. На одном конце линейки находятся те, кто владеет
